Олег Механик - Мышеловка а-ля 90-е

Воткнувшееся в спину ребро открытой двери, выводит меня из комы. Я вздрагиваю, сломя голову пересекаю помещение котельной, через одну прыгаю по лесенкам, распахиваю дверь и оказываюсь на улице. Солнце обливает меня мягким теплом. Оно, улыбаясь, висит в зените безоблачного неба. Ему всегда весело, просто оно не знает, что существуют тёмные углы, в которых находятся остывающие тела.

Перебирая ватными ногами, я шагаю по грунтовой дорожке к банкетному залу. Всё точно так же: светит солнышко, поют птички, я в лоне благоухающего оазиса. Весь этот мир ещё не знает, что он перевернулся и ничего уже не будет таким, как прежде.

Я захожу в зал, падаю на стоящий вдоль стены, кожаный диван и закрываю глаза.

– Ну чё…разобрался со Стервой? Где она? – Задорный голос Поночки отделяется от гула других не менее весёлых голосов.

– Нет не разобрался…– говорю я, вяло перебирая онемевшими губами. – Наш друг разобрался с ней до меня.

– Что она тебе сказала? – Это уже голос Светки.

– Она…она ничего не сказала…она в образе.

– В каком образе?

– В том, в котором её оставил наш милый друг. В образе мёртвого человека.

– Слава, ты что…пошутил так? – голос Светки становится ближе.

– Ага…щас самое время шутить…– я ещё крепче зажмуриваю глаза и откидываю голову на спинку. – Серёга, расскажи нам подробнее о вашем плане. Вы что, договорились, что ты должен её убить? Странный у неё план. Или что-то пошло не по плану? А может у тебя был какой-то свой план?!

Раздаётся грохот упавшего стула. Видимо Буратина соизволил встать.

– Сява, ты чё несёшь? Она живее всех живых. Я только слегка ей по лицу съездил, ей даже не больно было…

– Ага…не больно…она просто умерла.

Падает ещё что-то из мебели , я слышу грохот топочущих ног, а потом всё стихает. Мне не хочется открывать глаза. Сейчас как никогда я хочу оказаться в постели своей московской квартиры.

– Слава…– голос Светки звучит еле слышно…она почти шепчет. – Слава, что происходит? – Холодная рука ложится мне на запястье.

– Я не знаю…Светик. Мне очень хочется верить, что это затянувшийся страшный сон. Давай проснёмся а?

– Слава…мне страшно!

Эта фраза заставляет мои глаза открыться. Её по-детски беззащитные глаза всего в нескольких сантиметрах от меня. Я обнимаю её, крепко прижимаю к себе.

– Ничего, Светик, прорвёмся…ещё ничего не ясно…

Действительно, может всё это продукт моей подорванной алкоголем и недосыпом психики. Сейчас парни вернутся и поднимут меня на смех.

«Ну Сява, блин! Перепугал нас всех! С чего ты взял? Да она жива и здорова!».

За дверью слышатся шаги, и мне очень хочется надеяться, что всё будет так, как я только что представил.

Вошедший первым Поночка, убивает во мне последнюю надежду. Держась обеими руками за голову, он направляется прямо к столу, хватает бутылку с вискарём и делает несколько глотков прямо из горлышка.

Следом вваливаются все остальные.

– Как так-то? Как так-то? – стонет Уксус.

– Парни, я вам клянусь, что оставлял её живой! – причитает Буратина, который заходит последним. – Она ещё улыбнулась…– его голос дрожит и обрывается.

Я встаю с дивана и снова начинаю ходить вдоль стола.

– Если не ты это сделал, то кто? Она сама?

– Слава, я тебе клянусь! – навзрыд кричит Буратина и складывает руки в молитвенном жесте.

– Кто тогда?! Кто-то из нас? Больше на этом сраном острове никого нет. Может ты перестарался а? Говори прямо, ты не на допросе…пока что.

– Я же говорю, что оставил её живой и здоровой. У неё только губа разбита была…А там…ты видел? Её как-будто зарезали…

– Застрелили! – произносит появившийся на пороге Михаил. – Смотрите, ребята, что я там нашёл.

Между большим и указательным пальцем он сжимает жёлтый предмет цилиндрической формы.

– Гильза! – Я подхожу к Михаилу, забираю у него гильзу и внимательно рассматриваю её, крутя перед глазами. – Девятимиллиметровая…похожа на гильзу от Стечкина…– Я замираю, поражённый своими же словами.

– Серёга, а где тот ствол?

– У меня был…– Робко лопочет Буратина.

– Был у тебя? А где он сейчас?!

Буратина молчит и медленно крутит головой.

– Вспоминай, где ты его оставил, придурок! – ору я во всю глотку, обрызгивая слюной эту пухлую ненавистную морду.

– В лимузине…я его сразу же выложил. Жанна сказала, чтобы я его в бардачок закинул, что её машину точно никто шмонать не будет.

– В бардачо-ок?!

Я вылетаю из домика, бегу по грунтовой дорожке к за̀мку, туда где Жанна в последний раз припарковала лимузин. За моей спиной слышится дружный топот. Отряд неудачников, спешит за своим командиром, для решения очередного задания квеста.

Слава богу, машина оказалась открытой. Ну да, ведь по плану мы должны покинуть остров именно на ней. Я давлю на защёлку запора бардачка и опускаю вниз массивную крышку. Бардачок достаточно большой, так что я могу засунуть туда руку целиком. Рывком я выгребаю на кожаное сидение всё содержимое бардачка. Презервативы, прокладки, жвачка, косметический набор, духи, кожаная плётка…Среди всего этого разнообразия нет ничего, напоминающего пистолет.

Я поворачиваю голову, отыскивая за спинами Поночки и Уксуса, лицо Буратины.

– Ну и где?

– Я точно помню, что сюда положил…

– Сам? Сам положил?! – ору я, как отец орёт на провинившегося обалдуя сына.

– Сам…– понуро опустив голову, отвечает обалдуй.

– Отлично! – я захлопываю дверцу лимузина, расталкиваю перегородивших дорогу Поночку, Уксуса и Геракла, сплёвываю в сторону и направляюсь назад к банкетному залу.

– Что мы имеем? – рассуждаю я на ходу. – Жанна убита из пушки, на которой есть отпечатки подозреваемого, а буквально перед самой её смертью, подозреваемый лично связал её и двинул по морде, о чём имеются подтверждения.

– Какие подтверждения? – кричит семенящий сзади Буратина.

– Потерпите, подозреваемый…не всё сразу. Будут вам подтверждения, я в этом уверен. И свидетели найдутся…

– Какие свидетели?

Я разворачиваюсь, хватаю Буратину за грудки и тащу его словно шелудивого щенка к входу в банкетный зал.

– Ты мне ещё вопросы будешь задавать, сука! Сейчас ты сам быстро и по порядку расскажешь, что у вас было с этой Жанной. Что она тебе говорила и о чём конкретно вы с ней договаривались.

Подтащив грузное тело к дивану я толкаю его на мягкую сидушку.

– Слава, я же тебе всё…

– Не всё…ты рассказал мне не всё. Как всегда ты упустил что-то важное. А половину соврал. – Я стою в ногах у сидящего Буратины, не давая ему подняться.

– Сейчас некогда Слава! Нужно рвать когти! Ты чё, не понимаешь?

– Понимаю! Я понимаю, что ты опять втянул нас в жопу почище чем с Лениным. И чтобы понять как выбираться из этой жопы, мы должны знать хотя бы её глубину.