Лидия Луковцева - И нас качают те же волны

– Совсем необязательно, – опровергла лидерша, – у моих знакомых, у обоих родителей, первая группа, а у сына – вторая положительная.

– Значит, отцом ребенка был другой мужчина!

– Этого не может быть!

– Да вам-то откуда знать?

– Как же мне не знать, мы на одной улице живем! Правда, мать потом переехала на другую улицу, а отец с сыном так и живут у меня в соседях.

– И что? – удивилась девушка-медсестра.

Зоя отвлеклась от книги.

– И все! – выложила свой главный аргумент лидерша. Зоя вспомнила, что фамилия ее была Денисова.

– Вы что, свечку держали?

– Зачем! – обиделась Денисова. – Просто очень порядочная семья! Мать – учительница, а отец… от таких не гуляют… – она мечтательно закатила глаза.

Тут явно просматривался амурный интерес.

– Правда, разошлись все же… – вздохнула лидерша, но сожаления не было в ее вздохе, скорее, злорадство.

Зою как по голове ударили. «Не я – так Катька расскажет, не она – так Любимовы или Верка Бажина, или Денисиха…», – вспомнились ей слова Елены Федоровны. Денисиха!

В тихий час Зоя Васильевна, по обыкновению, читала, Денисова вязала, остальные спали. Зоя завела тихий разговор, что вот, подруга не хочет жить в благоустроенной квартире, а спит и видит небольшой домик, поближе к Волге. С фантазией у Зои было бедновато, и она воспользовалась старым добрым проверенным предлогом – покупкой дома Милке.

Да, Денисова (Люба) и в самом деле жила на Заречной, и тут же посодействовала, подсказав адрес дома на продажу, а именно – шустовского.

Когда на следующий день, после тихого часа, Люся с Милой и Катей возникли в палате с чувалом новой еды, Зоя замахала руками:

– Девочки, вы очумели, что ли? Куда это все? Мыслимо ли все это съесть?

– Тебе нужны силы!

– Да я обессилею, пока все съем!

– Ничего, вас здесь шестеро, справитесь!

– Так всем же несут!

– А ты бы к нам пришла с пустыми руками?

Действительно… Вышли в коридор, присели на диванчик.

– А тебе ходить-то можно? – спросила Катя.

– Если нельзя, но очень хочется, то немножко можно, – отмахнулась Зоя.

– Нет, серьезно?

– Врач сказал – не усердствуйте, но и не залеживайтесь.

– Короче, переложил на тебя всю ответственность.

– Ну, в общем, да. Рассказывайте новости.

Подруги переглянулись.

– Давай сначала твои новости.

– Какие у меня новости, – скромно сказала Зоя, заранее предвкушая, как обомлеют подруги. Но присутствие Кати ее несколько напрягало. Даже учитывая сложившиеся между ними дружеские отношения, не настолько они пока стали близки, чтобы делиться своими предположениями. – Капельницы вот назначили…

– Ну и?.

– А еще я познакомилась с женщиной, у нас в палате лежит, Люба Денисова… Она на Заречной живет… Катя, ты ее знаешь?

– Кто ж не знает Денисиху, – скривилась Катя. – Я уж заметила ее в палате, да не поздоровалась, мы в ссоре.

– А почему?

– Из молодых, да ранних, – снова скривившись, объяснила Катя. Понимай, как хочешь!

– Девочки, по-моему, Антон – сын не Вадима! – не в силах дольше держать интригу, раскололась Зоя и прикусила язык.

Подруги в ступор не впали, лишь махнули рукой:

– Рассказывай! Катя, в общем и целом, в курсе.

Зоя рассказала про группу крови, напомнила слова Антона о том, что мать лгала ему с самого рождения.

– А еще, помните, когда Елена Федоровна рассказывала про скоропалительную женитьбу Вадима? В июне уехал – в июле вернулся, уже женатый. А Наташа ее оборвала: зачем эта хронология? И бабуля охотно с ней согласилась, да, мол, ни к чему. А до этого – я первоисточник, я первоисточник! Я сегодня всю ночь, вместо того, чтобы спать, сопоставляла и анализировала, дура старая! Ругаю себя, а любопытство гложет. Вот, Мила, как ты нас заразила – никогда не любила в чужом грязном белье рыться, а теперь в азарт впала.

– Не ты одна, – вздохнула Люся.

– Можно подумать, я большая любительница в чужом белье рыться!

– Девки… – вдруг шепотом сказала Катя – я поняла: именно это и хотела мне перед смертью Татьяна рассказать!

– Чего ж не рассказала?

– Кто ж теперь узнает? Может, не совсем уверена была.

Зоя Васильевна была уязвлена реакцией подруг на ее розыскную деятельность: ни тебе восклицаний, ни ахов и вздохов, ни бурного обсуждения ее версии. И почему вдруг они решили посвятить Катю? Удивлялась она до тех пор, пока подруги не начали рассказывать ей свои новости, и подумала, что это даже хорошо, что она лежит в больнице, под присмотром врачей, а не была вчера вместе с девочками: иначе выдержало ли бы ее сердце еще и вчерашнюю порцию этих, прости господи, тайн артюховского двора?

Когда Федор Игнатьевич, честь по чести, представил дамам Николая Павловича, а ему – дам, обе стороны с дипломатическими улыбками просканировали друг друга. Улыбались, преимущественно, Люся с Милой, Николай не сильно утруждался. «Бирюк!», – подумали подруги. Тем не менее, не прекращая сиять улыбками, завели старую волынку про свой внезапно обострившийся интерес к русской древности и про приезд питерского архитектора, который увековечит Артюховск. При этом обе со значением сверлили Колю взглядами – патриот ты родного города или нет? Николай Павлович оказался патриотом и согласился провести архитектора с дамами через свой двор во двор теремка.

– А нельзя нам сейчас посмотреть? А то нам в прошлый раз не удалось…

Смущенно улыбаясь, Мила давала понять, во-первых, что, разумеется, благодаря Федору Игнатьевичу, Коля в курсе их незаконного проникновения в тихановичевский двор, а во-вторых, им очень неловко за это несанкционированное проникновение.

– Почему нет? – пожал плечами Николай Павлович. – Пойдемте!

Проводив женщин в соседний двор, он занялся своими делами, гидом быть не захотел. Поскольку подруги все же успели в прошлый раз дом осмотреть, они, переглянувшись, прямиком устремились в галерею – на поиски круглого столика, опирающегося на львиную лапу. Все было, как рассказывал Никита: широкая резная лавка, перед ней – небольшой стол. Круглую столешницу подпирала мощная львиная лапа. Присев, женщины отметили, что лапа упирается в пол, но пальцы зверя с изящно выточенными когтями не прилегают к полу вплотную. Там вполне можно было устроить тайничок для небольшой вещицы, скажем, колечка в полиэтиленовом пакетике.

– А ведь не соврал Никитка!

– И само оно сюда никак не могло закатиться, в кармашке-то!

– А кто его мог сюда спрятать, кроме Никиты, который бродил здесь как у себя дома?

– Тот, кто тоже мог бродить здесь как у себя дома.

– Николай! – сказали обе одновременно

– А вот мы сейчас у него спросим!

– Милочка, я боюсь! Это уже не шутки. Ты видела, какой он, такому прибить ничего не стоит!