Кондратий Жмуриков - Человек без башни

Чебурек, который вернулся после кратковременной ссылки, потер ягодицу, он до сих пор ощущал укусы эти маленьких тварей.

— Ничего, мы их тепленькими возьмем, главное внезапность, верная и продуманная тактика со стратегией…

Мальвинка проверила магазин у своего изящного пистолета с выгровированной надписью на рукоятке. В задумчивости она прочитала ее в слух: «Civis pacum, pra bellum».

Чебуреку совершенно не улыбалось лезть с голыми руками в самое пекло, чтобы потом быть отданным на съедение рыжим муравьям.

— Какой парабеллум, у нас даже ни одного калашникова нет, я не самоубийца, — крикнул он Мальвине., — Ты сама, приказал оружия не брать… Мужики, да вы что, она же нас под танк положит, а сама…

— Не ссы, бестолочь. Причем тут парабеллум, это латинская мудрая мысль такая. Мне Черепушка пистолет когда дарил, заказывал написать: «Хочешь мира, готовься к войне»

Бенедиктов пока со своими замечаниями и соображениями встревать не собирался, пусть пока все выскажутся, тогда он посмотрит, чью сторону принимать…

— Я на такие дела не подписываюсь, я аналитическиq отдел, а не боевик какой-нибудь. У меня между прочим, два высших образования и незаконченная аспирантура…

— Заткнись, — рявкнула Мальвина, она поймала себя на мысли о том, что что-то часто в последнее время ей приходиться орать на своих подчиненных, попахивало бунтом. — Оружие я вам достану. Калашниковы, узи, гранаты, порох. Кому что нравиться. Устроим фейрверк, отвлекающий маневр. Они нам сами дипломат на блюдечке вынесут. Сейчас самый подходящий момент, там ни одного резвого человека нет. Охрана наверняка вусмерть пьяная. Так что мы их тепленьикими сцапаем.

— А с этим что делать, — произнес Бенедиктов, указывая на Скворцова, — шлепнем? Зачем нам свидетели…

— Какой свидетель, я ничего незнаю, я ничего не видел… — заметался, успокоившийся было «язык».

— Нет, он нам дорогу покажет и Капитана выманит, — проговорила она. — Быстро собирайтесь времени у нас в обрез.

Они затушили костер, собрали свои вещи и спустились к поселку, на окраине, в зарослях было решено оставить Громилу и Скворцова. Чебурек связал «языка» по рукам и ногам и для надежности еще привязал его к одиноко стоящему дереву.

— Головой за него отвечаешь, — бросила на ходу Мальвина Громиле, когда отряд «особого назначения» двинулся за оружием.

Сарай в темноте они нашли быстро, проникли туда без осложнений. Оружие почему-то никто не охранял. Ну, звиняйте товарищи, сами виноваты. Пока мужики выбирали атвоматы, запасались патронами, девушка насыпал в рюкзак порох.

В поселке все спали мертвым сном, даже собаки не гавкали. Мальвина отправила Чебурека за Громилой и Скворцовым, а сама вместе с Бенедиктовым принялась рассыпать порох вокруг оружейного сарая. В соседнем сарае они нашли пару канистр керосином и добавили к пороху.

— «Адская смесь». Рванет, мало не покажется, — прошептала она. Пока полпоселка из тех кто может, сюда прибежит глазеть, мы незамеченными пройдем.

Громила вернулся, ведя с собой Чебурека со Скворцовым.

— Ну, веди, Сусанин, — пошутил Бенедиктов.

— Сколько нам нужно по времени, чтобы добраться до Капитана? — спросила девушка.

Скворцова колотило от страха происходящего, он понимал, что при любом раскладе ему не поздоровится. Останется Капитан жив, все равно узнает, кто предатель. Не останется, тут такое начнется, что ноги унести не успеешь. Сразу гражданская война начнется, желающих это местечко занять — ого-го сколько, все равно затопчут. Мальвина почувствовала его колебания:

— Ну? Все равно отступать поздно, мы уже ваш оружейный склад заминировали. Будешь тут телиться, все к чертовой матери взорвемся! Тем более, что к нам с воздуха помощь должна прийти, десант. Голубые береты, слышал? Отряд «Гром», и с океана «Морские дьяволы» нас поддержат. Давай! — блефовала Мальвина.

Блеф подейстовал. Соколов оживился и спросил:

— А мне это зачтется?

— Зачтется и даже, может, звание Героя дадут, посмертно, — съязвил Громила. В ответ на что, получил от Мальвины хорошую затрещину.

— Зачтется, как явка с повинной, — пообещала она Скворцову.

Это приободрило несчастного и он кинулся показывать дорогу.

Громила остался у оружейного скалда, чтобы минут через пять, после того, как они отойдут, поджечь в нескольких местах пороховую дорожку, сдобренную бензином. Как от бойца, от него все равно никакой пользы, а детонатором быть — особых навыков владения оружием не требуется.

— Мне бы тоже, оружие какое-нибудь, — расхрабрился он. — Что ж я против целой толпы с голыми руками буду?

— Против какой толпы, — произнесла Мальвина, — Подожжешь и отвалишь, смешаешься с толпой. Никаких действий не предпринимать.

— Ну, хоть гранаточку, — просительно галдя на девушку, произнес Громила, ему ужасно захотелось поиграть в Рембо.

Мальвина вздохнула и отстегнула от пояса одну гранату и одну дымовую шашку.

— Услышишь выстрелы, бросишь в другом месте и шашку, и гранату, чтоб эти туда на помощь не побежали, понятно?

Громила пожал плечами и с видом С. Сталлоне, Б. Уиллиса, С. Сигала в одном лице сплюнул на пол, мол, обижаешь, женщина, нам это раз плюнуть. Мальвину это слегка встревожило, она-то знала, что бывает, когда такие лохи, начинают считать себя крутыми парнями. Лишь бы этот дохлик сделал все правильно, без лишней инициативы…

Отряд двинулся в ночь, оставляя за собой Громилу. Тот посчитал до ста и двинулся к сараю, поигрывая тяжеленьким шариком гранаты.

Наверное, уже пора. Б*я! Пора, а зажигать чем? Чем этот долбаный порох с бензином поджечь, у него же ни спичек, ни зажигалки нет. Зачем ему эти самые спички были нужны, если курить все равно было нечего. Секунды шли, складываясь в минуты. Громиле показалось, что прошла вечность, пока он находился в ступоре. Наконец, мозги включились. Так, кто на стоянке зажигал костер? Чебурек. Господи, его вещи, вот же ту рядом, в кустах. Только бы успеть… Только бы они были там. Чебурешечка, родной, не подведи. Трясущимися руками Громила рылся в мешке Чебурека и нащупал-таки спички. Бегом, шепча слова благодарности вперемежку с проклятиями, размазывая по лицу слезы, Громила ткнулся к сараю. Спички ломались одна за другой, выскальзывали из дрожащих пальцев. Наконец-то ему удалось это сделать. Черная дорожка вспыхнула, огонь затрещал и весело побежал по кругу, ручейками устремляясь внутрь сарая.

Громила стоял и завороженно смотрел, как во мраке огонь ночи подбирается к сараю, это было потрясающее зрелище. Бутон огненного цветка распускался, превращаясь в пышный цветок полыхающего факела. Множество красных искорок, поднималось к звездам, чтобы слиться с ними в мистическом танце. Громила ощутил некое болезненное чувство, которое испытывают пироманы. Наверное, так смотрел Нерон на занимающийся Рим или Герострат на горящий храм.