Алиса Лойст - Светлячок для Летучего Голландца

– Я и так занимаюсь. С Олегом поговорила и дала отставку.

– Молодец. А так нюни распустила и чайной ложечкой себе мозг вычерпываешь. Поняла в чем дело – в двойне молодец. Всем спасибо, все свободны. И поехала дальше.

– Любка, дай я тебя обниму!

– Давай, иди уж, что там.

Стиснула меня в своих медвежьих объятиях, покачала немного. Вот с кем я чувствую единение и покой, убежденность, что все кончится хорошо.

В дверь просунулась взлохмаченная голова.

– Мам, а мы есть сегодня будем?

– Будем, будем. Все уже готово и на столе. Чего не проходите?

– Так вы тут обнимаетесь. Папа сказал, не мешать.

– Все наобнимались. Теперь поедим.

– Слава, Богу! – распахнул дверь. – Пап! Пошли ужинать!

Было первое мая. Солнце жарило во всю, но ветерок был еще прохладным.

Недалеко от города, километрах в пятнадцати, Любанино семейство сняло домик с банькой, небольшой беседкой, мангалом, чтобы жарить шашлыки. Весь набор услуг. Естественно меня взяли с собой. Мужчиной я пока не обзавелась, поэтому почти все выходные проводила с ними.

Хотя надо отметить, что с недавнего времени стала чаще посещать родственников, родителей. А не просто ограничиваться звонками раз две-три недели и поездкой на рождество и мамин день рождения.

Рядом пронеслись с криком дети. Я лениво приоткрыла глаза и последила за ними.

– Опять что-то делят. Дима, не трогайте шампуры! Да, я все вижу. Положите на место, это не игрушка. Глаза еще друг другу повыкалываете.

И продолжила шинковать овощи.

– Сейчас набегаются, потом шашлыка наедятся и уснут мертвым сном. Хорошо, что на два дня сняли. А то поднимай их потом из машины в квартиру.

– Да. Здесь очень хорошо.

Мы находились почти в самом лесу. Недалеко была речка. Тишина, если не считать голосящих на разные лады Димку и Дианку. Замечательно пахнет, небо сверкает.

Я поудобнее завернулась в плед.

– Тебе помочь?

– Да, сиди уже. Отдыхай. Дыши воздухом чистым, полезно. Тебе не холодно? Может еще принести плед? Валя!

– Чего?

– Ничего не надо. Не отвлекайся от шашлыка. Это Люба опять всполошилась ни с того ни с сего.

– Хорошо.

Послушно отвернулся к мангалу и поворошил угли. Рядом на столике стоял бидон с маринованным мясом и большое блюдо.

– Я? Всполошилась? Вот же неблагодарная особа!

– Дорогая, я тебе очень благодарна. Но мне уже тридцать три года.

– Только будет. Не забегай вперед.

– Ладно, только еще будет. Но все равно. Уже не девочка чай?

– Не девочка, верно. А ведешь иногда себя, как дите неразумное.

– Не начинай, пожалуйста, – чуть не натянула плед на голову. – Мне эти разговоры про мою нерадивость изрядно надоели.

– Ничего. Умного человека не грех несколько раз послушать.

– Я и слушаю, куда мне деваться.

– Милая, не доставай ты ее, – это Валя решил оторваться от своих шашлыков и вступиться за меня. – Мы же отдыхать приехали.

– Ты там мясом занимаешься? Вот и продолжай, не вмешивайся в женские разговоры.

– Есть, мой генерал.

Я засмеялась.

– Слушай. Ты домашний тиран.

– Я сейчас обижусь.

– А я уже давно могла бы обидится, но ничего, обошлось как-то.

Она подбоченилась и взглянула грозно.

– И на что это интересно?

– Я тебя очень люблю и ценю твою заботу, но иногда ты через чур навязчива.

– Вот теперь я обиделась.

– Извини. Пойду, прогуляюсь немного.

– Иди.

Подобрав свою мантию в виде пледа, аккуратно спустилась по ступенькам и тихонько побрела к реке.

Сзади было слышно перешептывание супругов:

– Ну, чего ты к ней пристала?

– Ничего…

Я зевнула и, запрокинув голову, вгляделась в вершины сосен, что качались на невероятной высоте. Так, по крайней мере, казалось отсюда с земли.

По узкой тропинке прошла между деревьями. Под ногами поскрипывали иголки. Где-то стрекотали птички. Скоро вышла к реке. Берег был довольно крутым, песчаным. Корни деревьев, что росли на соседнем берегу, наполовину свешивались в воду. Красотища.

Как хорошо находится здесь в храме умиротворения. Постояла немного, впитывая тишину этого места, и двинулась в обратном направлении. А то подружка вышлет за мной поисково-спасательный отряд. На самом деле это просто здорово, когда есть такие друзья. Что они беспокоятся, волнуются о тебе.

Остановилась на краю поляны и пару минут понаблюдала за ними со стороны. Валентин чуть приобняв жену, что-то тихо шептал ей на ушко, успевая при этом второй рукой переворачивать шашлыки. А она вся сомлела и даже чуть покраснела. Глаза сияют, как два алмаза. Голубки, да и только.

Димка с Дианой что-то отковыривают в земле. На правах старшего, брат что-то втолковывает ей с умным видом.

Идиллия.

Парочка юных натуралистов заметила меня раньше.

– Тетя Света, тетя Света! Смотрите, что мы нашли!

– И что же вы нашли интересного, – подошла поближе, выйдя из своего убежища – кустов.

– Кажется, это дохлая лягушка.

Люба скривилась.

– Добрые дети. Тете Свете не стоит смотреть на дохлых лягушек.

– Почему?

– Потому. На все некрасивое нельзя смотреть во время беременности. Лучше цветочков насобирайте.

Валя давился смехом, спрятавшись в кулак.

– Пошли, я видел на поляне недалеко какие-то.

И они умчались осваивать поляну.

– Сейчас тебе целый веник приволокут.

– Ну и что? Пусть. У меня нет аллергии.

И устроилась опять в углу, положив под спину подушечку. Живот у меня был огромным, восьмой месяц подходил к концу. Передвигалась я немного затрудненно.

– Тебе точно двойню поставили? А то все выяснить не могли.

– Чего там выяснять? Посмотри на этот дирижабль. Конечно, двойня.

– Я сейчас в кого-то запушу подушкой за дирижабль. Да, у меня будет двойня.

– Ой, и намучаешься…

– Не каркай. Не могу же обратно отмотать и попросить одного, а не двух, – хмыкнула, вместе со мной Валя. – Зато сразу двоих. Мама обещала приехать помочь первые месяцы, пока не привыкну.

Подружка вскинула брови, зная о моих несколько напряженных отношениях с родительницей.

– Чего это она вдруг?

– Мать же она мне, а не зверь. Тем более первые внуки. Брат еще молод, детей заводить. Так, что она рада понянчить маленьких.

– Это хорошо. Хоть какая-то поддержка.

– Ага.

Помявшись немного, все же снова подняла волнующую ее тему, с того самого момента, как я сообщила о своем интересном положении.

– Герману так и не сообщила?

Только закатила глаза, показывая, как мне этот спор надоел.

– Люба! Мы уже сто раз это обсуждали. Во-первых, куда я сообщу? А, во-вторых, зачем? У него своя семья. Да, я от него беременна. И что?

– Ничего, – упрямо сдвинула брови. – Должен же человек знать, что скоро отцом станет. Это будет правильно.

– Чтобы разрывался между нами? С его то гиперответственностью я ничему не удивлюсь. Пусть занимается своей жизнью.