Дмитрий Щеглов - Абрек из Мюнхена

– Верю! О…о! Лона!

Лона и на этот раз решила скрепить свое обещание демонстрацией собственных прелестей и нижнего белья. Ничто ей не мешало сделать это. Карл Мюллер храпел как боров, заполняя купе ароматом винных паров.

– Прикрой меня, я быстро переоденусь! – заявила она Тимуру и всучила ему в качестве шторки-занавески, свой коротенький шелковый халат. Она попросила помочь его разобраться с платьем, но если с Карлом Мюллером помощь выражалась, в одевании, то здесь, наоборот, требовалось раздевание. Между тем эффект в обоих случаях был одинаков. Помощники просто дурели на глазах. Тимур поцеловал ее в пупок, обхватив бедра сильными руками.

Он только забыл, что дверь была не закрыта. В нее постучали, и проводница открыла дверь.

– Чаю не хотите?

Какой там чай? Дама была в одних трусиках, а перед нею на коленях стоял молодой абрек с пылающим взором.

– Нэ хотым!

Проводница дверь захлопнула, и уже через десять секунд делилась впечатлениями со своей напарницей.

– Я так и знала, она ему будет изменять!

– Кто она?

– Да эта красотка из третьего купе! Представляешь, я вхожу, а молодой телохранитель на меня ноль внимания.

– Нужна была ты ему старая!

– Да, я не в этом плане!

– А хошь, в каком хочешь, ты ему глазки можешь не строить!

– Ты меня не поняла. Я говорю, они втроем в одном купе и…

Напарница равнодушно махнула рукой.

– Это на Западе принято. Свальный грех. Тут они передовые колхозники. Продвинутые дюже вперед. Нам до них шагать еще и шагать.

А в это время Лона пошла в соседний вагон. Тимур поприкасался к ее сладкому телу и даже места остались на животе от его горячих губ. Теперь он прочно сидит у нее на аркане. Глубоко заглотнул крючок, вместе с грузилом. Еще одно, два таких спецсладких усилия и мальчик сам расскажет, что он задумал. Лона решила выспаться перед завтрашним днем, она нутром чувствовала, что он будет тяжелым. Два обнадеженных и оставленных с носом мужчины будут постоянно находиться рядом с нею. Хорошую морковку ты повесила перед ними. Только нельзя будет вечно держать их в роли ослов. Терпению, когда-нибудь приходит конец. Она подумала о том, что надо будет не дать повода ни одному, ни второму вцепиться в горло друг другу.

Вертись Лона.

С уходом их в соседнем купе с музыкантами сабантуй разгорелся с новой силой. Мужики во все горло орали песни. А почему бы и не попеть, и не попить, и не поесть всласть? Дармовщина она в два раза слаще.

Только и неслись из-за стены возгласы:

– Васька Пупкин молодец. – вещал на высокой ноте Семен. – Знает, стервец, наши вкусы. Если не потрафит, нам, мы в следующий раз никуда не поедем.

– Не поедем!

– А я говорю, поедем! – слышался голос дипломанта Саши. – Он ни раз нас не обманул. И мы не должны его обманывать!

– А в чем мы его обманываем?

– Условия договора не выполняем!

– Какие условия?

– На каждой станции не играем.

– Ну, так эти заказчики не просят! – послышался голос Семена.

– А они не знают о нашей с Васей договоренности. А то бы попросили. И еще мне Вася сказал, зачем мы должны играть на каждой станции!

– Зачем?

– Чтобы быть как огурчики! Проветриваться надо, работнички музыкального фронта. Выпили и баста.

– А мы разве против?

– Ладно, на обратном пути доберем.

– А в эту сторону, по маленькой, по маленькой, по пол-стопца!

И вот, глубокой ночью, когда часовая стрелка подперла цифру четыре, Лона проснулась. Состав стоял на какой-то большой узловой станции. По перрону сновали редкие пассажиры и провожающие. И неслась величавая музыка. Оркестр играл «Дунайские волны». Проветривались ребята перед сном. Пред ними образовался небольшой живой круг. Вот, обтекая живой круг, показались двое мужчин. Один из них толкал впереди себя инвалидную коляску, в которой сидел третий мужчина с низко нахлобученной на голову фуражкой.

Инвалида везут, подумала Лона и задернула шторы. Музыканты перестали играть. Лона решила сходить в туалет. В коридоре, она увидела давешних двух мужчин и инвалида в коляске. Мужчины о чем-то упрашивали проводниц. Лона тихо проскользнула мимо них.

– Вы, что с ума сошли? – донесся до нее возглас старшей. – И не просите.

– Дорогая! Будь человеком!

Лона закрыла за собой дверь туалета. Вернулась она минут через десять. Вернулась и удивилась. На нижней скамейке сидело двое мужчин восточной наружности, инвалидная коляска была сложена, а сам инвалид лежал на второй полке спиной к ней.

– Это что такое? – с возмущением спросила Лона обоих мужчин и даже потрясла за плечо инвалида на второй полке. Она знала, что у Тимура есть билеты на все четыре места в купе.

– Дэвушка, нэ шумы! Пуст наш товарищ поспит, он очэн устал. Инвалид. А если вдруг, проснется и спросит, где мы, скажи в ресторан пошлы. Мы тэбя не будем беспокоит до самого конца.

Говорил все время один, тот, у кого был ярко выражен кавказский акцент. Второй не проронил ни слова. Они молча повернулись и ушли.

Лона опешила от такой наглости. Эти нахальные проводницы, зная, что все места в купе оплачены, все-таки подсадили ей попутчиков.

На занятиях по России Лоне рассказывали, что эта обычная практика на бывших постсоветских пространствах, и если случится с ней столкнуться, то не стоит сильно удивляться. Лона все равно решила покачать права. Как она будет одна в купе с тремя мужчинами? Она постучалась в купе к проводницам и с порога выкатила им свои претензии.

– Скажите, пожалуйста, на каком основании ко мне в купе подселили двух мужчин и инвалида?

Проводницы виновато отвели глаза в сторону. Младшая развела руками.

– Ну, а куда бы я их милая поселила? Только у тебя в купе сразу три места свободны. А везде только по два, по одному.

– Но они же оплачены! – Лоне показалось, что она привела железный довод, который крыть нечем.

– Да, я согласна, они оплачены. Но на них же никто не сидит, не едет! Ты ведь не можешь сразу четыре места занимать!

– Почему не могу, я их и занимаю!

– Знаешь, что дорогая. Давай мы с тобой так договоримся, когда какое место захочешь, ты только скажи, я приду и сама их выгоню с него. И инвалида тоже выгоню. Куда скажешь, туда и положим его. Ты только не стесняйся.

– Но…!

– Ладно, придут его друзья, я их поселю в другое купе. А инвалид пусть пока лежит у тебя. Что его зря беспокоить?

Инвалид и попутал Лону. Она, глупая согласилась с чужими доводами. Согласилась, а когда вернулась на свое место, то пожалела. Несчастный, лежал на самом краю полки. У Лоны сон улетучился. Она хотела сходить за Тимуром, а потом передумала. Этот сумасшедший придет и повыкидывает их всех, включая и инвалида, к чертовой матери, а то гляди и порежет их своим кинжалом. О господи, обрадовалась Лона, у нее же есть холодное оружие. Она сможет им всегда защитить себя, даже от трех мужчин, из которых один не ходячий инвалид.