Григорий Лерин - Детектив из Мойдодыра. Том 3

– Ну, допустим… допустим… – неуверенно пробормотал Петр Вениаминович, перебирая в пальцах цепочку, и вскинул глаза: – Вы не из милиции?

Я сказал, что нет, и он продолжил:

– Видите ли, Виктор… Я не знаю, кто изготовил этот крестик. Я знаю только мастерскую – я определил по клейму. Еще по рисунку – школа узнаваема. Но техника… Раньше там ничего подобного не делали. Вы когда-нибудь видели граненую золотую нить?

– Нет… Что-то не припомню. А вот граненый стакан точно где-то видел.

– Ха-ха… Забавно… Так вот, я видел граненую нить. В музее. Но это был всего лишь фрагмент, маленькая деталь… Мы здесь ближе к западноевропейскому стилю, мы, вообще, делаем иначе. Прямые линии, четкие углы, резкие грани. Ажурное плетение из золотой нити – это Сибирь, Азия. А этот крестик – вы видите? – ажур и граненая нить – это же попытка совместить несовместимое! И на редкость удачная попытка! Очень тонкая техника, но главное – идея! Нет, это не Платон. Это молодая голова додумалась… – Ювелир снова с трудом оторвал взгляд от крестика. – Вы поставили меня в крайне затруднительное положение, Виктор. Боюсь, что больше ничего не смогу вам сказать. Я не хочу потерять уважение уважаемого мной человека. То есть…

– Я все понял. Надеюсь, этот Платон достаточно уважаемый человек, чтобы не иметь отношение к двум убийствам?

– Нет, конечно нет! Он же художник, мастер с большой буквы! Но его клиенты…

– Да, понимаю. Еще более уважаемые люди.

Он кисло усмехнулся:

– Что-то вроде этого, – и твердо, без сомнений и терзаний проговорил: – Извините, Виктор. Ничем не могу вам помочь.

Классная сцена из классического фильма: «Вот что, ребята: пулемета я вам не дам!» Что там ответил товарищ Сухов?

– И на том спасибо. Граненая нить – это, конечно, здорово! А вы когда-нибудь слышали, чтобы овчарку звали Джульеттой?

– Не-е-т… – неуверенно протянул Петр Вениаминович.

– А я слышал. Тоже, кстати, попытка совместить несовместимое. Но больше я вам ничего не скажу. Не имею права, знаете ли.

– Ну вот, вы обиделись, – расстроился ювелир. – А знаете что? Оставьте мне свои координаты. Давайте, я прямо сейчас запишу. Может быть, я смогу что-нибудь выяснить. Не обещаю, конечно…

Я сказал. Он записал. На том и распрощались.

***

Я вернулся домой. Раздеваясь и разуваясь, я вполголоса доложил Джульетте о результатах визита.

Я посетовал на граничащую с порядочностью скрытность золотых дел мастера Лаврушина, которого мы когда-нибудь обязательно укусим, но не до крови, так как кое-что он мне все-таки рассказал. Крестик изготовили в мастерской некоего Платоши, молчуна и хитреца, а также человека пожилого, несомненно талантливого и известного в ювелирных кругах. Местонахождение мастерской тоже примерно известно: Сибирь. Огромная, таинственная и малонаселенная территория, на которой бесследно и загадочно исчезает все: груженые золотом поезда и вертолеты, экспедиции и инвестиции, медные провода с высоковольтных линий и просто любопытные люди.

Выводы из полученной информации напрашиваются сами собой. Крестик надо отдать Борису Борисовичу, но про Платошу ничего не говорить, чтобы не подставлять Петра Вениаминовича, иначе Клин меня потом живьем сожрет. Борис Борисович передаст крестик, куда следует, и… И получит благодарность от своего и криминального начальства.

В общем, я очень старался втолковать собаке, что славно поработал сегодня над ее заданием. И даже если на этом пришлось остановиться, виноват не я, а необъятные просторы и Клин.

Джульетта смотрела на меня внимательными глазами, ее уши стояли торчком, изредка разворачиваясь в сторону входной двери на звуки в подъезде. Когда я замолчал, она повернулась ко мне спиной, улеглась на пол и длинно вздохнула. Обиделась. Наверное, я все-таки что-то сделал не так.

– Витя, ты с кем разговариваешь? Ты не один? – спросила из комнаты Наташка.

– Папа длазнит собаку, – ответила из другой комнаты Иришка.

«Устами младенца глаголет истина», – виновато подумал я.

Ничего не могу сказать насчет деревьев, показывающих языки. О таком природном недоразумении мне не рассказывал даже самый непьющий (по его собственному утверждению) из моих несостоявшихся клиентов, которому периодически являлись маленькие и кругленькие, похожие на теннисные мячики черти с ярко-зелеными хвостами. Но безделье, в коем упрекнул меня Клин, действительно, расслабляет. Три дня прошло после того, как я привез Андрюху Зотова обратно в Петербург, а вставать и ехать на работу что-то до сих пор совсем не хотелось. Тем более, что у меня имелась серьезная и уважительная причина для очередного прогула – поход в Сбербанк. После обеда, конечно. А до обеда можно заняться обычным утренним делом. И завтра…

Телефонный звонок разметал мои долгосрочные планы. Я спрыгнул с кровати, чуть не наступив на лежавшую рядом собаку. Она увернулась, вскочила на ноги, и мы вместе побежали в прихожую. Можно подумать, что она ждала этого звонка.

– Виктор Эдуардович, – проскрипела в трубку Ленка. – Когда же вы приедете? Вас тут ждут.

– Ну вот, кажется, у нас появились клиенты, – сказал я Джульетте. – Это тоже бывает интересно.

– Виктор Эдуардович, приезжайте скорее. – Ленка глубоко и судорожно вздохнула. – Пожалуйста!

В трубке раздались частые гудки.

«Приезжайте скорее» – вполне достаточно, чтобы высказать уважение и заинтересованность сидящему напротив клиенту. А вот «приезжайте скорее» и «пожалуйста» – что-то новенькое. Можно подумать, «Мойдодыр» навестил сам Президент, чтобы пожать мне руку или бросить через бедро, что не менее почетно. И еще можно подумать: Ленка очень напугана, что с ней случается довольно редко. Судя по ее дрожащему голосу, Президент к нам пока не собирается, а в «Мойдодыре» сидит крайне неприятный Ленке посетитель. И, судя по ее вздохам, это – не Андрюха Зотов.

Собака кинулась в коридор собираться, и тут мне в голову пришла очередная мысль. А что, если убийцы майора Нестерова, которым позарез нужно найти золотой крестик, вычислили нас с Джульеттой через ту же милицию, например, и теперь пытаются отловить. Карабас-Барабас против Буратино с Мальвиной. В роли вечно хнычущего Пьеро – Ленка. Еще одна популярная итальянская история на русский манер. У нас тоже ужасно любят отнимать червонцы, но для этого далеко не всегда уводят куда-то на поле чудес. Гораздо чаще стреляют прямо на улице.

– Собака, ты остаешься, – принял я мгновенное решение. – Порознь враги нас не узнают.

Она с негодованием гавкнула.

– Витя, вы гулять? – спросила из детской комнаты Наташка.

– Нет, я на работу, – отозвался я, надевая на плечи лямки от кобуры.

– Так зачем тебе Джульетта? Оставь ее дома – мы потом с Иришей выгуляем.