Григорий Шепелев - Последняя лошадь Наполеона

Мюрат вошёл туда первым и сделал лужу. Вспомнив о том, что надо купить для него лоток, Света побежала за тряпкой. Потом она оглядела комнату. Книжный шкаф, действительно, в ней имелся. Он был заполнен русской, советской и зарубежной классикой. На комодике у тахты лежали ещё три книги – Цветаева, Мандельштам и, что слегка удивило Свету, Дюма. Книга называлась «Наполеон. Жизнеописание». Рядом с книжным шкафом стоял ещё один, для одежды, а у противоположной стены – большой секретер из дуба. Левее висело зеркало – не такое старое, как у Светы. Всё в этой комнате, кроме, может быть, секретера, было посовременнее, но сама она была меньше.

Вытерев лужу, Света вернулась на свой диван. Интернет работал. Она сидела в нём шесть часов, до прихода Риты. Мюрат все эти часы охотился за кукушкой, за ногой Светы, которая то отпихивала, то подбрасывала его, за кисточками на красной складчатой шторе.

Рита не выглядела уставшей, хоть и сказала, что просто валится с ног. Она принесла кошачий лоток и целую сумку корма. Мюрат не выказал восхищения. Несомненно, он предпочитал колбасу. Когда две его хозяйки сели за стол, он сделал попытку на него влезть, но был остановлен. Света откупорила вино, нарезала сыр, ветчину и овощи. Рита успела переодеться в старые джинсы и свитер. Она сидела боком к столу, закинув на табуретку босые ноги. Курила.

– Тебе не холодно босиком ходить по паркету? – спросила Света, наполнив два высоких бокала.

– Холодно.

– Купи тапки!

– Я ненавижу тапки.

– Носки надень.

– Не люблю, – отрезала Рита, бросив окурок в мусорное ведро. Потом молча выпили. Взяли вилки. Рита вооружилась также ножом. Она ела жадно.

– Как у тебя дела на работе? – спросила у неё Света, опять наполнив бокалы.

– Более-менее. У тебя?

– Да трудно сказать. Представляешь – девочки напросились на новоселье!

– Какие девочки?

– Ну, актрисы.

– К тебе?

– Ко мне. Давай выпьем.

Чокнулись, выпили. Рита съела огурчик и кусок сыра.

– Сколько же ты работаешь в театре?

– Пять дней. Но оформилась я до Нового года.

– И ты успела сдружиться с ними до такой степени, что они к тебе напросились на новоселье? Ну, ты общительный человек!

– Да не в этом дело! Сначала всё это выглядело как шутка. А вот потом, когда я сказала им номер дома, они всерьёз захотели.

– Стоп! Погоди! Я что-то совсем запуталась. Номер дома-то здесь при чём?

Света наблюдала за Ритой пристально, но не замечала в её глазах ничего, кроме удивления. Мюрат снова предпринял попытку штурма стола. На этот раз Рита его не сняла, а сбросила.

– Ты серьёзно не догоняешь? – спросила у неё Света.

– Мне сейчас не до шуток! Я упахалась и хочу спать. Говори, в чём дело!

– Мы живём в доме самоубийц.

Рита улыбнулась. Её мобильник заиграл танго. Она нажала на сброс.

– А, так ты об этом! Честно, не въехала. Знаю, знаю.

– Ты так легко к этому относишься?

– А я что, должна по полу кататься?

– Ты не читала про этот дом в интернете?

– Послушай, Светочка! Я использую интернет для дела. Для сумасшествия я использую кокаин, и то крайне редко. Только тогда, когда непреодолимо хочется утопиться.

– А как давно тебя посещает это желание?

Рите стало смешно.

– Ну, Светка, ты молодец! Поймала. Ладно, выкладывай, что ты там прочитала про этот дом?

– Ну, что он стоит на могиле девушки, которая наложила на себя руки из-за несчастной любви, и все молодые женщины, поселяющиеся здесь, сводят счёты с жизнью.

– Как? Абсолютно все?

– Нет, только красивые.

Рита облегчённо вздохнула.

– Ух, слава богу! Мне это не грозит. Ну а за тобой я буду приглядывать.

– Как смешно! Реальные факты тебя не интересуют?

– Даже если ты скажешь мне, что здесь за год вздёрнулось сорок баб, я отвечу так: читай каждый день, что живёшь в свинарнике – и захрюкаешь!

– Риточка! Ты – как Анька Волненко.

– А это кто ещё?

– Одна дурочка.

– Ну, спасибо! Надо нам выпить ещё вина.

Когда это было сделано, Рита вновь закурила, пододвинув к себе очень интересную пепельницу с кремлёвскими стенами.

– А лицом и фигурой ты – как Тамара Харант, – продолжала Света, – вы очень сильно похожи! Она сегодня ходила передо мной почти с голой задницей.

– Значит, ты увидела мою задницу? Вот свинья! Я не успокоюсь, пока твою не увижу. А мальчики симпатичные не придут к нам на новоселье?

– Может быть, и придут. Их в театре – полно.

– А ты с этим Ромой совсем рассталась?

Света брезгливо высунула язык.

– Зачем ты мне, дура, напомнила про него? Мы ведь пьём вино, а не водку!

– Ах, бедный Ромочка!

– Бедный Мишенька!

Рита громко расхохоталась. Потом задумалась.

– Бедный Мишенька? Эта фраза звучит очень необычно. А почему он бедный?

– К нам ведь придут красивые мальчики!

Прозвучал ещё один взрыв веселья. Мобильник дал сигнал эсэмэски. Рита её прочла и долго молчала, глядя в окно. Света налила себе кофе. Она поймала себя на том, что ей очень интересно смотреть на Риту. Просто смотреть, следя, как меняется выражение её глаз в зависимости от мыслей. Она всё время о чём-то думала.

– Я хочу нажраться у тебя в баре вместе с Волненкой, – сказала Света.

– Не надо.

– Но почему?

– Потому, что бар называется «Три товарища», а не «Две свиньи».

– И что ты хочешь этим сказать? Что этот твой бар – только для мужчин? Гей-бар, типа? Да?

– Ничего подобного. Это заведение для приличных людей. Понятно тебе?

– Ещё бы! Так и скажи – бандитский притон.

– Да иди ты в задницу! Начиталась! Сейчас ты мне расскажешь ещё, что жидомасон и американский прихвостень Хордаковский через него отмывает деньги, полученные преступным путём! Вот взял четырнадцать миллиардов долларов и отмыл! Только непонятно, зачем для этого нужен бар? Хватило бы и киоска с мороженым.

– Но, во-первых, никто и не говорит, что все его деньги имеют криминальное происхождение! Во-вторых, таких баров могут быть сотни.

– Послушай, Светочка! – полыхнула глазами Рита, – Ты – из налоговой? Или из ФСБ?

Света покраснела, застенчиво опустив реснички. Она уже понимала, что перегнула палку.

– Я тебя умоляю, не лезь ты в эти дела, – продолжала Рита, – Тебе стало интересно, почему соска миллиардера катается на помойке с литыми дисками и снимает комнату в доме самоубийц? Да по той же самой причине, которая заставляет дочку силовика с большими погонами мыть полы! Ты любишь своего папу, но не желаешь быть от него зависимой. Я люблю Хордаковского, и при этом также не хочу быть сколько-нибудь зависимой от него. Тебе всё понятно?

– Угу, – ответила Света, сделав глоток из кружки, – незачем так орать. Я хорошо слышу.

Мюрат безмолвно и неподвижно сидел в углу, сверкая оттуда глазками. Он был зол. Стояла уже глубокая ночь. Рита протянула Свете мобильник.