Олег Механик - Мышеловка а-ля 90-е

Мы млеем, сидя на верхнем полке в шикарной отделанной лиственницей парилке. Печка весело гудит, бросая на пол танцующие красные блики из-за жаропрочного стекла. За дверью огромный бассейн с голубой водичкой и полуобнажённой соблазнительной русалкой, которая выложена на дне кафелем. По соседству с бассейном огромный предбанник, в котором имеется всё, от стола до кожаного дивана с теликом. В предбаннике нас дожидается почтенный Михаил, который почему-то наотрез отказался от банных процедур. Я отношу это к очередному религиозному бзику, и вообще в этом Мише много странного. Светка осталась в банкетном зале вместе со Стервой. Наверное, сейчас они о чём-то сплетничают, что ещё могут делать две бабы? Думаю, что настала и наша пора посплетничать.

– Ну рассказывай! – я тычу локтём в потный бок сидящего рядом Буратину?

– Что рассказывать?

– Рассказывай, в чём подвох…

– Нет никакого подвоха! – Буратина пожимает плечами, будто не понимая, о чём я…

– Да ладно! Хочешь сказать, что эффектная молодая тёлка при бобле и огромном доме с прислугой, которой нет ещё и тридцати, просто так пригласила тебя в свои шикарные хоромы?

– Так и есть…

– Слушай, Серёга, давай ты будешь чесать кому-нибудь другому. Я уже вдоволь наелся твоих баек. – Я звонко хлопаю ладошкой по огромной скользкой спине. – Ты меня конечно извини, но ты уже не на столько шикарен, чтобы молодая тёлка приглашала тебя к себе просто за красивые глазки. Думаю, что в этом Шарово найдётся хотя бы один человек, который покрасивее и помоложе. А кроме своей некогда шикарной, но несколько подвяленной с годами внешности тебе и предложить то нечего…

– А вот это уже грубовато! – Буратина поджимает нижнюю губу, как обиженный ребёнок. – Вообще то, я в этом деле профессионал и когда-то им на жизнь зарабатывал.

– Так я про то и говорю…ты же и тогда своим богатым покровительницам что-то втирал. Просто скажи, что на этот раз. Просто скажи! – Повторяю я с нажимом.

– Да ничего, ей богу…– Буратина молитвенно складывает ладони на груди, но в его глазах я уже узрел так знакомых мне чёртиков.

– Вова, ну-ка кинь сюда веник! – кричу я Гераклу. – И спустись вниз, кинь в топку пару ковшиков.

Довольный Геракл отдаёт мне веник и спускается с полка.

–Э-э ребята…это без меня! – Буратина пытается встать, но мои заботливые руки придерживают его за плечи.

– Стопэ, братан! Мы ещё не парились. Геракл давай!

Снизу раздаётся шипение и струя пара, расплющившись о стену, заползает по ней наверх. На голову начинает давить, словно потолок плавно опускается вниз. Поночка вскрикивает, и слетает с полка.

Я, превозмогая создаваемый жаром дискомфорт, поднимаюсь над Буратиной и начинаю хлестать его по спине.

– А-а-а…парни вы чё ёбнулись? Я же сгорю сейчас. – Он сжимается в комок, обнимая свои колени, а я продолжаю нещадно охаживать веником его спину, как казак нагайкой.

– Будем рассказывать, или будем париться? – Я чувствую как пальцы, сжимающие комель веника, превращаются в варёные сосиски.

– А-а-а…бля-а! – причитает Буратина.

– Вова, дай ещё! – командую я, превозмогая жжение во всём теле.

– Вова, не надо! – умоляюще стонет Буратина.

Раскалённая печка выплёвывает назад воду, превращая её в мощную струю пара. В этот раз Геракл попал в нужное место.

– Я сказал ей, что мы менты и здесь на задании.

– Что-о? Чё ты несёшь! – Я отчаянно хлещу по багрово й спине, чувствуя как мои уши под полями войлочной шапки начинают закручиваться в рулоны.

– Всё больше не могу…я сказал, что мы ФСБ-шники под прикрытием.

– Вова, ещё одну! – Истошно ору я. Сейчас мне хочется сгрести Буратину в охапку и бросить его на раскалённые камни.

– Не на-адо!

Поздно. В этот раз Геракл явно переборщил. Он выплеснул на камни сразу весь ковшик, и печка довольно отрыгнула, словно выпив целую кружку забористого пива.

– А-а-а-а!

В моей голове загорается красный фонарь. Я слетаю с полка, отталкиваю загораживающего проход Геракла, выбегаю из парилки и плашмя падаю в бассейн. Сведённые паром мышцы мгновенно расслабляются, и невесомое тело опускается на дно бассейна к скучающей в одиночестве русалке. Воцарившееся на секунду умиротворение нарушает удар по воде и вибрация, будто в бассейн кинули глубинную бомбу. Рядом со мной на дне появляется скрюченное, как креветка упавшая во фритюр, тело Буратины.

Наши головы появляются над водой одновременно. Буратина таращит выпученные глаза и фыркает, выплёвывая водяную струю.

– Вот ты конченый Славка! Так же можно зажариться на хрен.

– А тебя и надо было там зажарить, жаль я не успел дверь подпереть. – Луплю по воде рукой, обдавая брызгами круглое лицо. – Ты в какую жопу нас опять втянул?

– Да ни в какую! Просто рисанулся перед бабой, чтобы одну ночку с ней выбить и провести её в хорошем месте. Всяко лучше, чем на вокзале, или в КПЗ. Сегодня у нас есть неплохая возможность пристроить свои органы. У тебя ведь тоже со Светкой на яхте не вышло. А с утра уйдём по английски…

– То есть ты представился ей ментом. Не олигархом, не чиновником, а простым ментом…и с какого она на тебя клюнула?

– Сява, опустись на землю. В наше время мент, особенно ФСБ-шник будет повлиятельнее любого авторитета и побогаче, чем иные бизнесмены.

– Может быть…может быть… Серёжа, посмотри вот сюда – я тычу пальцем в зеркальную поверхность воды. – Что ты там видишь? Скажи мне, вот это лицо в отражении, похоже на лицо силовика? А моё лицо…а лица Поночки и Уксуса? А Геракл?

Буратина снисходительно улыбается.

– Славик, а ты в своей жизни много встречал ментов под прикрытием? Можешь описать как они выглядят? Может есть какой то устоявшийся образ ФСБ-шника? Даже если есть такой образ, то всё это продукт советских фильмов про чекистов.

– Ты ей тоже самое втирал? – улыбаюсь я. – Уверен, что она долго ржала, когда услышала кто ты есть.

– А вот и нет. Жанка мне сразу поверила. Она сказала, что в последнее время её возбуждают только силовики.

– Ага…силовики, которые сидят в местном КПЗ.

– Ну и что? Не забывай, что мы находимся на спецоперации и в этот город приехали инкогнито под видом алкомарафонцев и любителей приключений.

– Ага! Знала бы твоя Жанночка, что под видом алкомарафонцев скрываются самые, что ни на есть настоящие алкомарафонцы.

Я цепляюсь за никелированные перила и выползаю из бассейна.

Парни восприняли новость об очередном блефе Буратины как само собой разумеющееся и не придали ей особого значения. Через какие-то пятнадцать минут несколько глотков холодного пива и глубокая затяжка пряного дыма, запасы которого не иссякают у Буратины, заставляют и меня забыть о разговоре в парилке. Закутанный в белую простынь, я развалился на стуле вытянув ноги, и осоловевшими глазами наблюдаю за очередной философской баталией развернувшейся за дубовым столом.