Дарья Донцова - Бабочка в гипсе

– Как! – ахнула я. – За что?

– Паша попал под горячую руку, я же говорил, – напомнил Сеня. – И как должен поступить я, которому велено немедленно подготовить приказ об его увольнении, да еще с формулировкой про профессиональное несоответствие?

– Вот сукан! – вырвалось у меня любимое ругательство Кирюшки.

– Евлампия! – укоризненно покачал головой Сеня. – Странно слышать из ваших уст подобное! Я не буду пока ничего делать. Если через десять минут притащу шефу приказ, он его сгоряча подмахнет и Павел очутится на улице. Понимаю, что Гладков ваш приятель и, наверное, вам не понравится правда о нем: Паша хороший служака, дотошный, аккуратный, честный, исполнительный. Последний эпитет – ключевой: «исполнительный», понимаете? Гладков приучен действовать по инструкции. Если ему отдан приказ, он выполнит его быстро и качественно, но творческой жилки у него нет. Павел не сделает карьеры, ему никогда не прыгнуть высоко, не хватит ни фантазии, ни, уж извините, бюрократической хитрости. И он не из тех людей, за кого горой встанут коллеги. В сентябре Лев Георгиевич хотел уволить эксперта Кузина, так в управлении бунт поднялся. У Кузина глаз – рентген, он видит пылинку на месте происшествия, а потом сидит ночами в лаборатории, пытаясь понять, откуда она залетела.

– Не понимаю, к чему этот разговор, – нетерпеливо перебила я излишне болтливого Арсения.

– Кузина уважают за профессионализм, другого кандидата на вылет, Романа Быстрова, любят за веселый нрав и щедрость, а Гладков середнячок, о нем переживать не станут, – улыбнулся помощник босса. – Да и друзей особых у Павла на службе нет. Что будет, если его выкинут? Никакой лучезарной перспективы для него не вижу, станет охранником в магазине продуктов. Понимая, что впереди у Гладкова отнюдь не радужное будущее, я сегодня приказ не составлю. Через день Лев Георгиевич остынет и забудет о поспешно принятом решении. Но чтобы вот так манкировать прямыми распоряжениями шефа, нужно состоять с Райкиным в хороших отношениях. Я не подхалим, я просто спасаю сотрудников управления. Моя угодливость по отношению к начальству имеет не личные причины, я ангел-хранитель коллег, а они меня терпеть не могут.

– К сожалению, люди по природе своей неблагодарны, – сказала я фразу, которую наверняка ожидал услышать Арсений. – Непременно расскажу Павлу, сколько добра вы для него сделали.

Сеня усмехнулся:

– Не надо, я не собирался использовать вас в этом качестве. Вы мне понравились. Захотел позвать вас в ресторан, смутился, словно школьник, и решил немного о себе рассказать. Распустил хвост, подумал: если вы узнаете, кто позаботился о вашем приятеле, не откажетесь выпить с добрым малым чашечку кофе.

Согласитесь, взрослой женщине глупо теряться, когда мужчина зовет ее на свидание. Мне не тринадцать лет, за спиной неудачный брак, пара не особенно бурных романов, плавно перетекших в крепкую дружбу с кавалерами, а сейчас у меня конфетно-букетная стадия отношений с Максом. Тем не менее я смутилась, как пятиклассница, потупила взор и пробормотала:

– Только не сегодня. Есть человек, который не любит, когда я без предупреждения занимаюсь личными делами.

Не надо думать, что я решила ответить сладкоголосому Сене взаимностью. Помощник Пашиного шефа открыто дал мне понять: он способен нагадить Гладкову, но пока не станет открывать боевые действия. Если я категорически откажу местному интригану, на стол Льва Георгиевича ляжет приказ об увольнении моего приятеля. Недаром умные бюрократы любят повторять: все дела в конторе решает секретарша, она носит своему боссу бумаги на подпись. Дружи с тем, кто сторожит вход в кабинет начальства, и никогда не ссорься с прислугой. Шофер, охранник, домработница, фитнес-тренер – эти люди могут поспособствовать решению твоих проблем. Лучше действовать через них, чем самому идти с официальной просьбой к шефу.

– Сегодня и у меня дел по маковку, – кивнул Сеня. – Как насчет пятницы?

– Отлично! – излишне поспешно ответила я. – Часиков в семь.

– Это лучшее время, – одобрил Арсений. – Можно я сам выберу место? Только скажи, мясо или рыба?

– Курица! – засмеялась я. – И непременно десерт.

Сеня потер руки:

– Знаю шикарное заведение. Дай на секунду твой мобильный.

Я протянула ему трубку Валентины, он начал нажимать на кнопки, приговаривая:

– Это мои номера, количеством три штуки. Слушай, твой сотовый-то умер!

– Вот жалость! – расстроилась я.

– Не стоит сразу паниковать, есть хороший способ реанимации трупа, – успокоил меня Сеня и ловко вскрыл закапризничавший аппарат. – Так, вынимаем батарейку. Есть пилка для ногтей?

Я порылась в сумке и с разочарованием констатировала:

– Нет.

– А и не надо! – объявил Арсений. – Я справился без хирургического вмешательства. Гудит, пищит, звонит, пашет, как пришпоренный. Пришли мне потом смс, и я получу твой номер.

– Ловко у тебя получилось! – восхитилась я.

– Я закончил МВТУ имени Баумана, – пояснил Арсений, отдавая мне трубку. – Хорошего технаря из меня не получилось, но кое-что помню. Если сломаешь примус, зови, починю без проблем.

– Непременно, – кивнула я, – но я никак не соберусь купить суперсовременный агрегат, готовлю на костре.

Арсений рассмеялся, он явно хотел продолжить беседу, но тут в коридоре появился кряжистый мужчина в тесном костюме и вежливо спросил:

– Где прикажете ждать?

– Что вы, Михаил Николаевич, – спохватился Сеня, – никакого ожидания, пойдемте, отведу вас к шефу. До свидания, Евлампия Андреевна, надеюсь, наше сотрудничество окажется плодотворным.

Незаметно мне подмигнув, Арсений начал подталкивать дядьку к входу в приемную. Я кивнула и поспешила к лифту.

Всю дорогу до улицы семи ворон я, безуспешно терзая новый телефон, пыталась дозвониться до Паши, но постоянно нарывалась на ответ: «Абонент временно недоступен».

Поняв, что Гладков не желает ни с кем общаться, я решила поговорить с Максом и услышала в трубке: «Абонент находится вне зоны действия сети».

Лишившись возможности посоветоваться с приятелями, я решила действовать на свой страх и риск и, стоя в пробке, дозвонилась до больницы, куда положили Валю.

– Рублева находится в стабильно тяжелом состоянии, – ответил вежливо-холодный женский голос.

– Ее можно навестить? – спросила я.

– Состояние стабильно тяжелое.

– Я это поняла, хочу увидеть Валентину, – объяснила я.

– Состояние стабильно тяжелое.

– Вы автомат? – обозлилась я. – Произносите лишь одну фразу?

– Сама ты дура, – схамила трубка. – Сто раз сказано: «Состояние стабильно тяжелое», значит, Рублева в реанимации, туда не пускают!

– Можно побеседовать с ее врачом?