Ксения Руднева - Семейный бизнес

– Выпендрежник. – сказала я, когда Соболев убрал кошелек в карман штанов, и мы отошли от кассы.

– Всегда пожалуйста, птичка. – улыбнулся мне мужчина. – Ты просто шик.

– Спасибо. – смутилась я из-за того, что даже не поблагодарила мужчину. – Мама должна быть довольна.

– Думаю, что заслужил благодарность за спасение твоей и так подмоченной репутации.

– И как ты предлагаешь мне ее выразить? – заподозрив неладное, спросила я.

– Например, поцелуем. – посмотрел он прямо мне в глаза.

– Ладно, подставляй щеку.

– Собираешься легко отделаться? – улыбнулся Соболев и наклонился, чуть повернув голову набок.

Я осторожно приблизилась и прикоснулась к нему губами, задержавшись возле его щеки чуть дольше, чем планировала. Мужчина замер и не шевелился, мой нос уткнулся чуть выше его уха. На ощупь кожа оказалась слишком гладкой, слишком мягкой и слишком вкусно пахла чем-то таким мужским, с нотками можжевельника.

Лучше бы никогда мне этого не делать – теперь я просто обречена искать этот запах в каждом из мужчин.

Я позволила себе замереть на несколько мгновений, а потом не без сожаления отстранилась.

– Вау! – потирая щеку, выдал Егор, за что тут же получил в плечо.

– Нахал!

– Не понимаю, почему я должен молчать, если мне понравилось? – обнял меня за плечи Соболев, и мы пошли на выход.

О том, что опять обжимаюсь с женихом сестры, я предпочла не думать.

Там же на первом этаже напарник купил в подарок маме дизайнерский букет под названием «Небо», из всего обилия цветов в котором я узнала лишь гиацинт и пион.

– А попроще не было? – поморщилась я.

– Боюсь, попроще не для твоей мамы. – не согласился Егор.

– И то правда.

Дорога к родителям заняла чуть больше часа, поэтому прибыли мы с этичным, как я его называю, опозданием в пятнадцать минут.

Алексей и Регина были уже на месте, причем каждый приехал на своей машине. Я тоскливо оглядела наше одно на двоих с Егором транспортное средство и понадеялась, что у мамы с папой не возникнет по этому поводу справедливых, к моему огорчению, сомнений.

Ворота я открыла собственным ключом, так что во дворе нас никто не встречал, а я порадовалась пусть маленькой, но отсрочке.

По едва различимому шуму, доносившемуся со стороны беседки, мы поняли, что мама и в этот раз накрыла на свежем воздухе. Солнце уже успело спрятаться за верхушки деревьев, чтобы дать людям короткую передышку до следующего утра, а теплый ветерок приятно и ненавязчиво охлаждал изнуренное дневной жарой тело.

Соболев бодренько шагал вперед с букетом в руках, как красноармеец с шашкой наголо, я же, не разделяя его оптимизма, плелась позади, понимая, что приличное платье от расспросов не спасет.

Маму с Региной мы увидели издалека, они стояли зеркальным отражением друг друга возле беседки с бокалами в руках и о чем-то беседовали. По их виду каждому становилось ясно, что перед ним мать и дочь – обе хрупкие, высокие, с густыми светлыми волосами, о которых мечтает любая девушка, серьезные и уверенные в себе.

Мама блистала в жемчужно-голубом платье-футляре и золотых лодочках без каблука, волосы тяжелой светлой волной спускались на спину. Подойдя поближе, я смогла рассмотреть на ее шее новое ожерелье из крупных белоснежных жемчужин – подарок отца, скорее всего.

Сестра тоже успела переодеться после работы и стояла рядом с мамой в легком светло-синем платье, больше смахивающем на сарафан, по всей длине которого был нанесен рисунок в виде веточек. Как-то непривычно было видеть свою всегда собранную деловую сестру в столь легкомысленном наряде, хотя, надо отдать ей должное, смотрелась она в этом платье молоденькой задорной девчонкой, а не большим боссом, образу которого старалась соответствовать большую часть времени.

Мужчины, судя по тому, что их видно не было, находились внутри.

– Евгения, примите самые искренние поздравления. – обнял маму Егор и вручил непонятные цветы. – Такая дата дорогого стоит.

– Ох, спасибо, дорогой. – поцеловала его в щеку мама.

– Привет, мам, поздравляю. – обняла я родительницу.

– Спасибо, дочка, прекрасно выглядишь. – оглядела она меня (уверена, что производитель наряда и его стоимость не остались для нее загадкой) и аккуратно приложилась к моей щеке, обдавая невидимым облаком чего-то сладкого и одновременно легкого, как сочные фрукты.

– Привет. – обняла я сестру.

– Привет еще раз. – улыбнулась она.

– Привет, пап. – поцеловала я вышедшего к нам мужчину.

В белоснежной рубашке и темно-синих брюках он выглядел просто здорово, как всегда мне не верилось, что этот моложавый мужчина – мой отец.

Егор, приветствуя, пожал ему руку, и мы прошли внутрь беседки.

– Что же ты на мамин поцелуй «Вау» не сказал? – прошипела я Соболеву так, чтобы никто не услышал.

В ответ он хрюкнул, за что мы заслужили подозрительный взгляд от вездесущей маман.

Поскольку повод сегодня был серьезный, от бдения у мангала папа был освобожден, но и без этого стол ломился от всевозможных деликатесов.

– Первый тост предлагаю выпить за мою супругу, – взял слово папа, когда мы дружно расселись за столом, и вечер официально начался. – Женя, без тебя, твоей любви и стараний ничего этого бы не было. – обвел рукой нас и все вокруг себя папа. – Спасибо тебе за эти годы, за счастье, за прекрасных детей и уютный дом. Спасибо за твои капризы, когда ты была беременна девчонками, спасибо за те вечера, что ты верила в меня, когда сам я уже был на грани отчаяния. Спасибо за ту высокую планку, которую ты для нас установила, и тем самым не позволяешь расслабляться. Спасибо за ту любовь и тепло, что ты даришь нам год за годом. Ты – наше сердце, наш магнит, на котором держится семья. Без тебя нет нас, нет и меня. Еще раз спасибо. За тебя!

– За тебя, мама! За вас! – прозвучало хором под звон бокалов.

– Спасибо, мои дорогие. – Заморгала мама часто-часто, чтобы прогнать непрошенные слезы.

А внутри меня разлилось что-то настолько теплое, почти обжигающее, что стало трудно дышать. Чтобы скрыть внутренний раздрай, пришлось с особым усердием уткнуться в бокал с шампанским, но от внимательного взгляда Егора мое состояние все равно не укрылось.

Плавно беседа перетекла на забавные по мнению родителей случаи из нашего с Региной детства. Мы с сестрой нацепили вежливые улыбки, а остальные действительно получали удовольствие от воспоминаний.

– Но был у Марьи коронный случай. – к моему ужасу папа собрался поведать о самом позорном происшествии моего детства, который оставил в моей маленькой душе нестираемый временем след. – Можно сказать жемчужина нашей коллекции.

Конечно же, поняв о каком случает идет речь, мама с Региной грохнули таким смехом, что меня так и подмывало сказать им о том, что леди так громко не хохочут. Да, это их любимая история.