Дарья Калинина - Суфле из бледной поганки

Она еще немножко помедлила и вежливо поздоровалась с вернувшимися мужчинами, но они снова не обратили на нее внимания. Взгромоздили на себя приготовленные тюки и поволокли их вниз. Потом дошел черед и до этажерки, до каких-то шкафчиков, и даже стол эта команда унесла вниз. Стол был красивый, с резными ножками, но вот стульев к нему не прилагалось. Видимо, стулья были куплены тетей Таней, и на них родственники ее мужа претендовать не стали. Вместо этого они поволокли вниз компанию пуфиков, обитых потрескавшейся от времени разноцветной кожей.

Фима растерялась. Что ей делать? Отдать коллекцию журналов этим людям? Но вдруг эти журналы принадлежали не дяде Толе, а его супруге? Тогда как?

– Рискну, – решила она. – А вдруг?

Но когда она возникла в дверях чужой квартиры со стопкой потрепанных журналов, то никакого понимания не встретила.

– Оставили журналы? – равнодушно переспросила занимавшаяся упаковкой женщина. – Ну, если им не нужно, то нам и подавно эта макулатура не надобна!

– Но я подумала, вдруг ваш родственник их собирал?

– Кто?

– Дядя Толя. Тут и деньги между страницами лежат.

Тетка оживилась:

– Какие деньги? Покажи!

Но, увидев советские десятки, мигом сникла.

– Видать, Танька или кто-то из ее бывших муженьков в свое время денежки в этих журналах припрятал, да потом забыл, так и оставил их лежать.

– Значит, журналы и эти деньги вам не нужны? Вы от них отказываетесь?

– А что на них теперь купишь? Ничего и даже меньше. Оставь их себе, если хочешь.

И женщина вернулась к своим делам, пакуя те вещи, которые считала более или менее ценными.

Фима попыталась расспросить ее о том, что же случилось с дядей Толей, но женщина и сама знала мало. Фима лишь поняла, что те трое мужчин, которые сейчас таскали вещи и мебель вниз, были братьями ее почившего соседа. Один из них был родным, второй двоюродным, а третий даже троюродным. Кому-то из них женщина приходилась супругой.

– А как вы узнали про кончину дяди Толи? – приставала к ней Фима. – Вам его жена позвонила?

– Как же! Жди от нее! Маринка звякнула. Соседка Толина по даче. Они сто лет бок о бок живут, знают всю подноготную. Вот она и смекнула, Толя помер, значит, наследство пришла пора делить.

– А отчего же он умер? Он болел?

– Ни одного дня болен не был. Я сама с ним третьего дня разговаривала. В лес за грибами ехать собирался. А сегодня во второй половине дня Марина позвонила и сказала, что Толю в больницу увезли, где он и скончался.

– Какой ужас! А отчего? Не сказали?

– Кто же его знает. Может, инфаркт, а может, тромб оторвался. Пока вскрытие не сделают, полной ясности не будет. Лично я думаю, что это Танька ему каких-нибудь капелек подлила. Маринка говорила, что у Таньки еще до Толи то ли три, то ли четыре мужа были, и все раньше ее на тот свет отъехали. А Толя, он мужик крепкий был, с чего ему помирать? Жил себе, жил, а как с Танькой этой связался, так и помер!

– Но они прожили вместе не один год.

– Десять!

– Вот видите.

– А чего тут видеть? Просто Танька осторожничала. Не стала сразу Толю травить, а выждала. Убедилась, что наследники возле него не крутятся, на всякий случай еще и завещание для себя потребовала написать. Хорошо, что он отказался.

– Почему же он отказался?

– Потому что не совсем кретин! Я сразу Толе сказала, что он сильно рискует, что с такой бабехой связался. Но когда у мужика в одном месте свербит, станет он разве умные советы слушать?

И женщина махнула рукой. Пришедшие мужчины тоже не пожелали возиться со старыми журналами, они и так были уже все в поту, таская тяжелые предметы вниз. А тут их еще ждала очередная ноша, что вызвало раздраженные вопросы, так что Фима предпочла удалиться.

Уже вернулась из гостей тетя Римма, и явился братец Павлушка, своей семьей они вкусно и душевно поужинали чашушули, приготовленным тетей Риммой – почитательницей кавказской кухни. А за соседской стенкой все еще происходила суета. К дому подогнали мебельный фургон, в который родственники загружали мебель. Похоже, они твердо решили оставить наглой Татьяне одни лишь голые стены. Это было для них делом принципа, и где-то Фима их даже понимала.

Грузовая машина уехала лишь около одиннадцати часов вечера. Уже давно стемнело. Загорелись уличные фонари. И в свете одного из них Фима заметила под кустами у дома какие-то странные предметы. Их там точно не должно было быть.

Приглядевшись, Фима заметила какой-то блеск и спустилась вниз. Точно! Под кустами сиротливо приткнулись те самые три пуфика, которые мужчины вынесли одними из первых.

– Почему же вас не взяли, бедненькие? Забыли, наверное.

Но оставлять старую мебель на улице, где в любой момент мог пойти дождь, было нельзя.

Фима крикнула Павлика, и вдвоем они подняли пуфики к себе в квартиру. Тетушка Римма отнеслась к их появлению критически.

– Обивка старая, потерлась сильно и местами даже потрескалась. И хотя это натуральная кожа, вид у них не ахти.

И тут же ударилась в сентиментальные воспоминания:

– Помню, у моей знакомой девочки – Сонечки дома стоял рояль, за которым она занималась, и возле него был похожий пуфик. Кожа тогда была мягкой и краски яркими. Какие-то восточные мотивы, что неудивительно, потому что пуфики производства Индии. Но даже тогда они стоили недорого, сейчас, я думаю, их стоимость равно примерно ничему.

И ушла к себе, заявив, что пуфики нужно попытаться вернуть владельцам, а то получится, что они их украли. И было бы еще из-за чего рисковать своей репутацией, а то сначала коллекция журналов, а теперь еще и это.

– Увидят, что мы к себе старье тащим, ославят на весь мир. И вообще, тащить всякое старье к себе в дом – это плохая примета. Чтобы завтра же духу от них в нашей квартире не осталось!

Фима с Павликом лишь переглянулись.

– Я их в Комарово на себе не попру! – предупредил Павлик сестру. – На меня даже не рассчитывай. У меня завтра входная контрольная по русскому языку. Если я не явлюсь, то русичка станет думать, что я ее урок нарочно прогулял. И страшно мне отомстит. Характер у нее вредный, а впереди еще целый учебный год. Не собираюсь я его себе портить из-за каких-то тупых пуфиков!

У Фимы в институте завтра был свободный от пар день, но ей тоже не улыбалось тащиться в Комарово. Однако утром тетушка Римма напомнила, что судьбу пуфиков необходимо решить.

И категорично заявила:

– Либо они остаются у нас и мы несем их в мастерскую, чтобы привести в приличный вид, либо возвращаем владельцам, либо путь этим трем доходягам на мусорку. Но в таком состоянии в нашем доме они не останутся!

– И как же быть?

– Я не знаю. Вы притащили в дом чужие вещи, вы и думайте, как нам теперь быть. Но предупреждаю, если Татьяна вернется и обнаружит у себя в квартире пустые стены, а у нас в доме заметит собственные пуфики, может получиться очень некрасиво. Попахивает даже вызовом полиции.