Иоанна Хмелевская - Шифр «X»

– Тут моя святая святых, – пояснил шеф. – Чтобы открыть сейф, надо набрать цифру двадцать восемь сто двадцать один. Запомнишь?

Он набрал на диске цифры 28121, и дверца открылась. Внутри находилось много бумаг и пачки банкнотов.

– Кажется, ты выразила пожелание получить тридцать тысяч долларов в качестве возмещения за моральный ущерб? – продолжал он, повернувшись ко мне и опершись локтем о камень. – Здесь значительно больше. Пожалуйста, они будут твои при условии, что ты возьмешь их сама.

Оставив сейф, он вдруг направился к моим вещам, оставленным в другом углу комнаты. Сначала заглянул в сумку.

– Что у тебя тут? Документы, деньги, обычное бабье барахло…

Положив мою сумку в сейф, он принялся за сетку. Осмотрел атлас, словарь, целлофановый пакет с вязаньем и прочие мелочи. Видно, ему пришла в голову какая-то идея, так как он отложил пакет с недовязанным шарфом, а остальное аккуратно сложил в сейф рядом с сумкой и запер сейф.

– Ну-ка открой, – сказал он мне.

Я послушно выполнила приказание: набрала цифры 28121 – током меня не ударило, и сейф открылся.

– Видишь, как это легко? – с издевкой спросил он. – И подумать только, что тебе не хватает сущего пустяка – свободы.

– Пока я свободна, – холодно ответила я.

– Долго это не продлится, – зловеще заметил шеф. Заперев сейф и водворив на место камни, он жестом указал мне на кресло. Я молчала, еще не решив, учинить ли немедленно новый разгром в помещении или дать окрепнуть нараставшей во мне ярости.

– Что это? – спросил он, встряхивая целлофановый пакет. Я вежливо удовлетворила его любопытство:

– Шарф. Из белого акрила. Мое вязанье.

– Ах, вязанье… Очень полезное занятие, хорошо укрепляет нервную систему. Вязанье тебе оставят…

Помолчав, он продолжал:

– А теперь поговорим серьезно. Слушай внимательно, что я тебе скажу, и знай, что слово мое твердо. Тебя не убьют. Я прекрасно понимаю, что тебе нет никакого смысла сообщать мне тайну, зная, что сразу после этого тебя укокошат. Так вот, тебя не укокошат…

– Не считай меня такой дурой, – прервала я. – Неужели ты думаешь, что я тебе поверю? Что, я и в самом деле выгляжу такой идиоткой? И все это ты мне только что показал для того, чтобы убедить меня, что, как только я тебе сообщу тайну, я выйду отсюда живая, невредимая и свободная?

– Отнюдь, – спокойно ответил он. – Все это я показал тебе для того, чтобы ты наконец поняла, что никогда отсюда не выйдешь. Ни отсюда, ни из какого-либо другого места. Я располагаю возможностями обеспечить тебе жизнь как в раю, ты сможешь даже общаться с людьми. Правда, это будут мои люди. Ничего не поделаешь, дорогуша, в катастрофах люди теряют руку, ногу или зрение. Ты потеряешь свободу. Несчастный случай, только и всего. Вся разница заключается в том, как будет выглядеть твоя будущая неволя.

Критически оглядев меня, он продолжал:

– Имеет смысл поспешить с решением. Тебе уже не восемнадцать. Некоторые процессы необратимы, например седина…

– Седина всегда была мне к лицу, – прервала я. – Даже красила меня.

– Не уверен, что тебя украсит отсутствие зубов. И не перебивай меня. Слушай. Думаю, я понял, что ты за штучка. Всякое физическое воздействие приведет к тому, что ты только ожесточишься и замкнешься в своем диком упрямстве. Я дам тебе время подумать. У тебя есть две возможности: находиться в заключении в очень плохих условиях и находиться в заключении в очень хороших условиях. Как выглядят эти хорошие условия, ты приблизительно знаешь, а я могу тебя заверить, что они будут превосходить все виденное тобой в жизни. Как выглядят плохие условия, ты убедишься сама. И сама примешь решение. Я подожду…

Ядовитая ирония, прозвучавшая в последних словах, вызвала во мне глубокое беспокойство. Что придумал этот негодяй? Цепью меня прикуют, что ли? И вообще, что за чушь он здесь молол, какая неволя? В наше время, в цивилизованной стране, под носом полиции?

Я вдруг почувствовала страшную усталость. Пора кончать эту свистопляску.

– Слушай, хватит валять дурака. Зачем мне твои деньги? Да подавись ты ими! Оставь меня в покое, а я тебе передам слова покойника.

– Так говори же!

– Как же, держи карман шире. Сначала выпусти меня, дай пожить нормально. Месяца через три, когда ты убедишься, что я умею держать язык за зубами, а я буду уверена, что ты окончательно оставил меня в покое, я скажу тебе все, что ты хочешь.

– Ты понимаешь, что говоришь? Ведь, как только ты окажешься на свободе, полиция сразу вцепится в тебя.

– А я придумаю что-нибудь. Ну, например, что вы стукнули меня по голове и у меня отшибло память. Даже фамилию свою забыла.

– Глупости, – решительно заявил он, подумав. – Не пойдет. Будем говорить откровенно: ты мне сейчас не веришь. А что изменится через три месяца? Почему тогда ты мне поверишь? Кто гарантирует, что через три месяца я тебя не прикончу?

– Не прикончишь, мой цветик, напротив, будешь оберегать мою жизнь. Я оставлю у нотариуса завещание: «Вскрыть после моей смерти». А в нем опишу все как есть.

– Ну и придумала! А если ты, скажем, угодишь под машину!

– Но ведь и ты можешь угодить. Ну ладно, я напишу: «Вскрыть в случае моей смерти при подозрительных обстоятельствах».

Он покачал головой:

– Знаешь, мне легче оберегать твою жизнь, когда ты находишься под рукой. Да и вообще мое предложение мне кажется лучше. Давай уж сначала последуем ему. А если серьезно, когда же ты поймешь наконец, что у тебя нет выхода? Никто на свете не знает того, что знаешь ты, значит, тебя мы не выпустим. Полиции меня не найти, личность моя им неизвестна. В моем распоряжении восемнадцать фамилий и четыре подданства, никто не знает, кто я и чем занимаюсь. Ты же можешь навести полицию на мой след, из-за тебя в моей жизни и деятельности могут возникнуть осложнения. Нет, дорогая, будет с тебя того, что я дарую тебе жизнь. Выпусти тебя – и ты станешь для меня постоянным дамокловым мечом.

– Боже, какой нервный, – удивилась я. – А я-то думала, что при твоей работе…

– Все! – коротко и зло бросил он, вставая. – Хватит болтать. Сейчас тебя отведут в апартаменты, которые ты сможешь покинуть лишь после того, как скажешь. Вязанье можешь взять с собой.

– Ну, как знаешь, – холодно ответила я. – Раз хочешь войны – будет тебе война!

– Ненормальная! Война со мной?!

Его насмешливый голос продолжал звучать у меня в ушах, когда я в сопровождении двух гориллообразных служителей спускалась по лестнице. Шла я спокойно, хотя бушевавшая во мне злоба могла бы смести с лица земли весь этот замок. Нет, какова наглость! Ну, я ему покажу…

Я не сомневалась, что меня будут держать под стражей. Но не сомневалась я и в том, что обязательно попытаюсь бежать. А так как при побеге необходима хорошая физическая форма, пожалуй, самое разумное сейчас – вести себя спокойно, иначе, усмиряя меня, могут повредить мне ногу или другой какой ущерб нанести.