Маша Стрельцова - Как растлить совершеннолетнего, Или Научи его плохому!

Вот так следом за убийцей я и вышла из парка, перешла через дорогу и вошла в здание налоговой инспекции.

Мужик подошел к охраннику около КПП. По другому я это сооружение назвать не могу — две панели высотой по пояс, образующие мини — коридорчик, и он перегораживался двумя створками. Так вот, мужик что-то сказал охраннику, что-то от него взял, и створки раздвинулись, пропуская его.

А меня — меня охранник тормознул.

— Вы к кому? — железным тоном спросил он.

— Да я вон за тем мужиком, — нетерпеливо бросила я ему. — Открывай избушку!

— То есть вам пропуск не заказан? — уточнил парень.

— Нет, — слегка растерялась я.

— Тогда пропустить не могу, — сказал парень и отвернулся. Я посмотрела на него и поняла — точно не пропустит.

«О, черт!» — подумала я и достала сотовый. Самое смешное было то, что царствовал тут мой хороший знакомый, Семенецкий, и меня же сюда и не пускают!

— Здрасьте, Анатолий Юрьевич, — кисло сказала я.

— Магдалина Константиновна! — воскликнул Семенецкий, — Сколько лет! Ну, как дела?

Семенецкого, главу областной налоговой службы, я нежно люблю как человека. Дяденька он веселый, совершенно не задается, а главное — столько раз меня выручал просто по доброте душевной, что и не сосчитать… Меж нами нет никаких романтических отношений, он никогда не пользовался моими услугами как ведьмы, мы просто дружим.

— Анатолий Юрьевич, я тут у вас на ресепшене стою, меня не пускают, — пожаловалась я. — Вы за меня словечко не замолвите? Мне очень — очень надо зайти к вам.

— Ну конечно! — сказал он. — Сейчас со своего телефона перезвоню охраннику. Ко мне зайдете?

— А вот как получится, — улыбнулась я. — Но в любом разе — созвонимся, ладно?

— Ну хорошо, — легко согласился он и я отключилась.

Я повернулась к охраннику и спросила:

— Послушайте, вы мне не скажете, мужчина, который передо мной прошел — он кто такой?

— Не могу знать, — обронил охранник.

— Ну вы же тут работаете, — я посмотрела на него самым умоляющим взглядом, на который была способна.

— А он тут зато не работает, — усмехнулся парень, и тут у него зазвонил телефон на столе. Переговорив, он подал мне бумажный квадратик и сказал: — Проходите.

— Ну а куда он тогда пошел — можете сказать? — в отчаянии спросила я парня.

Если он сейчас упрется, то мне остается только сесть на крылечке и караулить мужика с гитарой.

Охранник же заинтересованно на меня посмотрел и хохотнул:

— Понравился, что ли?

— Ну, — я скромненько опустила глаза, дабы не выдать взглядом обратного.

— Ну иди тогда в актовый зал на втором этаже, они там евангелизацию проводят.

— Еван… чего? — не поняла я.

— Богомольный твой мужик, — ухмылялся охранник. — Не передумала?

— Там разберемся, — туманно сказала я и двинула к лифту.

— Только с собаками сюда нельзя.

Я обернулась — и наткнулась взглядом на Лору, которая беспечно улыбалась охраннику так, что у меня и то мороз по коже прошел.

— Слышала, что дяденька говорит? — спросила я ее. — Иди в уголке посиди, меня подожди, ясно?

Святоша тяжко вздохнула, кивнула и пошла к стоявшим в холле стульям.

— Ух ты! — восхитился парень, — прямо как все поняла!

— Ну конечно поняла, — пожала я плечами. — Лора же хоть и собака, прости господи, но не олигофренка.

Оставив охранника пялиться на мою коллегу, я поднялась на второй этаж, и обнаружила, что этаж настолько длинен и огромен, что я аж растерялась. Однако не сдалась, потыкалась — помыкалась, и наконец я нашла актовый зал. И думаете как? А потому что там очень громко пели, и главное — под гитару. Перед этим я с минуту бродила по этажу, вглядываясь в таблички и поражаясь, какой идиот распевает на всю налоговую среди бела дня песенки, а потом меня как током дернуло — черт возьми! Песенки под гитару! А ведь мой мужик как раз шел сюда с гитарой!

Тут с лестничной площадки в коридор шагнули три тетеньки с дяденькой, и направились к широким двустворчатым дверям в конце коридора. Я, не будь дура, надвинула панамку поглубже и пристроилась за ними в хвост.

Народа в зале было немного, но и немало — человек двадцать. А на сцене в это время мой давешний знакомый пел песенку.

— В моей жизни — славься, Господи, славься Господь…

В моей жизни — славься, великий Бог…

Песенка была на диво мелодичная и красивая, да и голос у мужика оказался что надо — сильный и бархатистый. Кроме него на сцене сидели на стульях несколько девушек и солидный дяденька в костюме.

«Это что такое?» — в недоумении спросил голос.

Если б я знала!

Присев в уголке, я принялась вникать в ситуацию.

А мужик тем временем допел песню, и его место около микрофона заняла одна из девушек. Она улыбнулась — и словно солнышко засияло, настолько тепла и добра была ее улыбка. И даже ее курносенькое и конопатое личико стало вмиг — нет, не красивым, — но чудесным своей открытостью и доброжелательностью. С такими людьми, как эта девочка, хочется дружить.

— Приветствую вас, — просто сказала она. — Меня зовут Таней. Я пришла сюда, чтобы рассказать вам про свои отношения с Господом. Тут до меня брат Сергей рассказывал, что был наркоманом, пока Господь не исцелил его от пагубного пристрастия. Ну а я не была ни наркоманкой, ни алкоголичкой. У меня была хорошая семья, у папы был серьезный бизнес, а мама все силы отдала на мое воспитание. Но три месяца назад они…

Она запнулась, глубоко вздохнула, выдохнула и тихо закончила:

— Они разбились на машине. Насмерть.

Женщины около меня ахнули и с жалостью уставились на Таню.

— И мне было очень трудно преодолеть свое горе, — медленно, с трудом продолжала девушка. — Я была в жесточайшей депрессии, я не хотела жить и постоянно размышляла над тем, каким образом мне лучше уйти из жизни.

Она снова помолчала, а люди в зале смотрели, как по ее личику медленно стекает слеза. Наконец, Таня взяла себя в руки, вскинула поникшую было голову и снова улыбнулась сквозь слезы:

— Но Господь не допустил, чтобы я совершила грех. Я случайно попала на богослужение в нашей церкви, и слово Божие коснулось моего сердца. Пастор читал проповедь о том, что Господь послал Сына своего в наш мир, зная, что он умрет за наши грехи — но послал. Самое дорогое от себя оторвал, не пожалел.

У меня нет дара красноречия, и я не могу так же проникновенно пересказать ту проповедь, простите меня. Но каждое слово тогда падало в мою душу, словно зерно на плодородную пашню. Я остро, всем сердцем поняла — насколько же велика любовь Господа к нам… И я как-то очень по человечески пожалела Христа, которого унизили перед смертью те, кого он любил и за кого он умер. А еще я поняла — что на самом деле я не одна в этой жизни. Что мои папочка и мамочка сейчас в лучшем мире, и мне надо не плакать по ним, а радоваться. И что хотя они не со мной, но Господь, мой Отец — он всегда рядом, он тут, и я его чувствую всей душой. Правда, чувствую. Он рядом — и оттого в душе моей какой-то тихий и благостный мир. Знаете, я сейчас словно на островке посреди бушующего моря. Шторм, ветер, волны — а над моим островком небо безмятежно синее и волны о его берег словно разбиваются. Нет, мои проблемы никуда не делись, Господь не золотая рыбка, и жизненный путь розами не усыпает! Но он со мной, он ведет меня за руку. Почти три месяца как я во Христе. И ни одного дня я не пожалела. Ни одной минуты я не была несчастна. Вот такая вот моя история. Простите, если говорила сумбурно.