Константин Кузьмин - Господин Дадли приезжает в Москву

Потом шли планетарий и Храм Христа Спасителя. Варианты диаметрально противоположные – один из двух гостя наверняка устроит. Если повезет, то оба. На этом список подошел к концу.

– Сколько дней протянем? – спросила Юля.

– Пять-шесть, – прикинул я, – неделю с небольшим, если любит вздремнуть после обеда.

– Маловато будет, – огорченно заметил Григорий. – Еще мысли есть?

– Балет в Большом? – быстро нашлась Юля.

Перспектива отдать круглую сумму за три часа скукоты меня не прельщала, но другого выхода, похоже, не было. Григорий тоже отнекивался, но в итоге согласился. С одной оговоркой: если Макс вернется в Москву до спектакля, билет достанется ему.

Казалось, идеи иссякли, но тут я вспомнил, что недалеко от Москвы находится Подмосковье. А там располагается моя дача, которая способна убить не один день, а целые выходные.

Последний пункт добавил Григорий: сверившись с телефоном, сообщил, что вскоре наша футбольная сборная будет играть с англичанами. К сожалению, матч был в гостях, что делало совместный поход на стадион невозможным. Решили, что поболеем у телевизора. После этого поблагодарили друг друга за отличную работу и, довольные результатом, распрощались.

Не откладывая дел в долгий ящик, уже следующим утром я попросил своего начальника перенести две недели отпуска с сентября на вторую половину августа. В отличие от большинства знакомых, у меня никогда не было проблем с боссом. Когда Александр Анатольевич уезжает в командировку (что бывает довольно часто), я искренне считаю его лучшим руководителем на свете. Возвращаясь в офис и интересуясь результатами моей работы, он по понятным причинам теряет в рейтинге, но при этом все равно остается человеком разумным и справедливым.

Единственное, что выводит его из себя, – это лежащее на столе заявление об отпуске. Обычно он долго и изумленно смотрит на этот листок, будто не веря, что стоящий перед ним человек, которого он считал своим другом, мог неожиданно совершить столь низкий поступок. Даже если проситель не отдыхал несколько лет, он почувствует себя жалким предателем, который наплевал на все, что сделала для него компания, и бросил ее на произвол судьбы в угоду своим легкомысленным утехам.

Слава богу, мой сентябрьский отпуск был согласован уже давно. Чтобы получить благословение на перенос, хватило простого обещания: все, что собирался сделать во время этих двух недель, сделаю до их начала.

Ровно через семь дней мы отправились в аэропорт «Шереметьево» встречать господина Дадли. Сколько приедет багажа, не знали, поэтому согласились с предложением Григория поехать на его машине. В начале года он приобрел подержанный внедорожник, которым очень гордился.

Для себя я давно уяснил, что спорить с водителями крупногабаритного транспорта о том, чья машина лучше, не имеет ни малейшего смысла. Познав прелести полного привода, большого багажника и высокой посадки, на владельцев седанов они поглядывают с плохо скрываемым презрением. В ответ жаждут зависти и восхищения. Насмотревшись сладкой рекламы, эти пижоны думают, что готовы ко всему. Но что происходит на самом деле? Вместо горных рек колеса разбрызгивают городские лужи, а вместо пустынных барханов – душную пыль подмосковных обочин. В глубоком сне полный привод штурмует Кордильеры, а в реальности – грязные сугробы и хлипкие московские бордюры. Багажник стонет от самовывоза, а высокий центр тяжести обещает десяток кульбитов после любого столкновения на трассе. Об экологии и трудностях с парковкой я уже не говорю.

То ли дело – старые добрые времена. До того, как безжалостная пандемия кроссоверов перевернула мир, позволив домохозяйкам занять идеальную для обзора позицию сверху. В левом ряду вместо двухэтажных недоразумений властвовали элегантные спортивные седаны, а на джипах ездили те, кому это реально нужно: фермеры и бандиты. И, кстати, мир был гораздо безопасней: остановив машину, полиция могла спокойно надеть наручники на всех, от кого не пахло навозом.

Справедливости ради надо сказать, что внутри большой автомобиль Григория был очень удобным. Когда мы с Юлей расположились на заднем сиденье, она попросила включить кондиционер: на улице было жарко.

– Волнуешься? – спросил я.

– Не хочу вспотеть: испорчу первое впечатление.

Я согласился:

– Если унюхает, конец! Вряд ли уважающий себя англичанин позволит сыну жениться на потной женщине.

– Я бы не позволил, – подтвердил Григорий, поворачивая на Ленинградское шоссе. – Думал как-то в фитнес-клуб записаться. Дошел до раздевалки – понял: не мое!

Я предположил, что причиной разворота был не запах, а беспросветная лень: физическая активность Григория редко выходила за рамки управления персонажами компьютерной игры при помощи кликов на мышь и клавиатуру.

– Пальцы тоже тренировать надо, – засмеялся он.

– Пусть кондиционер включат, – съязвила Юля. – Сколько раз просить можно?

– Забыл сказать: основной кондиционер не работает.

– Есть дополнительные? – удивилась она.

– Четыре штуки, у каждого сиденья! – подмигнул в зеркало заднего вида Григорий.

Юля щелкнула ему по затылку, после чего открыла окно – в машину вошел густой поток жаркого воздуха и выхлопных газов. Ленинградка была забита: машины ползли со скоростью двадцать километров в час.

– Еще минут десять – спина будет насквозь мокрой, – обреченно прошептала она.

– Думаешь, захочет обнять? – спросил я. – Англичане вроде народ сдержанный.

– Наверняка обнимет, – пообещал Григорий. – Поцелует даже. Мужик в возрасте, зачем упускать шанс?

Получив еще один подзатыльник, он повернулся к Юле:

– Не волнуйся! Когда пробка рассосется, наберем скорость и быстро просохнем.

– Нас обнимать не будет? – уточнил я на всякий случай.

Григорий был уверен, что от мужчин потребуется только рукопожатие не потной рукой, а для таких случаев у него всегда есть салфетки.

Юля немного успокоилась и, пока мы плелись в пробке, рассказала давно обещанную историю о том, как познакомились родители Макса.

Его папу, как я уже упоминал, звали Роберт. Он был университетским профессором, специализировался на русской литературе девятнадцатого века. А маму звали Наташа или, если полностью, Наталья Андреевна. Родом была из Самары. На заре перестройки Роберт Дадли, который уже в то время неплохо знал русский язык, перелез через обломки железного занавеса и прибыл в Россию, чтобы познакомиться с родиной Пушкина и Достоевского.

В тот момент он писал диссертацию по произведениям русских классиков и задавал себе вопросы, испокон веков стоявшие перед русской интеллигенцией: «Кому на Руси жить хорошо?», «Кто в этом виноват?» и «Куда смотрит милиция?» Где лежит конверт с правильными ответами, разумеется, никто не знает. Возможно, потеряли, но я лично склоняюсь к мысли, что его давно выкрали американцы и передают каждому новому президенту вместе с ядерным чемоданчиком. И они по-своему правы. Если мы узнаем всю правду, может сбыться давний прогноз Пушкина: Россия вспрянет ото сна, выпьет огуречного рассола и не оставит камня на камне от мировой гегемонии США.