Ксения Руднева - Семейный бизнес

Машина проехала чуть вперед и остановилась, мужчина вылез и приблизился ко мне.

– Маш, прости, я как лучше хотел. – протянул он руку.

– Отвали. – со всей силы я откинула его ладонь.

– Маш, ну кто же знал, что она так прореагирует. Я и правда помочь тебе хотел.

– Я знала! И тебе рассказывала! – не смогла я больше сдерживать себя, и мой голос звучал все громче и громче. – Спасибо большое за помощь.

Я попыталась продолжить идти, но мужчина преградил мне дорогу.

– Ну куда ты в таком состоянии. Скажи куда надо, и я отвезу, а потом уеду.

– Без твоей помощи как-нибудь справлюсь. Пусти, мне нужно идти.

– Да куда ты пойдешь-то одна вечером в долбаном селе? – взорвался мужчина.

– За мной такси приедет через десять минут. – тихо проговорила я, поняв, что он все равно не отстанет.

– Я провожу.

По его тону становилось ясно, что спорить бесполезно, поэтому я не стала тратить силы и, обогнув мужчину, продолжила свой путь.

Егор шел рядом, сунув руки в карманы и не проронив за всю дорогу ни слова. Жалеть себя и хлюпать носом при нем было совершенно не удобно, поэтому я, громко высморкавшись в одноразовую салфетку, – а чего теперь его стесняться? – до самой остановки боролась с самовольно текущими слезами.

– Маш… – выдохнул Егор, пытаясь снова объясниться, когда за мной подъехала машина, но я, не дав продолжить, перебила:

– Я ненавижу тебя, Соболев.

И быстро села в машину, чтобы он не увидел по вновь начавшейся истерике, какую боль мне самой доставили эти слова.

Всю дорогу до Викиного дома я прорыдала, скрючившись на заднем сидении. Таксист попался понимающий и с разговорами не приставал, лишь тихонько включил музыку, чтобы приглушить чужие всхлипы.

Подруга в наш город приехала учиться из соседнего областного городка, поэтому уже давно и счастливо жила в одиночестве в съемной однушке. На мое счастье Вика этим пятничным вечером оказалась дома.

Достав из закромов бутылку вина, подруга усадила меня на диван и обняла. Мы взяли в руки по пузатому бокалу и я, хлюпая носом и тыкаясь в худое плечо, жаловалась единственной на тот момент родной душе.

– Вот устроюсь, например, официанткой и буду квартиру снимать, фиг они меня еще увидят. Можно подумать, я без их денег пропаду. – плакалась я.

– Почему официанткой?

– А на зарплату экскурсовода не проживе-е-ешь. – по-новой завыла я. – А куда еще меня возьмут без опыта работы-ы-ы.

– Ну хочешь, поживи у меня пока что.

– Не надо. – всхлипнула я. – Эти сегодня ночью на месяц улетают, так что я пока дома поживу.

– Ну и козел этот твой Соболев!

– Он не мой, он Регинки-и-ин.

– Вот с ней бы пусть и болтался целыми днями, а не тебя со свету сживал.

– Он сказал, что не хотел и не знал, что мама так отреагирует. – видимо в конец опьянела я, так как принялась оправдывать этого подонка.

– Ты его еще защищать начни. Нет, так дело не пойдет. Он должен заплатить за тебя и твою погубленную молодость. – Вику понесло.

– А как? – встрепенулась я и с надеждой уставилась на подругу.

– Мы ему отомстим. Нет, мы им всем отомстим!

– Точно! Нам нужен План. С чего начнем?

– Нужно понять, чего они боятся больше всего?

– Что я их опозорю и замуж не выйду. И буду болтаться по жизни, – я икнула. – как говно в проруби.

– Вот и выйди замуж. За бомжа. Или за вонючего жирного байкера.

– Фууу. – поморщилась я. – И кому от этого будет хуже?

– М-да. Не вариант, согласна. – покивала подруга. – Может машину Соболеву изрисуем?

– Она арендованная. – хлюпнула я носом.

– Ну да. Прислать к нему в офис стриптизершу? Пусть Регинка заценит.

– Да! – Подхватила я. – А еще лучше стриптизера, пусть все думают, что он гей. И заказ из аптеки с Виагрой.

– Или коробочку сильнодействующего слабительного!

– Да, и что-нибудь из секс-шопа. Метровый член, например, и кожаные стринги, пускай офис похохочет!

– И обязательно заснять и выложить в интернет!

До каких еще гнусностей мы успели дойти, я уже и не вспомню, но оно, наверное, и к лучшему. Хорошо хоть не догадались с угрозами виновнику всех бед в ночи звонить.

Угомонились мы только часам к двум и, не застилая диван, вырубились, укрывшись одним пледом на двоих.

Последовавшее за вечерней пьянкой пробуждение к разряду приятных я бы точно не отнесла. Еле-еле разлепив опухшие от нескончаемых рыданий глаза, я попыталась встать. Диван подо мной резко зашатался, и я поняла, что шевелиться сегодня следует с особой аккуратностью, во избежание нежелательных последствий.

Из зеркала в ванной на меня смотрело смутно знакомое лицо с бледной кожей – хорошо хоть косметику вчера достало ума смыть, припухшим носом и красными глазами, как будто в них всю ночь кто-то старательно сыпал песок, и даже немножечко втирал. Готова поспорить, бывает, что люди после ринопластики получше выглядят.

«Да, такую красавицу замуж даже бомж не возьмет».

Я постаралась сделать все возможное, чтобы привести внешность в порядок. Получилось, честно говоря, на троечку. Оставалось лишь успокаивать себя тем, что это не навсегда, и уже завтра я буду снова в строю.

Пока я ковырялась в ванной, подруга успела встать и сварить кофе. Я обнаружила ее на кухне, сидящей на высоком табурете. Один тапок у нее сполз на пальцы, и Вика методично шлепала им по пятке.

– С добрым утром! – бодрый голос подруги резанул по ушам, усиливая головную боль от монотонно шлепающей тапочки.

– С добрым. – поморщилась я. – Ты не могла бы перестать. – кивнула я на ее ногу.

– Извини. – понимающе улыбнулась подруга. – Кофе?

– Давай. И поесть что-нибудь. – не знаю почему, каждый раз наутро после пьянки во мне просыпается просто зверский аппетит – не каждый штангист-тяжелоатлет может похвастать подобным.

Я села на соседний стул и одернула футболку, которую одолжила в шкафу – не в платье же было спать, а Вика отправилась делать яичницу.

– Приятного аппетита. – поставила она передо мной шкворчащую тарелку, сама же подруга ограничилась чашкой кофе.

Я съела все до последнего кусочка, искренне не понимая, как люди могут вообще обходиться без завтрака. Отодвинув от себя тарелку и ощутив приятную тяжесть в животе, я почувствовала себя гораздо лучше.

– Ну и мужики мне последнее время попадаются, – пожаловалась я. – Что ни субъект – то повод напиться, такими темпами я скоро и вовсе покину ряды добропорядочных граждан.

– По мнению твоих родных, ты там уже давно не состоишь.

– Спасибо. Умеешь поддержать в трудную минуту.

– Что собираешься делать? – уже серьезно спросила подруга.

– Ничего особенного. – пожала я плечами. – Поеду домой, родители как раз должны были улететь, сяду за компьютер искать работу. Да и что там с магистратурой проверить нужно. Вот этим и займусь.