Ольга Степнова - Совершенная crazy

– Тебе, Ксюня, надо побольше читать, – вздохнула Ида Григорьевна. – Ужас, что ты несёшь. Ужас!

– Что умею, то и несу, – обиделась Ксюня и замолчала.

– Ладно, приступишь завтра к своим обязанностям, – распорядилась Ида. – В конце концов, служанке не обязательно быть начитанной. А Гошке в винегрет какашку игуанью поклади! Чтобы не смел обижать мою прислугу!

– Уж покладу! – обрадовалась Ксюня. – Обязательно покладу!

– А теперь расскажите, как вы в бане нас чуть не спалили! – Славка вышел в центр комнаты. Ему не понравилось, что о нём все забыли.

– А чего рассказывать, – пожала плечами Дарья. – Вас, детвора, нужно было немедленно выключить из игры. Вы всё что-то бегали, разнюхивали, узнавали. Мне это, само собой, не нравилось. Правда, из вашего разговора на поляне я узнала, что фотографии, сделанные на дне рождении, находятся в ноутбуке Криса. Я обрадовалась, потому что на снимках мог оказаться один из Архангельских в маске Фёдора. Мне нужно было немедленно уничтожить снимки. Но сначала разобраться с вами… Когда вы залезли в бочки-парилки, я выкрала у садовника канистру с бензином, облила баню и чиркнула зажигалкой. Конечно, я понимала, что садовник прибежит и спасёт вас, но мне важно было напугать вас до смерти, заставить прекратить свои поски. Два прыща! Вечно лезли мне поперёк дороги! Да и не только вы, все в доме посходили с ума. Даже этот старый пердун Феликс Григорьевич, из которого песок сыпется, принялся ползать с отмычками по углам и искать убийцу Горазона.

– Феля, ты делал это? – загоготала старуха. – Ты ползал с отмычками по углам и посыпал свой маршрут песком?!

– Кровью! – подскочив, завопил Феликс. – Я поливал свой маршрут кровью! Эта стервозина меня ранила в плечо!

– Зачем ты стреляла в моего брата? – обратилась Ида Григорьевна к Дарье. – Безобиднее, чем он, нет существа на свете!

– Да просто так! – засмеялась Волгина. – Пострелять захотелось. Пистолет с собой взяла, а убивать приходилось ударами по голове, чтобы не шуметь. А, если серьёзно, то я вдруг подумала, что если изрежу картины, на которых стёрты подписи Алины, а заодно подстрелю Феликса, то все подозрения падут на Полину. Ну, что она сначала убила сестру из-за романа с мужем, а потом пристрелила Феликса, потому что он обнаружил картины с вытравленными подписями её сестры и догадался, что она продавала картины Алины как свои… А там, глядишь, и убийство Горазона ей пришьют, ведь в бассейне именно она крикнула: «Повтори трюк!» В общем, я запуталась, запаниковала и начала совершать необдуманные, глупые поступки. Я не знала, что делать дальше и сколько ещё придётся проторчать в этом доме. В довершение ко всему, у близнецов не выдержали нервы, и они вздумали сбежать. Если бы не зеркало… – Волгина усмехнулась и провела по лицу рукой. – Если бы не Горазон… Скажи, – обратилась она к Пашке дрогнувшим голосом, – а где мой Алексей? Ведь он самоубийца, а, значит, его неприкаянный призрак тоже где-то скитается. Где он? Почему по ночам не приходит ко мне?!

– Не знаю я, где Лёшка, – с тяжёлым сердцем и пустой головой произнёс Пашка. – Наверное, у нас разные орбиты.

– Ну, как же! – захохотала Волгина. – Ты и после смерти остался особенным! Другая орбита у него, видите ли! То есть, ты можешь являться куда и к кому захочешь, а мой Лёшка не может заглянуть ко мне на минутку, чтобы сказать спасибо?!!

– Боюсь… Лёшка не хочет говорить тебе спасибо, – пробормотал Пашка.

– Что ты хочешь этим сказать?! Что?!! Он не одобряет моей любви и самоотверженности?! Осуждает твоё убийство?!!

– Не знаю! Не знаю! – заорал Пашка. – Здесь… в сумеречном мире всё по-другому. Тут забываешь, что такое зависть, тщеславие, корысть и злоба. Тут есть стремление к совершенству, а совершенство – это любовь и прощение. Я думаю, что Лёшка не хочет говорить тебе спасибо. Я думаю, он мучается… оттого, что стал артистом, а, например, не поваром. Я думаю, он мысленно проживает свой земной путь снова и снова, и понимает: это был не его путь. Он ошибся. И поэтому залез в петлю. Не из-за меня, понимаешь?! А из-за того, что пошёл не той дорогой и перепутал ориентиры…

– А ты – той?! А ты не перепутал ориентиры?! – закричала Волгина. – Ты, гений легковесных поделок! Где твоя великая роль? Где?!!

– У меня всё было впереди. Я ж не полез в петлю, а значит, жил по призванию. Но меня убили. И я должен знать, за что.

– Узнал?!! – Дарья, наконец, беззвучно заплакала, некрасиво скривив лицо. – Узнал, поганец?! Как же я тебя ненавижу! После смерти ты стал ещё большей дрянью! Любовь и прощение у него! Да что ты знал про любовь? Ты скакал по жизни как жеребец, ты прыгал по чужим судьбам, не замечая, что разрушаешь их, ты – равнодушный подлец, который любил только себя!

– Как ты думаешь, Пашка, она права? – сухо спросила старуха.

– Во всяком случае мне некому сказать спасибо за то, что он отмстил за меня, – задумчиво сказал Горазон.

– Бедный мальчик! – вздохнула Ида Григорьевна. – Столько потрясений за одну ночь! Но это ещё не всё. У меня тоже есть для тебя сюрприз!

– Постойте! – закричал Славка, про которого опять незаслуженно забыли. – Постойте, а почему никто не спрашивает, кто я такой? Почему никого не удивляет, что я из красной девицы превратился в доброго молодца?!

– Что-то я запутался, – пожаловался Евгений Суковатых. – Кто умер, кто не умер? Кто в кого превратился? Где моя дочь, зачатая в Сочи?!

Славка подскочил к Лидии и затряс её за плечо.

– Лидка! Проснись! Ты всё пропустишь!!

– Я давно не сплю и всё слышу, – тихо сказала Лидия и медленно села. – И я тоже, как последняя Суковатая, ничего не понимаю! Зачем ты переоделась в парня, Женька?! Ты и так корявенькая, а тут ещё эти грязные джинсы и несвежая майка!

– Я не корявенькая! Я парень! Пацан! Меня зовут Славка Орлик!

– Славка Орлик – это токарь, – сонно пробормотала Лидия. – Он фрезерует всё, что шевелится…

– Орлик это я! – выкрикнул Славка. – И мой появление тут неслучайно! Помнишь, джип в гараже?! Помнишь, мужские вещи на переднем сиденье? Помнишь, я спрашивал, не знаешь ли ты красивую высокую блондинку?!!

– Знаю, тебя…

Кто-то нервно рассмеялся.

– Я Орлик! Вор! Очень неблагополучная личность! В один прекрасный вечер я бомбил соседний коттедж, но сработала сигнализация, приехала вневедомственная охрана, я убежал, и меня спасла какая-то девка на джипе, который стоит сейчас у Иды Григорьевны в гараже! Эта девчонка под дулом пистолета заставила меня переодеться в женские шмотки, всучила мне свой чемодан с вещами и заставила пойти на похороны своей троюродной бабки! Эта девчонка была подсадной уткой! Кому-то нужно было запихнуть меня в этот дом любыми путями! Кому?! Зачем?! Ида Григорьевна, только не врите, что вы к этому не причастны!