notsaintalex - Тотальное танго

«Выходит, если следовать теории твоей», – она кокетливо крутила прядь волос, – «НАДО ЛЮБИТЬ ВСЕЦЕЛО БЫТЬ! А дальше… Ты предложишь мне влюбиться в неизвестность, то есть в жизнь?».

«Ну, я-то, ведь, в тебя влюбился! Или ещё не говорил?».

Она так искренне и звонко рассмеялась, что и «Flamenco» вдруг куда-то затерялось.

«Так, значит, ты в меня влюбился?», – она смотрела на меня, – «Что значит… Я есть жизнь твоя?».

«Да, ты права, я предан только Жизни! Ну, и немного Смерти».

«Я начинаю понимать…», – она всё улыбалась, – «И Жизнь, и Смерть – твои подружки!..».

«Ну… Не совсем, чтобы подружки… Я, как бы, Смерти с Жизнью изменяю…».

«Жизнь есть Любовница твоя?».

«Pròprio cosi, amore mio! И если Смерть застукает меня за этим делом, то и с любовницей прервётся связь моя…».

«Какой же ты бессовестный изменник!».

«А как иначе, если Смерть сама оставила меня… на время…», – и я пожал плечами.

«Ты знаешь, а мне нравится вся эта философия твоя! Вот только рассуждать тебе легко, ведь у тебя всё есть и нечего бояться…», – она изящно вскинула руками, сопровождая их глазами – ну просто освятила весь мой храм любви на четырёх колёсах.

«Я всё это терял неоднократно… И снова находил. И даже, если завтра я останусь снова без штанов, поверь, я не расстроюсь ни на йоту! Ибо, всё это, что находится вокруг меня, что у меня есть, а также, чего нет – лишь маленькая толика того, что есть внутри меня, в моём огромном мире. То, что внутри, то и снаружи – простое отражение во вне, в пределы бренного пространства…».

«Бренного пространства?» – не поняла она.

«Ну… Это трудно объяснить…».

«А ты попробуй».

«Пространство слишком примитивно и познаётся лишь пятью простыми органами чувств. И строить свою жизнь вокруг процессов ублаженья этих чувств… ну… как-то слишком скучно…».

«И что?» – ей не терпелось продолженья.

«И… Бо́льшую часть времени я провожу внутри моей Вселенной, среди Галактик миллионов разных чувств. И вылезаю в этот мир, когда хочу примерить некий образ…».

«Ты просто Дьявол… Или Бог?».

«Поверь, ничем не отличаюсь от тебя! Ведь, и в тебе есть свой красивый мир! Я его видел, он прекрасен!».

«Он ужасен! Ведь, я сама не знаю, кто я есть, чего хочу…».

«Нет-нет! Теперь ты точно это знаешь, но по привычке хочешь отрицать саму себя. Сегодня ты устала, надо отдохнуть. Но завтра ты увидишь, что я прав…».

– И что потом? – опять не выдержал Томазо, когда Адам внезапно замолчал, чтобы понять, куда же ехать дальше. Они подъехали к отелю «Principe di Piemonte» в Viareggio и если ехать дальше, то, наверное, только в порт. А что там делать в это время? По ходу, надо развернуться.

– Давай ещё немного виски! – Адам потряс пустой стакан.

– Давай же, Адам, не томи! – он вновь наполнил два стакана, включая свой, и закурил.

– А дальше… – продолжал Адам, – Мы углубились в ночь почти пустой дороги, проехав указатель «Ventimiglia». Луна и звёзды, тайна мрака и скорость в неизвестные мечты. Преровный гул мотора под сиплый шёпот ветра сквозь щёлку приоткрытого окна – в ней исчезали нити дыма от тлеющей в моей руке сигары. Я поменял CD – в салоне зазвучал Chris Rea.

Лаура смотрела на меня – я объяснял ей неизбежность счастья в синхронизации простого БЫТЬ-и-я с порывами неистовых желаний – она завороженно слушала меня. Я осторожно подбирал слова, дабы усилить в ней решительность для жизни, наполненной непредсказуемостью в каждом миге.

Только к полуночи мы въехали в Монако. По серпантину горных трасс спустились в центр Монте-Карло. Ночная жизнь всецело достигала апогея. Вся Площадь «Casino», под светом фонарей вокруг центральной клумбы с цветами и флагштоками на ней, была заставлена роскошными авто. Народу было необычно много, как накануне «Formula-1» – изысканная публика в богатых туалетах манерно пропадала в Казино – его волшебные фасады в образах Barocco мистически-магично проявлялись в вальсе ультра-фиолетово-неоновых огней, что отражались лучезарно-ярым блеском в бриллиантовых колье на притягательном загаре «декольте», затянутых в струящиеся, словно водопады, вечерние наряды женщин – в порывах ветра с ароматами цветов и моря преобладала классика «Chanel № 5» – стук шпилек о начищенный с шампунем тротуар надменно добавлял азарта в сознание одетых в смокинги месье – их ревность к спутницам своим уже высокомерно завышала будущие ставки на предстоящих играх за рулеткой и в «Black-Jack».

В кафе же «De Paris» при ярком свете сидели дамы, господа попроще – их мелкие, но громкие пари, вносили шум на площадь.

Конечно, можно было бы куда-нибудь пойти, но Лаура была утомлена дорогой, потрясена событиями дня и без какого-либо гардероба, а бутики закрыты уж давно.

Оставив Bentley подбежавшему швейцару, мы поднялись в мой люкс отеля «De Paris». Я позвонил в Room Service и заказал каких-то сэндвичей, да сок – мы были голодны немного.

Лаура ушла под свежий душ, а я залез в другую ванну. Когда вернулся, то застал её в гостиной – она, в халатике, спала, калачиком свернувшись на диване. Я аккуратно взял её на руки и медленно понёс в одну из спален. Она обвила мою шею тёплыми руками и подарила нежный в щёку поцелуй. Я положил её в кровать, накрыл тихонько одеялом, задёрнул шторы, погасил ночник, и тихо удалился во вторую спальню, где и уснул, совсем забыв про свой заказ в Room Service.

– Но, почему в отель, а не к тебе на виллу? – никак не мог понять Томазо.

– Ну… Как ты успел заметить, она была без багажа, а бутики все около отеля, – спокойно пояснил Адам, – И эту маленькую трудность с гардеробом нам предстояло устранить наутро.

– Логично, чёрт тебя возьми! А я подумал, ты решил прикинуться ничтожным нищебродом. Ну, ладно, продолжай!

– А утром я поднялся в полседьмого, – рассказывал Адам, – Умылся, принял душ, побрился, натянул халат и вышел на террасу окончательно проснуться. Слепящие лучи восхода напомнили мне Лауры огромные и добрые глаза, – я сразу пробудился. Небесный бесконечно голубой и чистый купол ласкал лазурную гладь моря в бликах солнца где-то там, за нитью горизонта. Еле заметный свежий ветер принёс мне с моря восхитительные вести о солнечной погоде на день. Склоны высоких гор левее, от самого отеля «Vista» на вершине, и до самых оснований над крышами ближайших зданий, пестрели бурной зеленью и контурами вилл. Откуда-то был слышен щебет птиц, и настроение заметно повышалось. Вся Площадь «Casino» была уже или ещё пуста и заново сияла блеском – одни швейцары домывали тротуары, другие – поливали клумбы, а третьи – протирали стёкла дорогих авто, стоявших в ряд вокруг центральной клумбы и вдоль фасада Казино, с той стороны от входа. Журчание воды из шлангов смешалось с запахом цветов и птичьей трелью.

В Порту ещё никто даже не думал просыпаться – шеренги белых кораблей томились в ожидании насыщенных событий. Я позвонил Роберто-капитану и приказал к полудню подготовить яхту, отдельно разъяснив состав меню и карту вин. Уединиться с Лаурой возможно было только в море, ведь, в Монте-Карло мне не избежать навязчивых знакомых да друзей.