Михаил Серегин - Особенности национальной милиции

Минуту спустя перед пенсионером стояли третьекурсники с Мочиловым во главе, торжественно защелкивавшим именные наручники на трясущихся запястьях.

– Ну, и как прикажете все это понимать? – хитро прищурив глаз, ходил по кабинету Мочилов и, немного наклонив голову набок, посматривал на сконфузившегося задержанного.

Глеб Ефимович по всем правилам допроса, описанным в учебниках, включил яркую настольную лампу и направил ее прямо в лицо дурковеда. Этот приемчик не только помогал наблюдать за всеми изменениями в мимике допрашиваемого, оставаясь в тени, но и приводил задержанного в замешательство, заставляя щуриться, закрываться от яркого света рукою и чувствовать себя не в своей тарелке.

– Я ничего не буду говорить, пока мне не приведут адвоката, – гордо тряхнув лысиной, сказал пенсионер и, насупившись, опустил плечи.

Что ж, и эта уловка преступников была знакома капитану. Однако в прочитанных им учебниках и не таких раскалывали. Глеб Ефимович был убежден: он найдет ключик к этому безобидному на первый взгляд божьему одуванчику.

– Значит, не хотим говорить? – сурово спросил он и сдвинул мохнатые брови к переносице. – Чуде-есненько.

Пенсионер передернул плечами, предчувствуя неладное, но не проронил ни слова. Мочилов, как ястреб, наскочил на ссутулившегося подозреваемого и проревел:

– Кто ваши сообщники?

Эффект неожиданности не удался. Точнее, результат он принес, но не предусмотренный капитаном. Виновато заморгав глазами, дурковед схватился за сердце и глотнул ртом воздух.

– Воды, – прошипел он.

– В-вы тут бросьте мне ломать комедию, – дрогнувшим, но все еще уверенным голосом сказал Глеб Ефимович.

Он предполагал, что схваченный преступник будет изо всех сил изворачиваться, прибегать к подлой хитрости, давить на жалость и просто нагло издеваться. Все это капитан предусмотрел, еще когда только собирался проводить допрос.

И все-таки его смутил факт нездоровой бледности на лице дурковеда, который плюс ко всему оказался человеком далеко не молодым, а потому – что вполне допустимо – остро реагирующим на нервные потрясения.

– Давайте оставим все театральные штучки и поговорим как мужчина с мужчиной, – уже не так уверенно сказал Мочилов. – Это ваш блокнот?

Он помахал над головой маленькой записной книжкой защитного цвета. Пенсионер судорожно дернулся и, закатив глаза, захрипел.

– Эй, – озадаченно позвал Глеб Ефимович. Дурковед молчал. – Эй! – подбежал к нему капитан и похлопал по щекам.

Преступник пошевелил головой и повторил:

– Воды.

– Сейчас. Сейчас подсуетимся. – Мочилов выбежал за дверь.

От замочной скважины горохом посыпались скромные труженики сыскного дела, герои сегодняшнего дня, поймавшие и обезвредившие особо опасного преступника.

– Воды, – коротко приказал Мочилов, и все ринулись к туалету, в котором неиссякаемой струей бил родник из проржавевшего крана.

– Что-то случилось? – поинтересовалась у спринтеров проходившая мимо Костоломова.

Пешкодралов притормозил, увидев милые сердцу черты. Он просто не мог пройти мимо этой женщины, чтобы хотя бы не сказать ей «здравствуйте».

Это-то он и сделал, отстав от товарищей, а заодно, смущаясь, рассказал о геройских поступках всей его группы, особо выделяя подвиг Зубоскалина.

Ко времени окончания краткого изложения захватывающей истории вся орава неслась в обратном направлении. Возглавлял забег, как и прежде, Мочилов, держа в вытянутой руке стакан, до краев наполненный водой.

– Капитан, можно с вами? – поинтересовалась Костоломова.

– Валяйте, – выпалил Глеб Ефимович и завернул на кафедру, где происходил допрос.

Прохладная жидкость помогла преступнику прийти в себя. Он удобнее сел в кресле, сцепил руки в замок и, нахмурившись, окинул взглядом стоявшую за спиной капитана Костоломову.

– Вдвоем меня пытать будете? – мрачно произнес он. – Кто это?

– Адвокат, – не дав Мочилову сказать слово, представилась лейтенант.

Пенсионер просиял.

– То-то же, – победоносно сказал он и хлюпнул в умилении носом.

Оценив находчивость коллеги, Глеб Ефимович многозначительно переглянулся с ней и задал подозреваемому очередной вопрос:

– Так вы будете говорить?

– Да, – удовлетворенно произнес старик.

– Как вы думаете, стипендию нам за это повысят? – спрашивал Антон, дожидаясь своей очереди у замочной скважины.

Курсанты, слегка перессорившись друг с другом по поводу того, кто будет наблюдать за допросом первым, установили справедливую очередность. Зубоскалину досталось первым пригнуться и показывать свой аппетитный зад, обтянутый алой материей, товарищам, поскольку поимка дурковеда в основном была делом его рук. Следом за ним склонился над небольшой дырочкой сам командир операции, оставаясь даже в Г-подобной позе внушительным и серьезным. Далее Утконесовым разрешено было самим между собою разобраться, кто из них будет первым. И замыкал цепочку обиженный Пешкодралов.

На данный момент над дверью склонился Андрей и время от времени комментировал происходящее внутри.

– Блокнот какой-то достал и машет им над головой, – передавал Утконесов.

– Стипендию не повысят, – глубокомысленно говорил Кулапудов. – Если только поощрение материальное дадут.

– В виде грамоты, – сострил Санек, – одной на всех.

– Тихо, – пресек их Андрей, – преступник говорит.

Все замолчали.

– Отказывается от всего, собака.

– Так ему и поверили, – усмехнулся Леха.

– А теперь Костоломова слово взяла.

Пешкодралов вздрогнул, услышав дорогую сердцу фамилию, подался вперед и вцепился Андрею в воротник.

– Ты долго уже. Дай мне посмотреть.

– Да ты что, с ума сошел? – возмутился Утконесов и толкнулся локтем.

– Почему я все время должен быть последним? – упирался Леха, пытаясь уцепиться второй рукой за стриженый ежик однокурсника.

– Братцы, да он ненормальный, – возмутился Антон и навалился на склочного товарища.

Что тут началось! В потасовку постепенно втянулись все наблюдатели, покинув ставший неинтересным пост у замочной скважины.

Побоище разгоралось не хуже Куликовского. Пешкодралов, доведенный до отчаяния нервирующими событиями последних дней, вцепился одною рукой в Андрея, второю стараясь толкнуть кулаком его в грудь. Антон, не на шутку взволновавшийся за брата, запрыгнул Лехе на спину, пытаясь сбить его с ног. Дирол, вспомнив о недавней ссоре, исподтишка помогал, разлепляя пальцы, намертво зажавшие клок рыжих волос. Венька посмотрел на расклад сил, решил, что несправедливо, когда трое наваливаются на одного, и ринулся на выручку Пешкодралову.

Старались молча, изредка только приглушенно пыхтя, чтобы не дай бог не услышали их за дверью кафедры. Кто-то прижал локтем Зубоскалину нос, и тот выругался, но шепотом. Лехе защемили пальцы, и он чуть не вскрикнул. Венька вовремя снял ушанку дворника со своей головы и прикрыл парню рот.