Наталья Никольская - Дело Малышева

Игорь вернулся в кабинет вместе с визиткой. Сейчас он возьмет трубку и позвонит Пышке. Что он ей скажет? Не могли бы вы сказать, где моя жена? Его просто передернуло от этой мысли. Нет, не стоит звонить. Кому-кому, а ей точно не стоит. Но руки сами потянулись к трубке, а сердце гулко стучало в груди. Игорь набрал номер. Может быть, ее вообще нет дома, не вернулась еще из своей Швейцарии.

– Алло, – раздался томный голос, – я вас слушаю.

– Добрый вечер, – ответил Игорь, – вас беспокоит Костиков.

– Что-то я не припомню, чтобы мы были знакомы, господин Костиков, – засмеялась Пышка.

– Я муж Ирины, – разозлился Игорь.

– Ах, вот оно что, – промурлыкала Пышка в трубку, – как же, припоминаю, муж Ирины, такой интересный молодой человек. Как хорошо, что вы позвонили, Игорь.

– Я хотел только узнать, не у вас ли моя жена? – фраза вышла ужасно нелепой и прозвучала пошловато.

– Разумеется, нет, – снова засмеялась Пышка и вкрадчиво спросила, – а вы, похоже, не знаете, где сейчас ваша жена?

– Она предупредила, что поедет к подруге. Имеет же она право общаться со своими друзьями и знакомыми, – Игорь не пытался скрыть свою злость.

– Конечно, – снова промурлыкала Пышка.

– Но она задерживается, поэтому я, естественно, беспокоюсь.

– И она не оставила вам телефона своей подруги, не так ли? – снова вкрадчиво поинтересовалась Ирэн.

– Нет. Я доверяю Ирине. Она всегда возвращается во время, и я ее не проверяю. Она не задерживалась никогда, – Игорь сбивчиво пытался объяснить все это Пышке.

Та поддакивала и смеялась. Игорь представил, как она веселится, слушая его и покраснел.

– Извините, что побеспокоил, – сказал он сухо, – я просто нервничаю, Ирина никогда так не задерживалась.

– Все когда-нибудь бывает в первый раз, – томно протянула Пышка. – Сначала она задержится, якобы у подруги, потом останется у нее ночевать, а в один прекрасный день просто уйдет.

– Этого не будет, – сказал Игорь, впрочем, не слишком уверенно.

– Когда это произойдет, – с нажимом сказала Пышка, – позвоните мне, я скрашу ваше одиночество.

– Нет, – отрезал Игорь, – не позвоню.

– Позвоните, я приеду в любое время, не пожалеете.

Послышались гудки. Игорь положил трубку. Нет, какова стерва, хотя есть и более точное слово – шлюха. Пышка была шлюхой, не скрывала и гордилась этим.

Игорь закурил трубку и снова заходил по кабинету, размышляя над словами Пышки. Все бывает в первый раз, я скрашу ваше одиночество. Но ведь Ирина не может с ним так поступить. Не может и все! Резко зазвонил телефон, и Игорь схватил трубку.

– Слушаю, – почти закричал он, – Ирина, где ты пропадаешь?

– Тише, – послышался усталый голос Ирины, – у меня заболела мама, я останусь у родителей.

– Что-то серьезное? – Игорь весь напрягся.

– Врачи пока не знают, но если будет ухудшение, то придется лечь в больницу.

– А что с ней? – сочувственно спросил Костиков.

– Что-то с сердцем. Игорь, – Ирина немного помолчала, – последние дни были не самыми лучшими и…, – она снова замолчала, – не знаю, как сказать.

– Нам нужно поговорить, котенок, – мягко сказал Игорь.

– Да, поговорить, – Ирина уцепилась за его слова как утопающий за соломинку, – но только не сейчас. Мама заболела. Давай отложим наш разговор.

– Я приеду завтра, – сказал Костиков.

– Нет, Игорь, лучше не надо. В доме такая атмосфера. Отец тоже сильно сдал. От Люськи никакой помощи. Как маме станет получше, я приеду сама.

– Когда? – только и смог спросить Игорь.

– Думаю, что через несколько дней. Не скучай.

– Хорошо, – ответил Игорь, – передай привет своим. Я жду тебя.

– Спасибо, Игорь.

Ирина повесила трубку. Вот так. Заболела мама. Это понятно, каждый человек может заболеть. Но раньше они всегда сами справлялись со своими проблемами, не ждали Ирину, а теперь она стала им необходима. А как же он, Игорь? Костиков пытался поставить себя на место Ирины, доказать себе, что он эгоист, но обида в душе не проходила. Она не захотела, чтобы он приехал. Может, от него и мало пользы, но он хотя бы был рядом. Не захотела. Кто бы мог подумать каких-то пару месяцев назад, что жизнь может так измениться. Трещинка осталась. Теперь это не просто трещинка, а целая пропасть, которую нужно преодолеть. Но сделать это они смогут только вдвоем.

Игорь провел рукой по лицу и посмотрел в окно. Ночь прошла, а он и не заметил. Он подождет. Ирину он готов ждать хоть всю жизнь.

В томительной неизвестности прошло несколько дней. Ирина не звонила. Игорь несколько раз хотел позвонить ей сам, но все же откладывал трубку. Значит, Ирина еще не готова для разговора. Пусть пройдет время. Все утрясется, уляжется. Игорь старался заставить себя поверить, что именно так и будет.

Бабуся целыми днями пропадала в Доме, поэтому Игорь был предоставлен сам себе. Он очень жалел, что на данный момент не занимается каким-нибудь делом. По крайней мере это отвлекло бы его от невеселых мыслей.

Хлопнула входная дверь. У Игоря от этого звука всегда замирало сердце. Не переставал надеяться, может, это Ирина вернулась. Не удержался, выглянул в коридор. Вернулась Бабуся. Такой расстроенной Игорь ее вообще не видел. Она поставила сумку, разулась. надела домашние тапочки и тяжело поковыляла на кухню. Игорь отправился следом.

– Что случилось? – спросил он, усаживаясь рядом с Бабусей.

Та подняла на него голубые глаза, которые в этот момент показались ему блеклыми, выцветшими.

– Беда случилась, Горяшка, человек один хороший помер.

– Какой человек?

– Кондратьев. Я говорила тебе про него. Очень веселый был человек, безобидный, может, и приврать любил, но больно уж складно. Его завсегда бабы наши любили слушать. Чисто Евдокимов, – повторила она слова одного из обитателей Дома.

– А почему он помер? – Игорь видел, что Бабуся расстроена и хотел хоть как-то ее утешить.

– Говорят, что от старости. Только сомневаюсь я в этом, очень сомневаюсь.

– Почему? Ведь он же был старым.

– Старым да крепким. Что же тебе, если старый, то и не человек что ли. Я вон, почитай его на шесть годков постарше буду, так что же и мне помирать прикажешь? – Бабуся на глазах становилась прежней – колючей и ехидной бабкой.

Игорь засмеялся. Такая Бабуся была ему гораздо больше по душе.

– Чего загоготал-то? – напустилась на него Бабуся, – я тебе о серьезных вещах тут толкую, можно сказать, о вечности этой самой, а ты гогочешь, как жеребец стоялый. Тьфу, лихоманка.

Бабка отвернулась к плите и сердите забрякала кастрюльками. Игорь встал со стула, подошел к ней и легонько приобнял за плечи.

– Простите меня, баба Дуся. – покаянно произнес он, – и в мыслях не было вас обидеть. Я же вижу, что на вас эта смерть сильно подействовала. Рассказали бы.