Олег Механик - Вечеринка а-ля 90-е

Сколько мы ехали? Куда мы ехали? Где мы? Почему нужно выходить? Потому что автобус дальше не идёт? Как жаль, я готов ехать на этом автобусе вечность.

Мои ноги затекли, стали ватными и я с трудом спускаюсь с неудобных ступенек. Оказавшись внизу подхватываю идущую следом Светку, какое-то время держу её на руках лёгкую и невесомую а потом бережно ставлю на землю.

Мы где-то на краю мира. Там где через трещины в асфальте пробиваются пучки травы, где во дворах барачных домов ещё сушат бельё прямо на улице развешивая его на железных перекладинах, где пацаны ещё бегают гурьбой и играют в войнушку, а не сидят по домам с видео приставками, где старики режутся в домино за открытыми столами, а бабки шушукаются на лавочках. В каком мы году? Это ещё даже не девяностый.

Я оглядываюсь вокруг. Серое здание железнодорожной станции, ржавые цистерны замершего на путях товарняка, разбросанные вокруг серые панельные пятиэтажки.

– Это что за мегаполис такой? – потягивается Уксус, который видимо спал, как и я.

– Шарово! – говорит Буратина, уткнувшись в телефон.

Странно, как в таком месте работает сотовая связь. Я высматриваю вышку, но самая высокая конструкция, которую я вижу, это водонапорная башня из красного кирпича.

– Ребята, напомните мне, на хрена мы сюда приехали? – чешу я голову пытаясь прогнать из головы туман, вызванный глубоким сном.

– Я бы не сказал, что мы стремились попасть именно в эту задницу. – Буратина прикуривает. – Нам нужно было просто уехать подальше, от мест, где мы порядочно наследили.

– И как да-а-алеко мы уе-аха-али? – я продолжаю бороться с душащей меня зевотой.

– Километров за сорок. – отвечает Буратина.

Наша ватага из десяти человек стоит посреди асфальтированной площадки, где нас высадил автобус. Интересно, на кого мы похожи со стороны. Кучка мужиков среднего возраста, одетых как деревенские алкаши в компании молоденьких девчонок и одной принцессы, внешний вид которой несколько диссонирует с этим разномастным шалманом. Да, наверное самое точное определение этой толпе дал наш находчивый друг Буратина при входе в автобус. Спившиеся и утратившие моральный облик авторы исполнители, возвращаются с фестиваля бардовской песни.

– Ну и что дальше?

Наверное вопрос, заданный мной вслух сейчас крутится в голове у каждого. Мы словно пьяные гости весёлой вечеринки, которых внезапно выкинули за дверь. Вроде хочется продолжать, но нет уже не музыки ни уютного помещения, да и домой уже пора. Ничто не может продолжаться вечно.

– Пойдём поедим для начала, а там решим! – говорит Буратина.

Выбор заведений, где можно перекусить ограничивается деревянной избушкой с яркой, ручной работы вывеской, где жирными местами кривыми, но вполне приличными буквами выведено «Пельменная».

В маленьком на пять небольших столиков зале шаром покати, да и пельменями не особо пахнет. Мы уже сомневаемся, вовремя ли зашли, но встретивший нас радушный хозяин заведения говорит, что несомненно вовремя. По этому седеющему с длинными забранными в хвост волосами, кожаных штанах и заклёпанной косухе мужичку видно, что это ещё тот парень. Он один из наших и мы попали в то самое место. Мужик очень рад столичным гостям и обещает обслужить их по высшему разряду. Пусть уважаемые гости не беспокоятся. Нужно подождать каких то пятнадцать двадцать минут, пока он вызвонит повариху, которая сварит огромную кастрюлю самых лучших пельменей, которых они даже в своей Москве не пробовали. Что есть кроме пельменей? А ничего! Ну ещё горчица, уксус и перец, а что ещё нужно. Виски? Никаких висок у него нет, зато есть наша русская водка. Палёная?! Обижаете начальники. Водяра наивысшего качества и хозяин зуб даёт, что ещё никто не возвращался с претензиями. Есть ли музыка? Ну а как же. Пусть гости посмотрят на развешанные по периметру колонки, а вон там за барной стойкой стоит магнитола. Да если они хотят знать у него весь город (оказывается мы в городе) свадьбы и юбилеи справляет. Есть ли что-нибудь из девяностых? А другого он и не держит. Сам оттуда родом. Что дорогие гости желают попсу типа Шатунова и Жукова, или посерьёзнее чего в виде «Наутилуса», «Кино» или «ДДТ»? Есть «Доктор Албан», «Энигма», «Скорпы». Всё и на любой вкус.

Мы не стали дожидаться пельменей. Взрывная волна веселья накрыла всю компанию, как только на столе появилась водка и пластиковая тарелка с нарезанным ломтями ржаным хлебом. К моменту, когда взбитая бабёнка в белом переднике одну за другой выставляла на составленные в ряд столы большие миски с дымящимися пельменями, мы уже орали наперебой, контуженные ударной дозой алкоголя. Буратина произносил тосты, типа за вас за нас и за спецназ, Поночка и Уксус снова ссорились, Геракл что то шептал Вике, щекоча своей бородой открытое декольте, Жекичан, активно жестикулируя что то объяснял Марине и Кате видимо читал вводный курс шкиперского дела. Всё это тонуло в громких голосах Шатунова, Белоусова и Гулькиной. Я опьянел настолько, что весь стол передо мной качался словно на волнах. С улыбкой зайца во хмелю я смотрел на пацанов и девчонок, словно на актёров весёлого немого кино, но в основном мой двоящийся взгляд был направлен на неё. Под столом я крепко сжимал её руку и периодически поглаживал лоснящуюся коленку. За всем этим весельем чувствовалось приближение чего-то неотвратимого. Это как новогодняя ночь, часы которой пролетают быстрее секунд и в какой-то момент ты с тоской смотришь как за примороженным окном наступает рассвет.

Вот и сейчас проблески рассвета проникают в моё сознание. Это даже не проблеск а блик, поначалу показавшийся видением. В то время, когда Геракл приподнялся, чтобы, заливая весь стол водкой из наполненного до краёв стопаря, произнести красноречивый тост, мне показалось, что его тельник как-то неестественно оттопырен на спине. Приглядевшись, я понял в чём дело. За толстой крашенной полосами тканью явно прорисовывалась рукоятка пистолета. Герасим так и не утопил Му-Му. В один момент всё в моей голове перевернулось. Я понимаю, что сколько бы это всё не продолжалось, ничем хорошим оно не закончится.

В голове почему то крутится странное слово, и оно точно из новой жизни.

Пауэр Бэнг…пауэр бэнг… что ещё за хрень такая? Точно, это же устройство для зарядки мобильника, которое лежит в кармашке моего рюкзака. Не знаю, что меня толкает, чтобы достать маленькую коробочку и подключить её к своему телефону. Эх если бы я знал, что тонкий проводок подаст вместо двенадцативольтового напряжения в батарею телефона огромный разряд прямо в голову. Это дефибриллятор, который выдернет меня из сладкой комы.

Дзинь-дзинь-дзинь, бряк-бряк-бряк, буль-бу-бу-буль-буль. СМС-ки, сообщения в почте и ватсапе падают словно мелкая дробь, и меня скоро завалит с головой этими звенящими горошинами. Сто пятьдесят писем по почте, двести восемнадцать сообщений на ватсап и вайбер, тысячи СМС-ок. Это тревожные колокольчики, звоночки из другой жизни. Они говорят вернись в реальность, вернись прямо сейчас, иначе рискуешь не вернуться никогда.