Феликс Бабочкин - В некотором царстве… Сборник рассказов

-Христос-принцип любви. Маркс-принцип ненависти,– опять процитировал министра пропаганды подполковник.– Под Марксом надо понимать, я так полагаю, всех революционеров. Геббельс сам забыл эту истину, за что и поплатился. Ни одна революция в мире не делала народ лучше и не приносила ему счастья. От революций всегда пахло дохлыми крысами.

-А как же Франция?

-Лягушатники извели во время пяти своих революций миллионы сограждан, заработали комплекс неполноценности, а теперь винят во всех грехах англичан и, конечно, немцев, которым проиграли последнюю войну за две недели. У них повсюду памятники героям Первой мировой войны, а Второй мировой словно и не было.

-Власть, обворовывающая свой народ, должна быть низложена,– расправил плечи Аксенов. Он вошел в роль оппозиционера и вдруг осознал, что она ему нравится.

-А есть кому ее подхватить? Вы видите хотя бы одного кандидата на должность нового правителя России? Навальный, Каспаров или, может, Лимонов? Да, страна управляется авторитарно, но отпусти вожжи этой хромой кобылы и она тут же рухнет, пустив пену из пасти.

-Я считаю наш разговор бессмысленным. Видите в тюрьму, вернее в суд.

-А раскаленные клещи под ребра, а иголки под ногти, готовы к испытаниям?

От этих страшных слов у Миши в глазах забегали зеленые тараканы. Но головы он не опустил. В окне зажужжала проснувшаяся декабрьская муха. Побилась об стекло и тут же сдохла.

-Какова же главная задача вашей организации, если не разграбить и снова не поделить?– продолжал спрашивать Сенокосов.– Союз освобождения народа, хм. А народу это надо?

-Мы не большевики,– не погасил пылающего взгляда Миша,– нам грабить никого не нужно. Наша организация выступает за.... Созыв Учредительного собрания,– вдруг придумал он и обрадовался своей идее. От каждой партии и движения по пять представителей. Учредительное собрание – на весь переходный период реформации системы, на полтора-два года. Народный совет Собрания займется в это время формированием новых министерств, ведомств и общественных институтов. Короче, все с нуля.

-А вы в этом Союзе…

-Я один из руководителей, – соврал, не раздумывая Аксенов, и побелел от страха. Боже, что теперь будет? За время пребывания в лагерях мои рыбки превратятся в пыльных мумий. – Пытайте, палачи,– добавил уже шепотом.

Испугался и хотел, уже было, сказать, что пошутил, но подполковник полиции вдруг зловеще прошипел:

-Пошел вон.

Мише показалось, что он не расслышал. Сглотнул, наклонил к дознавателю голову:

-У-у?

-Пошел вон,– теперь уже отчетливо сказал полицейский, швырнул в Мишу его паспорт, затем и книгу Геббельса.– Забирай и проваливай.

Книга попала ребром жесткой обложки по голове, расцарапала лоб.

Не веря в такую удачу, Аксенов подхватил документ, труд рейхсминистра, выскочил из кабинета.

На улице здорово похолодало. Миша стоял у здания ОВД и не мог надышаться воздухом. Что может быть лучше этой химической смеси азота и кислорода? Только свобода. А когда они вместе, это просто счастье!

Непонятно откуда появилась Саша. На ней уже не было алого шарфа, а пальто покрылось бурыми пятнами. Она заботливо потрогала своими теплыми пальчиками расцарапанный Мишин лоб.

-Вас пытали? Изверги. Ну, ничего, скоро отольются им наши слезы.

-Да пошла ты,– процедил сквозь зубы Миша, а потом закричал на всю Москву.– Пошла ты к .... матери со своими революциями! Не надо мне твоего молодого тела, от него дохлыми крысами пахнет! И вообще…у меня рыбы некормленые.

Нет, думал Миша в общественном транспорте, перепрыгивать через ступени судьбы нельзя, ни вверх, ни вниз, обязательно когда-нибудь голову разобьешь. Пусть будет так, как должно быть. Какая же удача, что я встретился сегодня с этой....бомбисткой и, наконец, понял простую истину. Вообще все хорошо и скоро Новый год. Гм, а почему, интересно полицейский вернул мне Геббельса, "Михаэль" ведь запрещен?

Зашел в магазин, где покупал книгу. Оказалось – чертов продавец с рожками накануне уволился, а о "Михаэле" никто ничего не знает. Ну, нет, так нет, не поджигать же лавку? Проходя мимо мусорного контейнера, зашвырнул в помойное болото произведение великого, как утверждало издательство "Алгоритм", человека. Геббельс застрял в картофельной кожуре и глядел на Мишу злым, укоризненным взглядом. До свиданья, помахал ему рукой Аксенов, мне из-за тебя проблем больше не надо. Пусть твой шедевр теперь крысы читают.

Крысы… я обозвал Сашу дохлой крысой. Перебор, конечно, но она меня чуть под монастырь не подвела. И все же странно, почему подполковник, хоть и необычным, мягко говоря, образом, но вернул мне книгу?

Прошло несколько дней, Миша успокоился, стал готовиться к Новому году. А какой праздник без любимых поросячьих копыт? В субботу, как только Москва проснулась, отправился за рульками в торговый центр. Копыта продавал все тот же молодой паренек, опять поинтересовался: " Для собачки берете?"

-Для себя!– взорвался Миша.– Я что, не человек что ли?

Вспылил и почувствовал облегчение. Все же что-то изменилось в нем, перестроилось после посещения полиции.

-Поберегите нервы, Михаил Александрович,– послышалось сзади.– К чему их растрачивать по пустякам, они еще вам пригодятся.

Обернулся и обомлел. Перед ним стоял дознаватель Сенокосов! Сердце забилось в пятках, левое ухо задергалось. Все, это конец, за мной следили. Разинул рот, но слов подходящих так найти и не смог.

-Давайте отойдем,– предложил полицейский, который был в гражданской одежде.– Рульки-то заберите, я знаете, их тоже обожаю, особенно под пиво.

Миша поплелся на негнущихся ногах за подполковником, а тот шел впереди, не оглядываясь, шел и шел. К воронку ведет? Наконец полицейский притормозил у той самой остановки, где произошло историческое знакомство с Сашей.

-Удивлены встрече?

-Хм…я…,– начал заикаться Аксенов, но вскоре осмелел. Это по какому же праву ищейки ходят у меня по пятам, 37-й год вернулся? Не дождетесь. Вслух спросил:

-Как вы меня нашли? Ах да, у вас мои паспортные данные.

-К тому же живу рядом с вами, в доме напротив. Вот случайно встретил. Впрочем, я в любом случае собирался вас найти.

Подполковник не смотрел в глаза Мише, и вообще ему показалось, что вид у того растерянный, извиняющийся.

-Чем же обязан?– начал засовывать рульку в карман Аксенов, невольно демонстрируя сильное волнение.

-Я долго размышлял о нашем с вами разговоре. И, знаете, готов признать, что вы во многом правы. Подонки угробили Советский Союз, а теперь усиленно закапывают в могилу Россию. Вы справедливо говорите, что нельзя порядочным людям сидеть сложа руки, нужно бороться. Только так мы оправдаем свое существование перед потомками. Благородный человек не может оставаться в стороне.