Ренат Янышев - Чёрный шар для кандидата

Вот только одно огромное НО! Диссертация была выполнена безвестным исполнителем некоей фирмы под странным названием «Дилетант», вольготно расположившейся на просторах Рунета. Причём я вполне допускаю, что диссертация была слеплена добротно, качественно и содержала вполне оригинальную идею. И что научный руководитель, и защита, и оппоненты были абсолютно уверены в том, что авторство принадлежит Верницкой В.М. Увы! Если бы так все и было!

Пять тысяч долларов, что заплатила госпожа Верницкая, вернутся ей сторицей. Ведь теперь она легко может повысить тарифы в частной практике, прикрываясь как щитом, заветным званием. Да и в институте она приподнялась в «табели о рангах». Везде плюсы.

И есть только один минус. Это отсутствие совести у нашей героини. Впрочем, какая может быть совесть у психолога, давно связавшего свою судьбу с представителями криминального мира? Но это уже тема отдельного разговора».

Автор данного опуса, судя по всему, решил остаться безымянным. И хотя некоторые обертона были изменены, я сразу же почувствовала стиль Бурталова. Вот значит, как! Значит, он решил вновь атаковать меня. Но в этот раз его номер не пройдёт. За наглую, беспардонную клевету он ответит.

– Я могу сказать только одно, – жаль, что дрожащий от волнения голос не придавал моим словам убедительности, – всё, что здесь написано, сплошная ложь. Это моя диссертация. От начала и до конца. И это легко может подтвердить мой научный руководитель Ланье Дмитрий Юрьевич. Обратитесь к нему.

– Увы, Дмитрий Юрьевич сейчас где-то над Атлантическим океаном, – заметила Белявская.

– Как? – ахнула я. – Ведь он же должен был лететь в Штаты через полмесяца.

– Там несколько изменилась программа, – туманно пояснила ректор. – В любом случае Ланье нам сейчас не доступен.

– Кроме того, – с сожалением во взоре обратилась ко мне Бэла Рустамовна, – ваш наставник станет нас горячо заверять, что он перечитывал главы, которые вы ему приносили, что он делал определённые замечания, и вы послушно корректировали диссертацию. Но это не опровергает главного обвинения, что основной текст за вас набросали, вы уж простите, «негры».

– Но ведь это легко проверить, – изумилась я. – Выяснить, где находится эта фирма и все там узнать! Поступал ли к ним такой заказ, или нет.

– Кто это будет делать? – парировала Бэла Рустамовна. – Мы не полиция, чтобы заниматься розысками. И потом, с чего вы взяли, что вам так сразу все и расскажут? Как я понимаю, вся их деятельность глубоко законспирирована. Так что они легко открестятся от знакомства с вами. И что? Подобный исход вы предлагаете расценивать в вашу пользу?

– Но вы же можете сравнить опубликованные мною статьи и диссертацию, – защищалась я изо всех сил. – И сразу увидите, что они написаны в едином ключе и на одну тему.

– Для профессионального «негра» не составит труда скопировать манеру диссертанта.

– Но объясните мне, пожалуйста, – взмолилась я, – зачем мне покупать диссертацию, если я и так работаю в институте? Ведь, насколько мне известно, это нужно политикам и бизнесменам, не имеющим отношения к науке, но желающим приобщиться! А мне-то зачем?

– Вот это мы и хотим понять, – парировали хором обе дамы.

– И как, рассуждая, по-вашему, я должна доказать, что это поклёп и клевета? – решила я уточнить.

– Все очень просто, – вновь заговорила Инга Витальевна. – Покажите, пожалуйста, свой архив по диссертации. Наработки, черновики. Все материалы, убеждающие в вашем авторстве.

– Но…, – тут я расстроилась окончательно, – я же работаю на компьютере. И все черновые записи я удалила весной, после защиты. Остался только чистовой вариант. Я же не знала, что меня обвинят в… чёрт знает в чём.

Я опустила голову и только тут заметила, что мёртвой хваткой сжала сумочку, словно собиралась удушить ее. С трудом я заставила собственные руки разжать пальцы, но лишь для того, чтобы они судорожно сцепились друг с другом.

– Нас не интересует содержание вашей диссертации, – мягко, прямо-таки по-матерински, заметила Бэла Рустамовна. – Мы бы хотели взглянуть на практические материалы, на основе которых выстроена ваша концепция. Протоколы, записи бесед. Уж это-то вы, надеюсь, вели не на компьютере?

– Нет, конечно, – обрадовалась я. – Но боюсь, вы там не все разберёте. У меня не самый лучший в мире почерк.

– За нас не беспокойтесь, – усмехнулась Бэла Рустамовна. – Значит, договорились, завтра утром вы нам приносите весь наработанный материал, а заодно уж и журнальные статьи, и саму диссертацию.

– Всё понятно? – строго переспросила Белявская, оторвавшись от монитора.

– Да, – коротко ответила я и поняла, что пора отсюда уносить ноги.

– Кстати, – в первый раз за все время я услышала голос Пупса, – а что это за намёки в конце статьи о связях с мафией?

– Понятия не имею, – легко открестилась я от знакомства с Мишей. – Спросите лучше у автора, что он имел в виду.

Незачем московских гостей посвящать в сложные взаимоотношения простой петербургской преподавательницы и Черкасова Михаила Александровича по прозвищу Циклоп. Начнут думать про меня невесть что.

– Спасибо за совет, – хмыкнул Пупс. – Я его обязательно учту.

А красивый голос у Пупса. Он, наверное, им очень гордится и в компаниях обязательно поёт романсы, даже если его и не просят.

– Ну, так я пойду, – робко поинтересовалась я у инквизиторов.

– Конечно, конечно, – милостиво отпустила меня Бэла Рустамовна. – А завтра к девяти утра, вы уж не забудьте.

Я выскользнула из кабинета чуть ли не в китайском стиле: пятясь и непрерывно кивая головой. И лишь закрыв за собой плотно дверь, позволила себе выпрямиться и шумно выдохнуть воздух.

– Ну, как? – участливо поинтересовалась Анжела, секретарь Белявской.

Но я лишь отмахнулась от расспросов и поплелась на кафедру зализывать раны. В связи с предстоящим заседанием вся кафедра была в сборе. Народ сразу же обступил меня и, пользуясь отсутствием студентов, я принялась жаловаться на злодейку-судьбу. Дверь тут же была закрыта на ключ, меня принялись отпаивать кофиём и выспрашивать подробности. Так, под ахи и охи, я пересказала разговор, случившийся в ректорате.

– Кошмар! – шумно возмутился Володя. – Коллеги, может быть, мы напишем письмо в защиту Леры? Что это за возврат к сталинским методам управления? С каких это пор министерство образования вмешивается в дела Высшей Аттестационной Комиссии? Да какое право имеют эти варяги устраивать проверки. Уж кому-кому как не нам знать, что Лера – честная труженица.

Вся кафедра тут же поддержала эту идею. И Володя, не мешкая, устроился за столом сочинять письмо московским визитёрам.

Володя, вернее Владимир Валентинович, параллельно со мной по весне защитил докторскую диссертацию, и потому особенно живо примерил на себя подобный выверт. Ни он, ни я заветные корочки ещё не получили.