Виталий Воронин - Сезон

Проснулся я о того, что водитель тряс меня за плечо.

– Вставай, твоя остановка!

От неожиданного пробуждения я так резко дернулся, что водитель испуганно отпрянул и повторил несколько растеряно:

– Тебе выходить, вставай!

Я вышел из автобуса и огляделся. Небольшой поселок притулился вдоль обочины дороги. Деревянные облезлые бараки теснились за деревьями. Народ не спеша тянулся к остановке, готовясь ехать на работу в ближайший райцентр.

Брякнул железный засов, открываемой продавщицей двери бревенчатого домика с надписью «Магазин» и рядом показались фигуры местных алкоголиков, желающих опохмелиться с утра пораньше. Быстро затесавшись среди них, я зашел в магазин и, стараясь не смотреть в глаза продавщице, оглядел помещение. Мне повезло, потому что кроме продуктов этот магазин торговал и промтоварами.

Пока я нарочито не спеша примерял дешевые китайские кроссовки и спортивный костюм, трое бедолаг считали мелочь у прилавка в надежде наскрести денег на бутылку. Продавщица – полнеющая ярко накрашенная дама лет под пятьдесят, со скучающим и сонным видом смотрела на них, сидя за стойкой и подперев оплывший подбородок пухлым кулаком. Казалось, на меня она не обращала ни какого внимания.

Дождавшись, когда она отпустит водку, я выбрал себе кроссовки и спортивный костюм, захватил с полки зеленый брезентовый рюкзачок и подошел к прилавку.

– По дождь попал? – притворно зевая, спросила продавщица, покосившись на мой мокрый камуфляж.

– Ага, – кивнул я и ткнул пальцем в застекленную витрину, – мне еще складной нож, бритву и зубную щетку.

Укладывая покупки в целлофановый пакет, она кокетливо захлопала приклеенными ресницами и навалилась своей необъятной грудью на прилавок.

– Ну и как рыба ловится?

– Ловится, ловится, – торопливо ответил я, расплачиваясь и забирая вещи.

Из магазина я вылетел почти пулей. Не хватало мне еще романы с толстыми тетками крутить.

– Хотя может она знойная женщина – мечта поэта, как говаривал Остап Бендер, – усмехнулся я про себя, и зашагал прочь из поселка, закинув рюкзачок на плечо.

Как я и ожидал мой план побега из Карелии на рейсовых автобусах, удался, хотя и не весь. До границы с Ленинградской областью я без проблем доехал на автобусе, но зная, что впереди большой пост ДПС, вышел заранее и обошел его пешком по лесу. Оказалось, что сделал я это не зря. Из-за стволов деревьев были хорошо видны автобусы и вообще весь транспорт, который останавливали на посту и проверяли у всех пассажиров документы. Я ухмыльнулся, глядя на это, и вышел на дорогу из леса только перед самым мостом через широченную реку Свирь. Это было еще одно узкое место плана, потому что за мостом был тоже пост ДПС. Там тоже могли досматривать машины, да и мост был как на ладони. Переходить через него пешком я не решился, боясь вызвать подозрения своей одинокой фигурой, бредущей среди потока автомобилей. К вечеру мне удалось поймать попутную грузовую машину, путем голосования рукой с зажатой в ней тысячной купюрой.

Водителю я соврал, что еду с дачи домой в Ленинградскую область, и он мне кажется, поверил. Да с чего ему было не поверить? Вид у меня побритый и умытый. И вообще в спортивном костюме с рюкзачком я выглядел довольно прилично для этих мест, в отличие от грязно – камуфляжного образа, который я сменил, как только представилась возможность.

Запрыгнув в кабину КАМАЗА, я тут же попросил у водителя разрешение покемарить на спальном месте, на что он согласился несколько удивившись. Пришлось опять ему врать, рассказав, что вчера я всю ночь гудел с соседом по даче и теперь голова жутко болит и хочется спать. Перегар, исходивший от меня, убедил его, и я впервые в жизни порадовался тому, что обедая в лесу разогретой на костре тушенкой, допил остатки водки. Зато теперь меня не будет видно снаружи.

Громыхая пустым фургоном, грузовик спустился с моста на серпантин дороги, огибающей пост ДПС, и я сквозь шторки, за спиной водителя внимательно наблюдая за происходящим снаружи, увидел одинокого гаишника. Мое тело сразу напряглось, в висках начало ломить. Мысли обгоняли одна другую.

Если остановит и пойдет с водителем на пост, незаметно выйду и постараюсь удрать в лес, благо он рядом. Если же попросит у меня документы, придется бить ему в челюсть и бежать. Другого выхода нет. Хорошо, что он один!

Однако гаишник окинул скучающим взглядом ползущую мимо него фуру и, заметив на лобовом стекле самодельную табличку с надписью «пустой», а также отсутствие пассажиров в кабине, утратил к ней интерес. Дизель взревел и машина, обдав все вокруг клубами копоти, въехала на широкое ровное шоссе, ведущее домой. Я блаженно откинулся на матрасе и уснул.

К утру следующего дня я был уже в Москве, изрядно уставший и не выспавшийся от ночных голосований на дороге да пересадок по попутным машинам. У меня оставалось немного денег и продуктов, украденных у дальнобойщиков. Нужно было срочно решать, как это все использовать, и что дальше делать. Здравый смысл подсказывал, что домой соваться нельзя, потому что там может быть засада. Однако дома хранились все мои сбережения, около двух тысяч долларов, завернутые в целлофановый пакет, приклеенный скотчем под днищем между ножек платяного шкафа. Сейчас эти деньги нужны мне как никогда, поэтому деваться некуда, придется идти на квартиру.

Я уже почти решился на этот опрометчивый шаг, но в последний момент передумал и, купив в ларьке газету, нашел объявления о сдаче квартир посуточно.

– Сниму комнату на пару дней, чтобы было где ночевать, а тем временем покручусь возле своего дома, – размышлял я, – если есть слежка, я ее замечу.

Я, конечно, не считал себя великим шпионом, способным вычислить за собой «хвост» и замести следы, но особого трепета перед уголовным розыском не испытывал. Работают они по ориентировке о моем розыске, которая пришла черт, знает, откуда и на их раскрываемость не влияет. Поэтому местные опера, не напрягаясь, будут отбывать свой номер, периодически наведываясь в квартиру. Да и то, в лучшем случае. Так что мне оставалось надеяться, что во время моего визита туда никто не придет.

Выбрав в газете район поближе к дому, я по телефону – автомату у метро созвонился с хозяйкой и через час уже входил в обшарпанную комнату съемной квартиры.

Из другой комнаты доносился скрип кровати и стоны, говорившие о том, что такие места пользуются популярностью у влюбленных парочек, или проституток с клиентами которым негде бросить свои кости.

Заметив мою ухмылку, хозяйка – шустрая старушонка с усохшим личиком, засуетилась.

– Племянница с мужем на два дня приехала, остановиться им негде.