Олег Механик - Вечеринка а-ля 90-е

– Три мудреца в одном тазу,

Пустились по морю в грозу.

Был бы прочнее старый таз,

Длиннее был бы мой рассказ.

Весело декламирует Буратина.

– Теперь вы точно никуда не уплывёте, разве что на дно. Ну что, счастливо оставаться. Помнится, ты восхищался этим местом, где тебя никто не потревожит. Не смеем мешать твоему наслаждению. Жека, заводи!

Корпус яхты в очередной раз вздрагивает от заведённых моторов и нам становится веселей. Две мёртвые лодки с правого борта смотрятся теперь сиротливо. Они безвольно болтаются на поверхности, как всплывшая глушенная рыба.

Ленин сидит на носу, скрестив по-турецки ноги рядом со страдающим Георгием. Он курит, и струя дыма сливается с поднимающимся туманным облаком, в котором тонут обе лодки.

– Ну прощай, Ленин! Теперь надеюсь навсегда! – кричу я и радостно машу рукой.

– Прощай! – кричит Светка.

– Пока! – кричат Поночка и Уксус.

Не прощается только хмурый бородач в жёлтой бандане, который, по-прежнему, не отводит ствола от головы Ленина.

– Пока, Женька, пиши письма! – орёт куда то исчезавший, а теперь вновь появившийся на палубе Буратина. В его руке белый ноутбук с блестящей эмблемой в виде яблока на крышке. – Извини, вынужден оставить у себя. Если больше не будешь меня злить, через недельку вышлю по почте.

– Не обманешь? – грустно улыбается Ленин, продолжая дымить.

– Слово пацана! – бодро кричит Буратина. – Ну ладно, долгие проводы, лишние слёзы. Нам пора. Женя, полный вперё-ёд!

Яхта начинает движение, и все мы гордыми взглядами победителей провожаем сидящего на корме, поверженного Ленина. Вдруг он, будто что-то вспомнив, поднимает руку вверх и кричит:

– Серёж, можно задать тебе последний вопрос?

– Сто-оп машина! – командует Буратина. – Валяй!

– Ради чего ты всё это устроил?

Этот, заданный обыденным тоном, вопрос Ленина поначалу обескураживает всех нас.

– Что устроил? – недоумевает Буратина.

– Всё это! – Ленин ведёт рукой вокруг, утопая в заполняющем всё тумане. – Вся эта бойня, погони, раненый Вовчик это дело твоих рук. Вот я и хочу спросить, ради чего ты так рисковал жизнью не только своей, но и своих друзей. Ладно, я такой неправильный, со мной всё ясно. Сейчас хочется разобраться, что движет поступками правильных людей, вроде тебя.

– По-моему, мы на этот счёт уже с тобой объяснились. – В голосе Буратины слышится робость, словно он пропустил внезапный удар и пока не знает, чем на него ответить.

– Я не совсем понял. Если твои поступки продиктованы ненавистью ко мне, то я не вижу логики. Ты же мог просто вскрыть этот сейф, забрать деньги, может быть даже этот чёртов ноутбук, чтобы потом меня шантажировать и всё. Если ты хотел порадовать своих старых друзей ты мог встретиться с ними в любом ресторане, или баре, да чё тут говорить, на эти бабки вы всем скопом могли улететь в Турцию и устроить там грандиозную вечеринку. Сняли бы такую же яхту, только плавали бы в настоящем южном море, и что самое главное в полной безопасности. Неужели угоняя яхту, ты не подозревал, что её хватятся в течение суток и у нас не так много водоёмов, чтобы её было трудно обнаружить. В чём логика?

– Знаешь, Женя, вся разница между нами в том, что ты всегда ищешь логику, там где её быть не может. Ты прав, этому сложно найти разумное объяснение, так я особо и не думал. Когда я сел за штурвал этой яхты, я получил кайф, гораздо больший чем сто оргазмов разом. Кайфа было настолько много, что я боялся, что меня разнесёт на части. Мне нужно было срочно с кем-то этим поделиться. А кто для этого подойдёт лучше, чем старые друзья.

– Да-а, наверное я могу тебя понять! – неожиданно соглашается Ленин. – Нет большего кайфа, чем отомстить своему старому врагу и разделить эту месть с коллективом. Согласен, это больше, чем сто оргазмов.

Кажется, что ответ на мучающий Ленина вопрос найден и можно прощаться, но сдаётся мне, что это не всё.

– Только я не могу понять, за что вы меня так ненавидите. За то что я успешный? Таких пруд пруди. За то что я хапуга и вор? Но и вы тоже не ангелы. Просто я большой жулик, а вы мелкие. Я и на этом поприще добился больших успехов. Так что это ненависть, или, всё-таки, зависть?

– Это ненависть. В этом можешь быть уверен! – говорит Буратина

– Неужели за двадцать лет жизни вы не повстречали человека более достойного ненависти, чем я? Почему для всех вас я являюсь воплощением абсолютного зла?

– Потому, что ты убил Сашку! – Рык Геракла раздаётся громовым раскатом, отражается эхом от туманных стен.

– Я не убивал Сашку! – спокойно отвечает Ленин.

– Ты лично нет! Ты нас сдал тогда, и смерть Сашки полностью на твоей совести.

– Во-первых: смерть Сашки на вашей совести и только на вашей! – Рука Ленина с вытянутым указательным пальцем, направленным в Буратину торчит из тумана. – Это вы втянули его в криминал, это вы задумали грабануть воровского авторитета. И тогда вы действовали вопреки логике. Вы не думали, что может произойти самое худшее, что только может произойти. Когда вы останетесь не при делах, и только один будет принесён в жертву как ягнёнок. Сашка был единственным, кто ответил за ваше безрассудство и за действия вопреки логике. Во-вторых…

Слышится щелчок затвора.

– Ещё одно слово и я тебя завалю! Ты этого добиваешься? – орёт Геракл.

– Подожди, дай сначала договорить, а потом делай, что хочешь. – По горящим глазам Ленина видно, что его сейчас ничто не остановит. Он должен закончить то, что начал.

– Во- вторых: с чего вы все взяли, что это я сдал вашего Сашку ворам?

Этот вопрос кажется мне глупым, и я легко нахожу на него ответ.

– С того, что кроме тебя некому. Ты был единственным, кто видел нас тогда с Мухой. Более того, однажды ты намекнул, что знаешь, кто обнёс Гармошку, – говорю я.

– Да ляпнул со злости, не подумав. Просто хотел добавить себе значимости, припугнуть. Я ещё тогда, много раз пожалел о своих словах. В отличие от вас, я очень часто анализирую свои слова и поступки. Да, я наткнулся на вас с Сашкой, когда вы только что вернулись с дела. Да, однажды, во время очередной перепалки, я сказал тебе, что знаю, кто стоит за ограблением Гармошки. И в этом вся моя вина. – Я вас не сдавал!

– А кто же тогда? – кричу я в туман, за которым почти не видно Ленина.

– Спросите у своего друга, он наверняка знает…

– Ленин, ты всё выяснил, что хотел? – орёт Буратина. Я боюсь, что мой друг сорвётся и вместо «до свидания» даст очередь.

– Да, Серёж, всё! Я просто должен был это сказать, а вы уж хотите верьте, хотите нет…

– По-олный вперё-ёд! – орёт Буратина.

Теперь яхта словно парит в облаках. Мы движемся в плотном тумане, и уже через несколько секунд голова Ленина пропадает в белом дыму.