Люся Лютикова - И будет вам счастье

– Где это?

– Насколько помню, рядом с метро «Нагорная». Ну, пока.

Он повесил трубку, я даже не успела его отблагодарить.

– Ну вот, самоубийство не зарегистрировано, – обрадовала я Сильвию. – И правда, посуди сама: если бы она выбросилась с восьмого этажа, во что превратился бы ее мобильник, а? У меня есть адрес Светланы, поехали!

На улице я привычно свернула к метро, Сильвия меня остановила:

– Поймаем машину, дорога каждая минута!

Нужный дом оказался кирпичной пятиэтажкой, чудом не попавшей под снос. Место здесь было не очень уютное: рядом расположен какой-то завод, под окнами проходят трамвайные рельсы, а в пятидесяти метрах шумит Варшавское шоссе.

Домофон на подъезде был вырван с корнем. Мы поднялись на четвертый этаж и позвонили.

Дверь открыла бодрая пенсионерка с накрашенными губами. На ней был надет розовый спортивный костюм, который подчеркивал пышные формы.

– Ну, слава богу! – улыбнулась пожилая дама, показав хороший зубной протез. – А то я уже начала волноваться.

Мы с Сильвией во все глаза пялились на пенсионерку и не знали, как реагировать.

– Что же вы стоите? – подбодрила дама. – Проходите, прошу!

Сильвия первая зашла в квартиру, я последовала за ней. В маленькой прихожей нам троим было тесновато.

– В углу лежат бахилы, – сказала дама, – лишняя инфекция тут ни к чему.

Сталкиваясь лбами и балансируя на одной ноге, мы с Сильвией надели на туфли шуршащие пакеты.

– Видите ли, в чем дело, – начала Сильвия, тяжело отдуваясь, – Светлана Ивановна…

– Я в курсе, – перебила пенсионерка, – хозяйка предупредила о вашем приходе. Наверное, вы хотите сразу посмотреть на Вику? Она в маленькой комнате.

Морщинистой лапкой с накрашенными ногтями она указала на дверь.

Мне нравится, когда женщины в возрасте следят за собой: маникюр, укладка, выразительные тени на глазах и неяркий румянец. На Западе это норма, а у нас, к сожалению, старушки отправляются в парикмахерскую лишь за тем, чтобы обкорнать седые волосы «под мальчика». А если бабушка вдруг позволит себе потратить часть пенсии не на конфеты внукам, а на косметику, боюсь, родные поднимут ее на смех. Тем приятнее видеть исключение из этого правила.

Вслед за дамой мы прошли в комнату. На улице солнце шпарило вовсю, а здесь царил полумрак. Плотные шторы на окнах, ковры на стене и на полу, минимум мебели. На кровати около окна лежала женщина, очень худая. Мне она показалась молодой, лет тридцати. Мы подошли вплотную к кровати, и я почувствовала слабый, но неистребимый запах лежачего больного.

– Она спит? – шепотом спросила Сильвия.

– Вика много спит, – ответила пенсионерка таким тоном, словно хотела нас обнадежить. – Как видите, она худенькая, весит сорок восемь килограммов, проблем с тем, чтобы ее помыть и переодеть, не будет.

Женщина дернулась во сне, из приоткрытого рта потекла слюна, и сиделка шустро вытерла ее полотенцем, лежащим около подушки.

– Ну, посмотрели, теперь пойдемте на кухню, я расскажу все в деталях.

Кухня тоже была маленькая, но уютная. Гарнитур из желтого пластика и такого же солнечного цвета абажур создавали радостное настроение.

– Вам чаю или кофе? – спросила пенсионерка, наливая воду в электрический чайник.

– Чаю, – синхронно произнесли мы с Сильвией, усаживаясь на табуретки.

Дама удовлетворенно кивнула и, не отрываясь от хозяйственных дел, стала говорить:

– Вообще-то я ждала вас с утра. Светлана Ивановна сказала, что утром придет моя замена, попросила ввести в курс дела. Я ожидала, что будет одна сиделка, а вас двое. Вы по сменам будете работать, да? Вы, случайно, не родственницы, нет? А похожи. Ну, вы сами видели, Вика находится в тяжелом положении: не встает, не разговаривает, не понимает речь. Ноги у нее парализованы, руки тоже не двигаются, она может лишь шевелить пальцами. С одной стороны, хорошо, что она все время лежит, по крайней мере, не упадет, не уйдет никуда, не травмирует себя. С другой стороны, это профилактика тромбоза, надо бинтовать ноги эластичными бинтами. Чтобы избежать пролежней, я переворачиваю Вику набок четыре раза в день хотя бы на полчаса. Ну про обтирания объяснять не буду, вы и сами в курсе. У Вики частенько случаются запоры, так что раз в три дня следует применять клизму…

– Простите, вас как зовут? – вклинилась я в монолог.

– Ой, – смутилась дама, – извините, забыла представиться. Мыслями-то я уже далеко, через неделю покидаю Москву, волнуюсь ужасно! Я Ольга Тимофеевна, а вас как величать?

– Людмила.

– Сильвия.

– Очень приятно. Вот, держите тетрадку, в ней я веду записи, какие уколы и процедуры сделаны Вике и когда.

Ольга Тимофеевна протянула Сильвии толстую тетрадь с котенком на обложке.

– А куда вы уезжаете? – полюбопытствовала я.

– Улетаю. В Австралию. На постоянное место жительства.

– К детям?

– Нет, замуж выхожу.

– Примите мои поздравления! – улыбнулась я. – Это у вас первый брак?

– Нет, пятый! Представляете – четверо мужей за спиной, а я волнуюсь, как девчонка! Может, потому, что мы с Полом еще ни разу не виделись. Лечу по визе невесты, это в шестьдесят-то лет, прямо курам на смех.

– Вы выглядите значительно моложе, – подала голос Сильвия. – А как вы познакомились с женихом?

Дама разлила по чашкам чай, положила в вазочку шоколадные конфеты и уселась на третью табуретку.

– Через Интернет. Дочь порекомендовала мне сайт австралийских холостяков. Сходи, говорит, посмотри на них, может, кто приглянется. А для меня слова «Интернет», «сайт» – все равно что китайская грамота, я даже не знаю, как компьютер включается. Попросила внука Петьку помочь. Ну он посмеялся, однако открыл ноутбук, нашел сайт и говорит: «Выбирай, бабуля, любого миллионера!» Мне с первого взгляда Пол приглянулся. Вот вижу: мой это мужчина, моя судьба. Я написала ему письмо, Петька перевел на английский, отправил мою фотографию, ну и стали мы общаться. Пол мне про кенгуру рассказывал, а я ему про медведей. У них там зима, а у нас лето. Так дело до свадьбы дошло. Меня смущает только, что я английского языка не знаю, выучила только «здравствуйте», «до свидания», «меня зовут Ольга»… Ох, как бы не пропасть на чужбине!

– Не пропадете, – уверенно заявила я, – когда все вокруг будут говорить по-английски, язык сам собой выучится. И потом, знаете, как любовь стимулирует лингвистические способности!

– Дай-то бог! – вздохнула Ольга Тимофеевна. – А то мне что-то на душе неспокойно. И сердце за Светлану с Викой болит. Привязалась я к ним, не хочу оставлять на случайных людей.

– А Вика кем приходится Светлане Ивановне? – к месту ввернула Сильвия.

– Старшей сестрой.

– Старшей? – изумилась я. – Но она выглядит на тридцать лет!