Ирина Суровая - Проклятое наследство. Часть 2

– Л-ю-б-л-ю! – ответила я четко и по слогам.

Маргоша присела на мою кровать:

– А как же Антон?

– А что Антон? Он тут причем?

– Мне казалось, у вас с ним отношения… Мы с Владимиром Николаевичем так радовались…

– Тебе это только казалось, ты правильно заметила… А причем тут Владимир Николаевич? Ему-то какая радость?

– Ну, как же… Антоша, все-таки, его внук… Мы надеялись, что у вас что-то получится…Помнишь, сколько раз мы пытались вас познакомить? А тут вас, можно сказать, судьба сама свела…

Настал мой черед открыть рот от удивления. А Маргоша, похоже, воспряла духом, полагая, что мое внезапное открытие может что-то изменить:

– Ты не знала, чей он внук?

– Откуда? Он ни словом не обмолвился. Да и вы все молчали, как партизаны…

– Наверно, мы просто боялись сглазить… Ты спустишься вниз? Думаю, вам нужно поговорить…

– Кому "вам"?

– Ну, как… Тебе, и Антоше…

– Нам не о чем разговаривать. Все, что могли, мы уже друг другу сказали.

– Мариша, хорошо, не кипятись. Я все поняла… Но хоть к ужину-то выйди. Никто от тебя ничего не требует.

– Не знаю, у меня нет аппетита. Обед был сытным… А потом, мне что-то не здоровится, и Игорь Леонидович посоветовал сегодня отдохнуть.

Бабуля взволновалась:

– Почему же он оставил тебя одну? Вдруг тебе понадобится медицинская помощь?

Я поспешила успокоить:

– Да все нормально, это он перестраховывается! На самом деле, все со мной хорошо, просто устала, перенервничала из-а Макса и Тамилы.

– Хорошо, тогда, конечно, ты ложись, поспи… А я посижу рядышком…

– Бабуль, я так не усну.

– Ох, Маришка… Ладно, отдыхай, не буду тебе мешать…

Маргоша ушла, тихонько прикрыв за собой дверь, дав мне, наконец, время подумать.

Мне на самом деле совершенно не хотелось встречаться с Антоном, но при этом, было просто необходимо узнать хоть какие-то подробности о том, как продвигается следствие. Хотя… Возможно, Борис уже в курсе последних новостей… Позже я зайду к нему и все узнаю… А теперь, действительно, неплохо бы поспать…

…

– Оленька, деточка, прости, меня дуру старую…

– Что ты, Матвеевна, за что же мне тебя винить?

– Меня твой батюшка наставил за тобой присматривать, а я не сдюжила, слегла… Лежу, тут как колода, ни туда, ни сюда…

Нянюшка заливалась горючими слезами… Матвеевна, действительно, как-то в раз слегла. Сердце пожилой женщины не выдержало стольких потрясений, которые нам пришлось пережить. Что мне теперь делать, в чужой деревне, вдали от привычного окружения и жизненного уклада?

Я позвала Евсея, нашего кучера, устроившегося в сенях. Он, как верный пес, охранял наш покой.

– Найди доктора, голубчик! Матвеевна совсем занемогла, я не знаю, что делать!

Евсей тут же куда-то умчался, и в скорости привез местного доктора. Пожилой, сухонький старичок в пенсне осмотрел мою нянюшку и выписал рецепт в аптеку:

– Срочно езжайте в город, пусть приготовят лекарство! У меня с собой есть порошки, но это все не то… На какое-то время они подействуют, но это лишь небольшая передышка…

Евсей снова уехал, мы остались вдвоем с доктором. Тянулись томительные часы, вот-вот должно было появиться спасительное лекарство. Но Матвеевне вдруг стало еще хуже, доктор даже делал кровопускание… Потребовалась моя помощь, я вся дрожала, как осиновый лист, боясь даже взглянуть на все проводимые манипуляции.

– Крепитесь, голубушка. Сейчас Вы нужны вашей няне. На ночь я пришлю сиделку, а пока, будьте добры, побудьте сестрой милосердия.

Что мне еще оставалось? Я крепила свою силу духа, как могла, и молилась о здоровье бедной Матвеевны. Куда я без нее?

Приехал, наконец, Евсей, привез нужное лекарство. Потом, покряхтел, затопил печь, погремел горшками на кухне, приготовил нехитрый ужин. Я ведь и этой малости не умела, даже не знала, как подступиться. Мне-то это было совершенно не нужно в прошлой безбедной жизни…

Лекарство подействовало, доктор распрощался, дав распоряжения и приказ ждать сиделку. На мой вопрос, когда поправится Матвеевна, он как бы нехотя ответил:

– На все воля божья… Бог даст, через неделю-другую встанет. Крепитесь, голубушка, крепитесь…

Не понравился мне его ответ, стало только тревожней. Успокоилась немного, только когда появилась сиделка, посланная доктором. Похожая на монашенку, женщина неопределенного возраста, вся в черном. Она быстро распорядилась, что ей понадобится для исполнения обязанностей. Я позвала Евсея, и он все быстро устроил.

Сама же я удалилась за занавеску на свою половину, и тихонько проплакав полночи, наконец, уснула…

Проснувшись на следующее утро от густого аромата свежеиспеченного хлеба, я сладко потянулась, и забыв обо всем, быстро соскочила с кровати и, как была, босиком выбежала из своего угла. Но вместо Матвеевны увидела согнутую спину Евсея, нашего кучера. Он, как и вчера, занимался стряпней.

За столом сидела чужая женщина в черном, – давешняя сиделка. Ела хлеб и запивала молоком. Неумолимая действительность вновь захлестнула, заставив вернуться к себе за занавеску и одеться. Это то, немногое, что я уже могла сделать самостоятельно.

Одевшись, я вышла и поздоровалась с Евсеем и Агафьей Филипповной, справилась о здоровье нянюшки.

– Бог даст, скоро поправится, – неопределенно, как и давеча доктор, ответила сиделка, и проводила меня к больной.

Матвеевна лежала с закрытыми глазами, бледная и необычно тихая. Я испугалась:

– Она жива?

– Жива, жива, – подтвердила Агафья Филипповна. – Слаба только, еле дышит…

– Барышня, Вы бы покушали, – позвал меня Евсей.

Поела я без особого аппетита, вышла во двор, огляделась с тоской по сторонам. Когда-то папенька вернется? Я была сейчас такой одинокой и потерянной, а предчувствие еще большей беды не давало вздохнуть полной грудью. День обещал быть теплым и солнечным, но меня это совсем не радовало.

Я вспомнила про письмо отца, и решила, что тот самый момент наступил. Но я не могу бросить Матвеевну одну, пусть она и на попечении сиделки.

Я отправилась сочинять послание Даниле Никитичу Смолкину. Описав в нескольких словах свое нынешнее положение, и приложив просьбу о помощи, я позвала Евсея:

– Отвези это письмо в дом купца Смолкина, голубчик. Да передай лично в руки хозяину или его жене, Прасковье Павловне.

– Сделаю, все, как велено, не сомневайтесь, барышня…

Кучер запряг повозку и отправился в Томск. Вновь потянулись часы ожидания. Я пыталась чем-то себя занять, но получалось только слоняться из угла в угол, время от времени справляясь о самочувствии Матвеевны.

Вдруг меня позвала сиделка:

– Она Вас зовет!..

Я кинулась к нянюшке. Она пыталась протянуть мне руку, я тут же подхватила и прижала её к себе: