София Ярыгина - Приключения Агриппины Петровны

Гриппа приостановилась со словами:

– Дима, это ты? – она себе позволила обратиться к нему как прежде на «ты», он был помоложе её лет на семь. «Аля Сальвадор Дали» остановился, картинно развел руки:

– Агриппина Петровна дорогая, здравствуйте! – при этом он взял руку Агриппины и поднес к своим губам, склонившись в изящном поклоне.

– Боже, Дима, какие манеры? Ты ли это? Что с тобой случилось? У тебя такой элегантный вид, эта прическа, усы. – Гриппа отступила на шаг, осматривая его с головы до ног. Митяй, он же Дима, довольно рассмеявшись, выгнул руку кренделем и предложил Гриппе взять его под руку.

– Агриппина Петровна, не выпьете ли со мной кофейку-с?

– Отчего же, выпью – в тон ему сказала Гриппа.

Усевшись на открытой веранде в кафе, она продолжала с любопытством смотреть на Диму.

– Дим, ну что за превращение такое волшебное?

Митяй, он же Дима, явно наслаждаясь произведенным впечатлением, загадочно улыбнулся и сделал глоток кофе.

– А чудо случилось, я выиграл полтора миллиона в спортлото.

Гриппа недоверчиво посмотрела на Митяя-Диму:

– Да ладно!!! Такого не бывает, там все просчитано и учтено.

– Я тоже так думал, мы с друзьями по пивку соображали, а рядом киоск стоял. Я говорю им, – Во, мужики, сейчас поставлю цифры и выиграю миллион и тогда мы с Вами кайфанем, как в кино. «Это как?» – говорит Михалыч. А вот говорю, чтоб белый рояль, розы на столах, шампанское в бокалах, фрукты в вазах, мы сидим во фраках… «В чем, в чем?» – говорит Михалыч, – «Где это я тебе фрак возьму?», я говорю «Ладно, в костюмах придете!», а Витек еще так ехидно говорит: – «Ты Митяй, не забудь еще фонтан, цветов вокруг поставить и скрипку с цыганами!» Ну, посмеялись мы, допили пиво с воблой и разошлись. И ведь выиграл, и не миллион, а полтора! И вот тут все и понеслось.

Митяй, он же Дима, сделал едва заметное движение головой, приподнял подбородок и выпрямился в кресле. Гриппа отметила эти телодвижения, раньше Дима сутулился, движения его были суетливы, а теперь он производил впечатление уверенного человека, у которого все схвачено.

– У тебя даже стали движения тела другие.

Дима широко улыбнулся:

– Жизнь у меня другая стала, после этого выигрыша. Пришел я домой и Катерине, жене своей, говорю «– Вот как повезло, выиграл полтора миллиона, теперь праздник иустрою, как с мужиками мечтали!» А она мне: «– Ты что, дурак, тебе деньги девать не куда? Давай квартиру купим, на однушку хватит, будем её в аренду сдавать или мебель поменяем.» Я ей говорю: «– Катерин, может я потому и выиграл, что мечта у нас была.» А она мне говорит: «– Да дурацкая у Вас мечта, прогулять и промотать все можно.» Я ей: «– Так это случайные деньги, зарплату я приношу, у нас все есть, дети выросли.» А она: «– Ну, пусть выросли и что? Вот Грише бы надо машину помочь купить.» А я Кате говорю: «– Милая моя, ты забыла, что мы с тобой недавно говорили, что дети ценят только то, что сами купили на свои заработанные деньги. Все необходимое на первое время мы им дали. Или ты хочешь, чтобы они паразитами выросли, неспособными заработать.»

Агриппина пила кофе короткими глотками, с интересом слушая Диму.

– А когда я своим мужикам в бригаде сказал, что выиграл полтора миллиона, они не поверили. Михалыч сказал: «– Брешешь ты все, Митяй! Так не бывает!» А Степан добавил: «– Хорош тебе Митяй, мы же не дети, чтобы тебе нас разыгрывать.» Пришлось им деньги показывать, чтоб поверили. Говорю, готовьтесь, свою мечту будем материализовывать, чтобы в костюмах пришли, принаряженные. А Михалыч говорит, он давно пенсионер, но еще работает: «У меня костюма то нет, придется из заначки брать, что на смертный день отложена.» И тут их понесло: «– А девочки будут? А коньячок поставишь? А может поросеночка, жаренного целиком? Шашлычок и винца с пивом.» Мужики говорю, деньги пришли на другую фантазию, можете только жен взять с собой и все. Если кто придет с бутылкой, поддатый и не по форме, не пущу. Когда я все купил и расставил, меня аж слеза прошибла от такой красоты. Даже Катя дуться перестала, фотографировалась, то на фоне цветов, то на кресле около рояля, то в цветочной арке. А я столики арендовал из соседнего кафе, круглые со стульями, накрыл белыми скатертями, на кресла чехлы соорудил, оптом цветы на рынке скупил. С роялем пришлось повозиться, еле нашел у бабуси одной, с условием, что оплачу за настройщика и за прокат. Цыгане были из театра, никто даже не понял что это артисты. И вот сижу я за столиком с бокалом шампанского…

И тут Митяй-Дима, откинулся на спинку кресла, и его лицо приняло блаженное выражение:

– …скрипка играет, цыгане поют душевно, цветы кругом, во думаю, из жизни в рай попал. Катя после этого вечера весь наш двор переделала, цветов понасажала, столик с качалкой поставила, даже туи посадила, где раньше помидоры были. И после красоты такой, захотелось мне, Агриппина Петровна, пожить по – другому.

Измениться захотелось. Нашел тренера по имиджу, вначале я с ним движения тела тренеровал, потом он меня к остеопату послал, спину выравнивать, говорит, что движение и положение тела влияет на психологическое состояние. Вот если плохое настроение, стоит растянуть губы в мнимой улыбке и походить так, настроение улучшится. Потом он мне одежду подобрал и прическу.

– А работаешь ты где сейчас? – вклинилась в Димин монолог Гриппа.

– У меня сейчас своя бригада, связи по работе есть, часто работаю вместе со всеми, деньги для меня почти те же, но время свободное появилось. Хожу в Дом творчества наш, там есть театральная студия, играю в благотворительных спектаклях, я так в роль вживаюсь, что будто живу другой жизнью.

Гриппа не переставала удивляться преображению Димы. Расспросила его по роли и как он себя чувствует в них и что дальше собирается предпринять. Солнце уже клонилось к горизонту, когда Гриппа попрощалась с Митяем-Димой.

Она шла по набережной, море штормило, на берег накатывали волны, оставляя на гальке, лопающуюся на ветру пену. Теперь, когда Гриппе предстояла длительная поездка во Францию, её мысли о своей жизни принимали совсем другой оборот. Ей уже не казалось, что все наскучило, появился другой угол зрения на все, что она делала. Знания, почерпнутые из книг и бесед с Семен Ивановичем, наполнили её жизнь иным смыслом, все чаще ей приходила мысль не уезжать из России.

За час до занятий, Гриппа настраивала Зину, сидя на лавке, мимо которой, неспешно проходили отдыхающие.

– Зин, значит на Василия никакого внимания. А сели и придется что-то сказать, то вежливо с уважением как будто… – Гриппа задумалась, представляя, с кем Зина могла бы так разговаривать, – …перед тобой президент страны.

Зина округлила глаза:

– Васек!? Президент?