Керри Гринвуд - Радости земные

Однако меня спасла газета. Дело в том, что Госс всю свою жизнь строит в строгом соответствии с астрологическим прогнозом. Вот и сейчас она с хмурым видом уткнулась в последнюю страницу, а потом чертыхнулась.

– Что случилось? – поинтересовалась я.

– Оказывается, у Весов сегодня неблагоприятный день для заведения новых знакомств, – ответила она. – Так что придется перенести свидание.

– А как ты ему об этом сообщишь? – с невинным видом спросила я.

Госс окинула меня взглядом «сейчас-что-каменный-век?», к которому я, впрочем, уже привыкла.

– По мобильному.

Пока она листала записную книжку своего телефона, я, бросив взгляд через ее плечо, подсмотрела нужный номер и, пока она его набирала, записала на стопке бумажных пакетов у кассы. Потом взяла верхний, сложила и спрятала к себе в карман.

Мобильным телефоном сегодня уже никого не удивишь. Техника развивается со сверхзвуковой скоростью. Помню время, когда верхом крутости считались плееры «Сони». Правда, продвинутая Госс сказала бы, что я жила во времена, когда в школу ездили верхом на стегозавре. Помню время, когда ничего круче видеомагнитофона не было. А сегодня, если у тебя нет DVD-проигрывателя, ты просто ископаемое.

Когда Госс набивала эсэмэску, ее пальцы так и летали над кнопками. Признаться, впечатляет! В старину из Госс получилась бы классная машинистка.

Скоро появились покупатели. Для понедельника торговля шла довольно бойко. Я рассказала Госс про Энди Холлидея и его сбежавшую дочь, и девчонка от души ему посочувствовала. Тогда я спросила, не слышала ли она про Шери Холлидей, и Госс замотала головой. На этот раз, кстати сказать, волосы у нее были голубыми.

– Вряд ли она живет под этим именем, раз уж у нее такой гемор, – предположила она. – То есть, я хочу сказать, раз ее дядя… делал то, о чем она пыталась рассказать отцу. А отец не поверил. Видно, девчонке тогда было хреново. Вот она и ушла куда глаза глядят. А когда Энди понял, что она говорила правду, было уже поздно. Ужас какой! Ничего грустнее в жизни не слышала.

В глазах у Госс стояли слезы. Ну надо же! Только что обзывала последними словами наркомана, который решил завязать, а теперь плачет. Да, молодые слишком строги в суждениях и поспешны в выводах! (Кажется, так говаривала Ирэн в «Саге о Форсайтах» Голсуорси.) Я решила воспользоваться моментом.

– Госс, а когда листовки будут готовы, ты не поможешь мне их развесить? – спросила я, приготовясь услышать ее любимое «как же!».

Но Госс проявила чудеса сострадания:

– Конечно, помогу. Надо наклеить их на столбы, я всегда читаю объявы на столбах, особенно если они с картинками. А у нас на листовке будет фотка?

– Будет. Сегодня мы с Мероу пойдем к Холлидею, и я попрошу у него фотографию. Надо же помочь соседу распаковать вещи. Сама знаешь, какая это морока.

Госс хихикнула:

– Да уж! У меня до сих пор часть барахла лежит в коробках. Я бы тоже с вами пошла, но у меня сегодня прослушивание. Я прошла во второй тур. Пожелайте мне удачи!

Я поцеловала ее в щеку и пожелала ей ни пуха ни пера, мысленно добавив в уже и без того длинный список дел покупку клейкой ленты.

К концу дня мы продали довольно много хлеба. Остаток батонов пойдет в «Супы рекой», а имбирные маффины разнесли подчистую. Надо будет сказать об этом Джейсу, если я его еще увижу.

Я закрыла ставни и вернулась в пекарню. Пора приниматься за уборку. Горацио передислоцировался на лестницу, где вместе с Мышиной Полицией терпеливо ждал, когда я наконец перестану возить мокрой шваброй по полу. Открыв дверь в переулок, я увидела на пороге Джейса. Вид у него был смущенный.

– Извините, – промямлил он, не поднимая глаз. – Можно я вымою пол?

– Можно. Только сначала объясни, в чем дело, – потребовала я. – Мне не хочется, чтобы Госс расстраивалась.

С минуту Джейс стоял молча, переминаясь с ноги на ногу. Я молча ждала – этот вопрос он должен решить сам. Наконец парень заговорил:

– Я знаю Сьюз. Только когда мы с ней познакомились, она уже полгода как сидела на игле. У нее никого не было, у меня тоже. Ну мы с ней стали типа встречаться. Клянусь, не я втравил ее в это дело. Честное слово! Не знаю, кто это был, но только не я. Сьюз часто тусуется в «Кровавых Узах» с готистами, поэтому и я там был.

– А ты что, готист? – усомнилась я, окинув критическим взглядом его одежку.

– Да нет. Еще чего! Они же все долбанутые. Просто так уж вышло. Как-то раз мы с пацанами оказались рядом с клубом и… и…

– У вас там были дела? – тактично подсказала я. Он заметно расслабился:

– Ну да! У нас там были дела. И у Сьюз тоже… Кровавые игры. – Заметив, что я изменилась в лице, Джейс пояснил: – Да нет, там все чисто! Шприцы одноразовые и все такое. Если честно, я не пойму, на кой хрен им все это, но платят они Сьюз не слабо.

– А что это за игры такие?

– Что за игры? – Глаза у него забегали. – Им нравится пить кровь. Чужую кровь. Они берут совсем немного, а платят хорошо – героином. Я в клубе подрабатывал, а Сьюз продавала кровь.

– Ладно, Джейс, я тебе верю. Ты бросил наркотики?

– Вообще-то, я не собирался бросать, но у меня кончились деньги. И я подумал: может, стоит завязать? Ведь от этого не умирают. Но я чуть не подох. Неделю меня ломало. А последние два дня и вовсе так скрутило, что я провалялся в подвале. А потом жрать захотелось, вот я и вылез.

– Ну что ж, накормить я тебя могу. Съешь две булки с ветчиной, а потом помой полы, – велела я.

Джейс уничтожил булки в три укуса и взялся за швабру. Люблю кормить людей!.. Похоже, мы с Джейсом нашли друг друга.

Пока Джейс драил полы, я собрала ему ужин из остатков ветчины, большого куска пирога с начинкой из яиц и бекона и пары кусочков фруктового кекса. Ужин парень честно отработал, помогая мне утром в пекарне. Завернув все в фольгу, я положила еду в пакет. Раз ему негде спать по-человечески, пусть хотя бы наестся досыта.

Когда я вернулась с кухни, полы уже сверкали, а Джейс ополаскивал швабру. Наступив на коврик, я протянула ему пакет:

– Это тебе на ужин. А это твои десять баксов. Спасибо, Джейсон.

– До завтра, мисс, – сказал он и ушел.

«Поскольку мы с Мероу подрядились помочь Холлидею, традиционный джин-тоник и прогулка с Горацио в саду на крыше отменяются!» – рассудила я, запирая за мальчишкой дверь. Однако Горацио думал иначе. Он стоял под дверью и орал до тех пор, пока я не сдалась и не поднялась с ним на крышу. Там он сразу же растворился в кустах, где у него, судя по всему, было какое-то неотложное дело. Я устроилась в розовой беседке. На крыше мне встретился только мистер Пемберти, он выгуливал Трэддлса. Он даже не поднял на меня глаз, пока мопс орошал ни в чем не повинный розовый куст.

– Как ваша жена? – поинтересовалась я.