Олег Механик - Вечеринка а-ля 90-е

Я выглядываю из-за её спины. На самом деле, по позолоченной солнцем воде, словно большая парящая птица несётся Светкина тень.

– Кла-асс! – ору я и крепче прижимаю её к себе, уткнувшись носом в разрез на спине. Меня обдаёт приятным исходящим от неё запахом духов и женского тела вперемешку.

Гремящий на всю реку голос Жени Белоусова обрывается и после секундной паузы мы слышим знакомые звуки. Это мелодия из фильма «Титаник».

– Ты это слышишь?! – восторженно кричит Светка.

Конечно слышу. Ах ты ж Буратина, сукин сын. Он же всё это время наблюдал за нами из рубки. Нос яхты с капитанского мостика виден как на ладони.

Теперь и в самом деле всё как в том фильме. Мы отдаёмся этому волшебному полёту под навевающую приятную печаль музыку. Всё так же недолговечно и кратковременно, как в том фильме, и наш «Титаник» рано или поздно должен пойти ко дну, а если точнее, развернуться и нести нас к привычной рутине.

Она визжит, стонет от удовольствия, и я чувствую едва уловимую вибрацию, исходящую от этого тела. Это ток, который проходит сквозь меня, заставляет мелко дрожать, выходит на поверхность кожи, превращая её в гусиную. Я хочу, чтобы этот полёт длился целую вечность, но он заканчивается вместе с композицией.

– Я замёрзла! – Светка прыгает в мои объятия, и я нарочно очень медленно опускаю её на палубу. – Холодно! – она зябко ёжится.

– Сейчас я тебе плед принесу.

– Нет пойдём в помещение. Я бы чего-нибудь перекусила.

Мы проходим мимо джентльмена в белой шляпе, который тискает свою пассию, вжимая её в борт, идём мимо окон кают кампании, откуда несутся звуки гитарного перебора. Внезапно меня озаряет идея, как нам перекусить согреться и при этом быть наедине.

– Пойдём в камбуз! – предлагаю я Светке.

– Это что такое?

– Это типа кухни, сейчас сама увидишь. Мы спускаемся по невысокой в три ступени лесенке, и я открываю небольшую обтекаемой формы дверцу. Камбуз достаточно просторный, по крайней мере, не меньше кухни в моей московской квартире. Здесь есть гладкая керамическая комфорка, разделочный стол и встроенные шкафы с посудой и кухонным инвентарём, всё как на настоящей кухне. Огромный как будка грузовика холодильник хранит в себе всё от мясных полуфабрикатов до рыбных деликатесов. На разделочном столе горы нарезанной сырокопчёной колбасы, сыра, батарея бутылок Вискаря. Мы выпиваем для сугрева, закусываем тающей во рту колбасой.

– Как романтично, – Светка улыбается и её чёрные глаза блестят, как у кошки. – Мы с тобой, как парочка студентов.

Она сидит на столе со стаканом в руке. Я подхожу к ней вплотную, прижимаюсь к её коленкам, беру за предплечья.

– Эту вечеринку я никогда не забуду!

В который раз наши губы в сантиметре друг от друга и я уже чувствую исходящее от неё тепло. Я не тороплюсь, я ждал этого двадцать лет….

Внезапный крен опрокидывает нас, так, что мы едва не валимся на пол. Слышится грохот посуды, одна бутылка падает на отделанный кафелем пол и разлетается вдребезги.

– Что ещё за хрень? Неужели айсберг?

Я выглядываю в иллюминатор и вижу объект, который несётся параллельно нам, создавая вокруг себя водяные вихри. Небольшой, но, по всей видимости, очень мощный катер, плывет на очень опасном от нас расстоянии.

– Это что ещё за придурок? – говорю я, присматриваясь. За рулём я вижу человека в чёрных очках и чёрной же бейсболке, другой точно такой же, стоит рядом с рулевым и смотрит в нашу сторону. – Эти «люди в чёрном» что-то от нас хотят.

– Может это джигиты, чьих принцесс мы увели с того пляжа? – говорит Светка.

– Точно! Похоже мы каких то серьёзных людей обокрали. А может это вообще папик одной из них. Оставайся пока здесь, я пойду посмотрю. – Уже подойдя к двери я оборачиваюсь и, стараясь вложить в голос как можно больше нежности, говорю: – только, пожалуйста, не выходи! Это может быть опасно.

Две сладких парочки стоят, уцепившись за перила борта, и наблюдают за погоней. Рычащая, с задранным чуть ли не под прямым углом носом лодка держится на расстоянии нескольких метров от правого борта, так что зрителей периодически обносит брызгами. Слышится вой ревуна, человек в бейсболке машет рукой, делая знак «остановиться». Но там наверху, похоже, никто не собирается сдаваться. Мощный мотор орёт, и яхта набирает скорость. Катер не отстаёт. Невооружённым глазом видно, что мощность его движка, а так же маневренность маленького судна, легко позволяют ему нагонять яхту. Пока ещё непонятно, игра ли это меряющихся своими органами придурков, или нас преследует кто-то очень серьёзно настроенный.

– Чё происходит? – Спрашиваю я у сгрудившихся возле борта.

– Похоже, какие-то чудики пытаются нас догнать! – пожимает плечами Поночка.

– Девчонки, а это случайно не ваши ухажёры? Может быть за кем-нибудь папа с мамой приехали? – я пытаюсь перекричать шум горланящих навзрыд движков.

– Не-а! – кричит Юля. – Это точно не по нашу душу.

Только сейчас я начинаю настораживаться. Есть ещё последний шанс, и я чуть ли не с мольбой в голосе спрашиваю:

– Может быть это за Викой?

– Не-а! – повторяет Юля. – У Вики ваще никого нет…

Я ощущаю неприятное покалывание внизу живота. Теперь ясно, кто может ответить на этот вопрос.

Я взлетаю на верхнюю палубу и захожу на мостик, где Буратина, положив руку на плечо, что то кричит сидящему за рулём Жекичану.

Динамик разрывается от писклявых, поющих хором голосов.

«Не-ебо уронит ночь на ладони,

Нас не догонят, нас не догонят!»

Жекичан вальяжно развалился в кресле, за перемигивающейся сенсорной панелью перед огромным ветровиком. Он похож на лилипута, который сидит за рулём большого спортивного автомобиля.

– Наддай ещё Женёк! – Весело кричит Буратина, словно и правда играет с кем-то в догонялки. Сбоку, словно кочки перепрыгивая оставляемые после нас волны, скачет кажущийся отсюда небольшим катер. За голосами группы «ТаТу» вой ревуна, требующего остановки почти не слышен.

«Нас не догоняя-я-я-ят!»

– Серёга, чё происходит? – ору я прямо в ухо Буратине.

– Забей, Славка, всё будет хорошо! Щас вот только от этих отморозков оторвёмся. – Он смотрит в лобовое стекло, на подпрыгивающий, разрезающий воду киль.

– Посмотри на меня! – говорю я, и не увидев реакции, ору во всю глотку. – Буратина, ёб твою мать! Смотри мне в глаза!

Он поворачивается, и я тут же всё понимаю. Это выражение лица я видел уже много раз.

– Ничего не хочешь мне сказать? – Он пытается отвернуться, но я удерживаю его за плечо. – Это ведь не твоя яхта?

Он молча отворачивает голову.

– Это не твоя яхта! – ору я уже с уверенностью и хватаюсь за голову.

– Бля! Ну какой же я дибил! Сколько можно наступать на одни и те же грабли…знал же…знал, что это очередная лажа… – Останавливай яхту!