Олег Механик - Мышеловка а-ля 90-е

Не знаю, что меня убедило больше: железная логика, невозмутимость и спокойствие, или этот образ мудрого человека, который знает что-то такое, что ещё не открылось тебе. Но после этой речи Михаила и я и Светка были уверены, что действовать мы будем именно так. Было решено выбраться из катакомб и вернуться в дом через подвал. Мы со Светкой останемся на лестнице, а Михаил зайдёт в дом через дверь со сломанным замком. Он сразу же окажется в холле и у него будет шанс оказаться лицом к лицу с Гурамом и попытаться ему всё рассказать. Если Михаила постигнет участь парней, мы со Светкой вернёмся в наши катакомбы. А дальше…а дальше мы не загадывали, да и думать об этом как-то не хочется.

Мы подбираемся к замаскированной в стене двери. Михаил впереди, теперь он везде будет первым. Мне даже страшно подумать, чтобы мы без него делали. Он осторожно толкает дверь, так что она чуть приоткрывается, образуя тонюсенькую щелочку. Михаил долго смотрит в эту щель, наконец, убедившись, что в поле его зрения никого нет, открывает дверь шире. Высовывает голову в проём и оглядывается по сторонам. Он походит на шкодливого старика, в которого переродился пацан из сказки о потерянном времени. Такое же живое и почти мальчишеское тело заканчивается видавшей виды бородатой головой. Никого нет, и Михаил выходит сам и машет нам рукой. Мы крадёмся вдоль катера, пока не достигаем ведущей вверх лестницы. Михаил по кошачьи мягко ставя ноги параллельно ступеням быстро поднимается наверх. Я следую за ним, мы так договорились. Светка должна остаться внизу, а я буду находиться у самой двери, чтобы максимально видеть, что там происходит.

Если что-то пойдёт не так…

Если что-то пойдёт не так, я знаю, что буду делать. Светке лучше об этом не знать, но так будет лучше. Всё равно Михаил слукавил, сказав, что у нас будет ещё один шанс. Поднявшись на верхнюю площадку, Михаил прикладывает ухо к двери. Прислушивается и чему-то довольно кивает. Это значит, что он готов. Я сжимаю его плечо, которое кажется мне каменным. Он в свою очередь заглядывает в мои глаза и мандраж куда-то улетучивается. «Это только игра, – говорят огоньки в серых глазах. – Она рано или поздно закончится. Хорошо было бы выиграть, но…игра есть игра и в ней должны быть проигравшие…»

Он размашисто крестится и уверенно толкает дверь от себя. На секунду площадку заливает светом, но потом дверь закрывается, оставляя узкую полоску. Я стою, прислонившись к стене, и смотрю в образовавшуюся щель. Михаил идёт, уверенно пересекая холл. Его ещё никто не заметил, и чьи-то голоса ещё продолжают вести оживлённую беседу. Он идёт в своих драных льняных штанах и грязной рубахе так непринуждённо, словно гуляет по парку. Голоса замолкают.

– А это что за явление? – говорит кто-то.

По паркету громко стучат ботинки. Кто-то быстро направляется наперерез старцу.

– Мне нужен Гурам! – громко говорит Михаил.

– Тебе Гурама, старичок? Так я и есть Гурам. – слышу я возбуждённый голос. Это голос не Гурама. Это голос Робика. К Михаилу подходит высокий тучный человек в камуфляжном костюме и протягивает к нему руку, словно пытаясь приобнять за плечи.

– Ты не Гурам…– Михаил даже не глядя на подходящего к нему амбала продолжает своё движение вдоль холла. – Мне нужен Гурам! – говорит он громче и сейчас в этом голосе слышен лязг металла.

– Я же тебе сказал…

Большая рука обхватывает старца сзади. Огромное запястье ложится на подбородок. Одно движение и этот Робик, просто свернёт Михаилу шею.

Я предполагал, что так оно и будет. Но я не собираюсь молча на это смотреть, хватит с меня Мухи.

В момент, когда я распахиваю дверь и уже собираюсь рвануться на помощь Михаилу, там, в центре холла что-то меняется. Михаил неуловимым движением освобождается от захвата и его согнутая в локте рука делает короткое и резкое движение. Кулак тыльной стороной врезается в горло Робику и тот, выпучив глаза, хватается за шею и оседает на пол. Левая рука Михаила хватает осевшего Робика за подбородок, а сжимающая что-то правая приставлена к самому его уху.

– Это отвёртка! – говорит Старец каким то чужим голосом. – Дёрнешься и я в твоих мозгах кое-что подкручу…Где Гурам?

– Ты чё, дед! – хрип Робика переходит в громкий кашель. Я вижу, что с двух противоположных концов холла к Михаилу направляются два человека со вскинутыми карабинами.

– Стоять ребята…Вы же знаете, что такое рефлекс. Если даже кому-то из вас посчастливится в меня попасть, моя рука чуть дрогнет. Этого маленького движения хватит, чтобы загнать отвёртку в правое полушарие этого бычка.

Парни останавливаются, продолжая держать Михаила на прицеле. Они одеты в чёрную униформу и бейсболки. На спине у одного я вижу надпись «ЧОП Сокол».

Я уже успел сделать несколько шагов от двери к центру холла и теперь могу видеть всю картину целиком. В центре полотна изображён старец Михаил с бугаём в камуфляже, который преклонил перед ним колени. По бокам два человека с винтовками. На заднем плане панорамы, ещё один. Он не спешит подходить и стоит в дальнем конце зала. Ещё я вижу лежащего на спине Геракла, который раскинул ноги, словно прилёг позагорать. Его руки связаны за спиной. Буратина сидит на полу облокотясь на кожаный подлокотник кресла и всё, что ниже его носа, измазано запёкшейся кровью. Поночка и Уксус вне поля моего обзора, они видимо находятся в правой стороне холла, которая закрыта от меня лестничным маршем.

Картина называется, «Явление преподобного старца».

– Где Гурам? – продолжает тем временем вопрошать Михаил, чужим, незнакомым мне голосом. Этот новый голос уж точно лишён кротости.

– Здэсь я! – Человек находящийся в дальнем конце холла подходит ближе и теперь я могу разглядеть этого Гурама. Он совсем не такой, каким мне представлялся. Голос очень обманчивая штука, или моё воображение, которое рисует не те образы, что есть в реальности. Гурам небольшой сухой кавказец с побелевшими волосами и аккуратно постриженной бородой. Одет он в чёрную косоворотку и джинсы. Отполированные до блеска дорогие туфли, говорят, что перед нами не простой торгаш с рынка.

– Ты чэго бузишь, дед? Отпусти, его, хуже будэт. Всё равно вам нэ уйти! – густо басит кавказец.

– А я и не собираюсь никуда уходить, Гурам. Я у себя дома!

– Ты чё несёшь ста…а-а…– Робик пытался что-то сказать, но видимо жало отвёртки пощекотало ему перепонку.

– Тихо…дружок…это я тебе громкость немного убавил. – приговаривает старец. – ещё услышу твой писк, могу звук выключить. И это только начало.

– Это дом уважаемого чэловэка…а вы пришли его обокраст…– кавказец выставляет перед собой палец, унизанный огромным золотым перстнем.