Дмитрий Щеглов - Абрек из Мюнхена

Ходивший как приклеенный за Лоной Штерн, Дикой, только завистливо смотрел на похмеляющегося Карла Мюллера. Играл оркестр, музыканты поочередно со всеми прощались. Народ обтекал эту теплую кампанию стороной. Саша, посчитав, что Карл Мюллер дозрел и предложил тому поделиться коробками.

– Ван мне, ван тебе! Согласен?

Карл Мюллер был крупным собственником, а те в таких пропорциях с наемной силой никогда не делятся.

– Нет, нет! – Отрицательно он закачал головой. – Вот вам, камрады! – И стал из каждой коробки доставать по бутылке.

– О, жмот! – похлопал его по плечу Саша.

– Да! Йя, йя, жмот! – обрадовался Карл Мюллер.

– Да, плюнь ты на него! – подошел к своему руководителю аккордеонист. – У нас две огромные корзины заначены со вчерашнего вечера.

Кое-как распрощались. Артисты потопали в здание вокзала, а наша компания на привокзальную площадь. Как только они миновали ворота, к их группе подошел Сократ.

– Вот наша машина! Целиком в нашем распоряжении! – он показал на маршрутное такси. Водитель маршрутки, помог погрузить вещи и они тронулись. Поправивший здоровье Карл Мюллер с интересом разглядывал курортный городишко. Он спросил Лону, куда они едут, и кто эти двое встречающие? Почему такая неказистая машина?

Лона ответила, что вышла небольшая накладка, придется вернуться. Удовлетворенный Карл Мюллер задремал, но с тем же вопросом обратился к пассажирам водитель Газели, уточняя причину возврата.

– Как у вас мог их окна выпасть чемодан, я не пойму? Надо очень постараться, чтобы он выпал. А не соседский ли чемодан выпал? Или в чемодане что было? А вы милиции испугались?

Дикой тревожно посмотрел на Сократа. Тот взглядом дал понять своему товарищу, что все объяснения он берет на себя.

– Моему знакомому операцию на аппендицит делали, и ножницы в животе оставили. – ответил Сократ. – Вот как врачи могли их забыть, объясни мне, пожалуйста, дорогой! А ты говоришь чемодан.

– Ножницы, что? – согласился водитель. – У нас тут один старый генерал приехал подлечиться, вышел в трико из санатория и забыл кто он. Вот это забыл, так забыл. И никто не кинулся его искать. Ни родные в Москве, ни врачи здесь, ни соседи. Он отдельный люкс занимал.

В салоне маршрутки, никто не поддержал разговор. А водителю не терпелось рассказать историю до конца.

– Ну, вот вышел он за город и пошел к горам. До Большого Кавказского хребта решил добраться, зачем не знаю. А до него отсюда почти сто километров. А там ущелья начинаются. Сколько пути человек за день может пройти? Если простой человек, то километров пятьдесят. Но это был не простой человек, это был генерал, он дошел за один день до гор. И приходит он в ущелье, где живут базары – народ такой. Откуда они появились, я вам сейчас объясню, чтобы понятно было.

Как раньше шло заселение Кавказского хребта, знаете? Не, знаете! Шло как в Голливуде, как в кино, по одному и тому же сценарию. На предгорных кубанских равнинах из степи появляется кочевой народ. Руку к глазам кочевник прикладывает, видит, а на равнине уже живут местные скотоводы, которые гостям совсем не рады. Ну, естественно слово за слово, повод всегда найдется, а можно и без повода, пришельцы с аборигенами начинают выяснять отношения. Хорошо выясняют. Кровь течет. И выясняют их до тех пор, пока один из народов не признает себя побежденным.

Если победили местные скотоводы, они после истребления незваных пришельцев остаются хозяевами на равнине, до появления новых пришельцев. Однако, это игра в рулетку. Иногда побеждают незваные гости. Тогда прежним хозяевам, не остается ничего другого как спрятаться в каком либо ущелье и зализывать там раны, а пришельцы из степей становятся новым хозяевами на равнине. Они едят, пьют, блаженствуют, пока на их голову не приходит новый завоеватель.

Проиграв сражение, она бегут в то же самое ущелье, и подпирают первых хозяев равнины. Тем деваться некуда, она поднимаются еще выше, где уже ничего не растет. И так без конца. Со временем ущелье начинает напоминать слоеный пирог, где разные племена живут друг над другом. На самом верху живут самые древние битые– и самые оскорбленные.

У них душа горит от обиды на всех живущих внизу. И горы начинают лепить их характер. Люди гор скудно кушают, мерзнут, становятся поджарыми аскетами. Детей много, а места и еды мало. Чем выше живет народ, тем он суровее и малочисленнее. Каждый, кто кайфует на равнине, думает, они там, в горах, совсем дикие, зарезать ни за что могут, лучше с ними не связываться. Абреки-горцы, одним словом. А горцы, те наоборот, низинные народы презирают, считают хитроумными и трусливыми, мужчин среди них совсем нет. Но их внизу так много расплодилось. Надо набеги на них устраивать. И устраивают. Иногда ущелья полностью освобождают, и тогда там остается только один народ, а не слоеный пирог. Одно ущелье – один народ.

Что здесь было до грузино-абхазского конфликта? В высокогорье жили сваны, а ниже, на равнине абхазы. Сван, это вроде и грузин, и не грузин. Он высокогорный грузин. Из всех грузин, только у сванов существует закон кровной мести, а остальные так, Тузик тряпку порвет, они молчат.

Было время, грузины поощряли заселение Абхазии грузинами. Сто лет назад тут только абхазы жили, потом она вошла в состав Грузии. С равнинной частью Абхазии все было нормально, грузинские колонисты быстро ее освоили, но забуксовали сталкиваясь с сопротивлением уже в самых нижних предгорьях Абхазии. Плохо шло заселение. Тогда в горную Абхазию стали переселяться сваны, для которых эти предгорья, слишком суровые для изнеженных грузин, казались райскими кущами по сравнению с обледеневшей Сванетией. Абхазцы же выглядевшие для торговцев грузин дикими и опасными горцами, сванам представлялись безопасной толпой с равнин.

Не так давно война тут была между грузинами и абхазами. Только благодаря сванам грузины не попали в плен.

Один раз грузины попали в окружение к абхазам и чтобы вырваться, они прикинулись сванами. Существует старая сванская традиция, идти в бой полуобнаженными. Ну вот, абхазцы увидев три грузовика полуголых, орущих благим матом людей, пропустили их от греха подальше, приняв их за сванов.

Сваны хорошо поживились на этой войне. К танкам, они троллейбусы с награбленным цепляли, и тянули их через Кодорское ущелье. А вообще через Большой Кавказский хребет мало перевалов: Крестовый перевал, Сурамский перевал, Глухорский пепевал, Бойтхский перевал, Мамисонский перевал, перевал Санчаро, Белореченский перевал и Кодорский перевал.

И еще есть наш перевал Базарский. Пришел к нам один раз с той стороны хребта сван. Как прошел не знаю. За архарами, говорит, гнался. А вышел к нам к базарам. Богатыми, говорит, будете. Скоро свое ущелье вы освободите, знак мне был. Прав он, оказался, мы даже более храбрые воины, чем сваны.