Александр Прокудин - Рассказы из Санта-Моники. Андалузские истории

Нежно обнимающий свою счастливую супругу Молина, спокойно обвёл взглядом всех, кто был за столом, и кивнул, призывая не волноваться. Мира пошла за десертом.

– Что ты наплёл?! – бушевала Тереза. – Какая к черту Америка? Где мы возьмём на это деньги?!

– Тихо! Прошу тебя не разбуди Мерседес. Я даю ей весьма крепкое снотворное, но ты так кричишь…

– А чего ты хотел? Как тут не кричать? – продолжила сестра, перейдя хоть и на громкий, но всё-таки шёпот. – Мы не можем выкроить даже пару лишних сотен, у нас всё уйдёт на её лекарство. Я ничего не говорю. Я не жалею ни копейки, потраченной на это, но… Америка?! Адриан? Америка?

Успокаивающими жестами Молина «попросил» сестру не выходить снова на крик.

– Ещё и с заявленной тобой программой? – продолжила она, опять шёпотом. – Это тысяч пятнадцать, если не больше. На одного! А ей обязательно нужен провожатый. Умножь то, что невозможно на два, и ты получишь два невозможно!

– Тереза, Америка будет, – ответил Молина твёрдо. – Завтра помоги, пожалуйста, Мерседес с вещами для путешествия. Новый год мы с ней встретим уже в США.

Радости Мерседес не было предела. Что-то сопоставимое по охватившему её восторгу она испытала, когда родилась Мира, или когда Пабло и Мария сделали её бабушкой, родив первого внука. Это было тоже счастье. Но, конечно, другое.

За всю свою жизнь она, конечно, покидала Испанию. Вместе с Адрианом они были в соседней Португалии, несколько раз ездили во Францию и Италию, один раз в Африку. Вот и всё. Всё остальное оставалось в мечтах, которые они откладывали на потом. Потом, когда вырастут дети. Потом, когда вырастут дети, появившиеся вслед за подросшими детьми. Потом, пока вырастут дети, появившиеся у детей. Потом, когда с работой станет полегче. Потом, когда закончится ремонт и переустройство поместья. Потом, когда, первый, второй, третий ребёнок закончит университет. Потом, потом, потом…

Это не казалось трудным. Мерседес не чувствовала никаких страданий самопожертвования и рассмеялась бы на любое предположение об этом. Так было надо семье, частью которой она являлась, и все вопросы отпадали сами собой.

Годовую визу в США они с Адрианом оформляли уже трижды – каждый раз на день свадьбы, он был у них в апреле – это стало уже традицией. Но каждый раз поездку приходилось откладывать. Так случилось и в этом, самом тяжёлом году.

Чёртов диабет. Самое страшное и неудобное из всех «потом». Сначала он ударил по ногам, потом по сердцу и печени, теперь вот прикончил её зрение. И, как будто этого не хватало, появившаяся «доедать» то, что от неё осталось, онкология.

Что осталось от мечты? Ничего. Но её родные… Муж, над которым она вечно посмеивалась, слишком простодушный для юриста, как она всегда считала, воплотит её мечту в жизнь! Сделает это для неё.

Полет прошёл утомительно, но не настолько, как ожидалось. Восемь часов пролетели, как, максимум, пять. Таможенники с пограничниками в аэропорту Севильи были крайне любезны – никаких очередей, всё очень быстро и почтительно.

В самолёте, пересев с инвалидного кресла, на котором её теперь везде возил муж, в самолётное, Мерседес с восторгом сама застегнула ремни и принялась расспрашивать, что за окном. Стюардесса, к сожалению, настояла, чтобы её посадили ближе к проходу, в целях безопасности. Мерседес переживала, что неважно знает английский, всего пару фраз, но экипаж был испанским, поэтому языкового барьера не возникло.

Стюардесса принесла им по бокалу бренди ещё до взлёта.

– Ну, моя дорогая, – тронул своим бокалом бокал супруги Адриан. – За наше путешествие!

Мерседес почувствовала, как задрожало её кресло и пол под ногами.

– Что это? Мы летим?

– Ещё нет, пока только выруливаем на взлётную полосу, – объяснил Адриан.

Взвыли двигатели, спинка кресла наклонилась назад, увлекая за собой и Мерседес, дрожь под ногами усилилась.

– Мы разгоняемся, Мерседес.

Неожиданно дрожь исчезла, и появилось ощущение необычайной лёгкости, в которой повисло всё её тело.

– Мы летим?!

– Летим, Мерседес!

– Ура!!! – выкрикнула она, словно ребёнок, и засмеялась.

После сигнала отстегнуть ремни, стюардесса принесла им по второму бокалу (оба выпил Адриан, для Мерседес это было уже за много), и лёгкий плед на всякий случай.

– Приятного полёта. Зовите меня, если вам что-то понадобится.

– Стюардессам не оставляют чаевых, Адриан? – поинтересовалась Мерседес. – Ты уверен? Очень жаль!

– Ничего, я напишу на сайте их компании благодарность. Она наверняка получит премию, – ответил юрист.

Какое-то время Молина рассказывал жене, что видит в иллюминаторе, потом она, утомлённая эмоциями, заснула. И проспала до самой посадки.

– Мы в Америке, дорогая, – разбудил её супруг. – Аэропорт имени Джей Эф Кеннеди!

– Я всё проспала?

– Ты ничего не пропустила, кроме облаков. У нас всё впереди!

Американский пограничный пункт тоже прошли быстро. Мерседес попросила описывать всё, что происходит вокруг, Молина, как мог, это делал:

– Мы едем по специальному переходу, без очереди, для инвалидов. Все надписи на английском. За окнами лётное поле. Без конца взлетают и садятся самолёты. Впереди американский пограничник. Черный и высоченный. Улыбается во все зубы.

– Вот наши паспорта, офицер! – сказал Молина по-испански.

– Санкью, мистер, – услышала Мерседес густой бас пограничника. – Хау а ю, миссис Молина?

– Грацияс! – ответила Мерседес невпопад, но совершенно искренне.

– Велкам ту зе Юнайтед Стэйтс, – сказал пограничник, возвращая документы.

– Санкью вери мач! – прошептала Мерседес и по щеке её снова скатилась слеза.

Теперь она в Америке совершенно точно.

– Я в восторге от того, как всё начинается, милый! – тараторила Мерседес, пока Молина вёз её на кресле по аэропорту. – Что дальше?

– Мы получим багаж, сядем в такси и доедем до отеля. Там ты отдохнёшь, и мы поедем к статуе Свободы.

– Класс!

Следующие часы были наполнены впечатлениями максимально. После нескольких часов в отеле, избавившись от чемоданов и взяв с собой только новую сумку Мерседес, они отправились в город. Переезжая на такси с места на место, они исколесили весь Манхэттен: побывали у башни Трампа, заглянули в Централ парк, сделали фото с видом на Статую Свободы, съели по «настоящему американскому хот-догу». И напоследок, в окончании этого трудного длинного дня, поднялись на смотровую площадку знаменитой «Эмпайр стейт билдинг».

– Перед нами весь Нью-Йорк, милая. Центральный парк, Тайм-сквер, Пятая авеню – всё, как на ладони!

Североамериканский, невероятно тёплый, несмотря на поздний декабрь, ветер развевал седые волосы Мерседес. Скорей всего она вновь плакала от счастья – понять было трудно, ветер моментально сушил эти слезы.