Маша Стрельцова - Как растлить совершеннолетнего, Или Научи его плохому!

А потом он сказал мне слова, которые запали мне в душу.

— Магдалина, — сказал он. — Ты мне очень родная. Я не могу себе представить, что когда-либо расстанусь с тобой. Это было бы как часть моей души оторвать.

— А с чего это ты о расставании заговорил? — хмыкнула я.

— Не знаю, — его руки покрепче обхватили меня и прижали к себе. — Не знаю. Просто давит что-то на сердце. Предчувствие какое-то.

Я замерла на мгновение, сердце пропустило удар.

Предчувствие?

— Все хорошо, — медленно ответила я. — Все хорошо, любимый. Я ведьма. Я справлюсь с любыми предчувствиями.

— И меня не оставишь?

— Пока жива — нет, — мрачно хмыкнула я.

— Ты — пообещала, — раздельно сказал он.

— Спи, — вздохнула я, натягивая на себя одеяло.

И вскоре я уснула, не ведая еще тогда, что наступит завтра — и я увижу плоды всех предсказаний и предчувствий.

И что завтра я встречусь со смертью.

Бабуля, моя милая бабуля стояла около моей кровати и ласково гладила меня по волосам рукой, пахнущей ромашками.

— Большая ты у меня уже стала, Магда, — приговаривала она.

А я жмурилась, как котенок и ластилась к ней.

— Бабуль, мне без тебя очень плохо, — жаловалась я. — Мать меня совсем не любит, слова доброго от нее не слышу. Я очень, очень по тебе скучаю.

— Не печалься, внученька, — улыбалась она. — Скоро вместе будем. Димка вот ремонт делает, тебя ждет.

— Ммм…, — неопределенно промычала я в глубокой задумчивости. Дело в том, что Димка меня скорее всего для начала отлупит за Дэна.

— Не бери в голову, — усмехнулась бабуля, каким-то образом считав мои мысли. — Что в мире живых с тобой было — мертвых никоим образом не касается. Ладно, пошла я. А ты собирайся, готовься. В течение этой недели Господь тебя приберет.

Я непонимающе таращилась на букет ромашек, что лежали на моей подушке. Потом, взвизгнув, я вскочила и закричала:

— Дэн!!!

Никто не отозвался.

— Дэн! — что было силы завопила я.

На лестнице послышались шаги и на пороге показалась маменька. Она отряхнула руки от муки и недовольно спросила:

— Ты чего разоралась с утра пораньше?

— Где Дэн? — снова закричала я.

— За сигаретами он вышел. Травит себя, хоть бы ты ему сказа…

— Мама, откуда у меня эти ромашки??? — перебила я ее, изо всех сил стараясь не сорваться на истерику.

— Дэн принес, — пожала плечами мать. — С утра в парке полянку оборвал.

— Он принес мне эти цветы? — медленно, неверяще спросила я.

— Ну да, — кивнула мать.

Я села и заревела.

Почему-то мне было неприятно, что бабушка, которая звала меня умирать — пахла этими ромашками.

— Да что с тобой сегодня такое??? — раздраженно вскричала мать. — Давай, иди в кухню, я завтрак приготовила, ты-то у меня косорукая, сроду у плиты не стояла!

— Сейчас приду, — несчастно сказала я.

За завтраком я переглянулась с Дэном, прокашлялась и начала:

— Мать, тут такое дело. Мы с Дэном решили пожениться, ну, ты в курсе…

— Ой как здорово, — воскликнула Сонька, простая душа, все принявшая за чистую монету.

— Доченька…, — тут же разулыбалась мать. — И когда?

— Скоро, — туманно пообещала я. — Но тут понимаешь какое дело. Хочется, чтобы первенец был именно мальчишка.

— Но ведь ты же знаешь — у нас одни девочки рождаются, — скептически сказала мать.

И это была истинная правда. Уж что за доминантные — рецессивные гены бродят в нашей родне — я не в курсе, но рождаются только девочки и все тут. У моей бабушки родилась только одна дочь, у матери — я, у материной двоюродной сестры, тети Раи — Сонька. Ну не рождаются парни, вот хоть ты тресни!

— В курсе, — кивнула я. — Дело в том, что есть новые генетические методики, которые могут спроектировать пол младенца, но для этого надо провериться у врачей и тебе.

— А я при чем? — удивилась она. — Вы ж ребенка заводить будете.

— Мать, я не в курсе, но врач хочет и тебя посмотреть, твои гены и так далее.

— Ну знаешь…, — начала она.

— Мам, ты внучонка хочешь? — скучным голосом осведомилась я.

— Хочу, — вздохнула она. — Как представлю, что около меня малыш бегает — прям сердце щемит.

— Тогда сегодня в одиннадцать нам назначено, — твердо оповестила я.

Мать задумалась, после чего неуверенно сказала:

— У меня ведь работа…

— Отпросишься, — постановила я.

— А я у вас буду шофером, — вставил Дэн.

Мать посмотрела на нас и добродушно рассмеялась:

— Ладно, куда вас девать! Уговорили! Чего ради внучонка не сделаешь!

«Отличная работа», — одобрил меня внутренний голос.

Сонька тем временем отодвинула от себя тарелку, улыбнулась нам на прощание ангельской улыбкой и была такова.

А я сидела, ковырялась ложкой в мюслях и озабоченно хмурилась.

Ибо ну не походила маменька на вчерашнюю неадекватную дамочку. И вообще — меня очень мучил сам факт, что я родную мать веду на прием к психиатру. Звучало это так, словно я ее уже в сумасшедший дом сдаю.

«У шизофреников это, говорят, периодами, — вздохнул голос. — И вчера было обострение. Так что провериться все равно надо».

Я вздохнула и скрепя сердце согласилась.

По дороге в больницу мать лезла под руку к Дэну и изо всех сил советовала ему, как вести машину.

— Что машину трясет так? — поджимала она губы. — Не дрова везешь!

Я внутренне ахала — новенький Крайслер футуристического дизайна двигался настолько плавно, что можно было на сиденье ставить стакан с водой и ехать, не расплескав по дороге ни капли.

— Да, Ольга Алексеевна, понял, — соглашался Дэн на ее нелепые претензии, внимательно следя за дорогой.

— И чего так быстро едешь? — снова приставала она. — Угробить нас хочешь?

— Никоим образом, — учтиво говорил ей Дэн и сбрасывал скорость с шестидесяти километров до пятидесяти.

Поерзав, мать молчала до тех пор, пока не придумала снова, к чему бы придраться:

— Вот, буржуи, такие деньжищи в машины вкладывают, а детям в детдомах есть нечего. Не по христиански это. А, Денис Евгеньевич?

И при этом она красноречиво осматривала салон Крайслера.

— Мать, — печально произнесла я. — Ты меня кажись замуж не так давно все мечтала выдать?

— А что? — настороженно отозвалась она.

— Так не лезь тогда будущему зятю под шкуру, хотя бы до тех пор, пока он на мне не женится! — укоряюще воскликнула я.

— Ну вот еще! — недовольно отозвалась она. — А что я такого сказала?

— Я с тобой помру старой девой, — раздельно сказала я. — Понимаешь ты хоть это?

Мать налилась краской, яростно на меня посмотрела, но тут вмешался Дэн.

Пряча ухмылку, он сказал:

— Ольга Алексеевна, на самом деле давно хочу вас поблагодарить.

— За что? — растерялась она.

— За то, что дочку воспитали именно такой, какая она есть, — серьезно сказал Дэн.