Элизабет Питерс - Ночной поезд в Мемфис

Закрыв и заперев дверь на все замки, я проследовала не в душ, а к сейфу. Записка все еще лежала там.

Я топнула ногой и выругалась. Это не помогло, поэтому я отправилась в душ. Быть может, мой таинственный связник пока не имел возможности забрать записку? Все же мне это не нравилось, и холодная вода, вскипавшая на моем разгоряченном теле, не могла унять сомнений, вскипавших в моем разгоряченном мозгу. Я одевалась, когда раздался стук в дверь.

Накинув халат, я поспешила открыть и с удивлением воскликнула:

— О, привет!

Элис, несомненно, умела переодеваться молниеносно, как актер в кулисах. Теперь на ней было длинное платье из набивного шелка в цветочек и белые босоножки на высоких каблуках.

— Я подумала, может, вам растереть чем-нибудь ногу? — объяснила она свое появление. — Эта мазь очень эффективна, я на себе испытала.

Бутылочка, которую она держала в руке, не напоминала баночку для мази, этикетку Элис прикрывала рукой.

— Очень любезно с вашей стороны, — медленно проговорила я, — входите.

Когда я вернулась, закрыв дверь, она сидела в кресле, вытянув ноги и скрестив их. Бутылочка стояла позади нее на столе. На этикетке значилось: «Перекись водорода».

— Вы?! — неоригинально пропищала я.

— Согласна, не очень похожа, — холодно ответила Элис.

— А откуда вы узнали, что я хочу вас видеть? Вы ведь не получили моей записки.

Она нахмурилась:

— Какой записки?

Я протянула ей листок.

— Вы были, видимо, расстроены, когда писали, — тихо сказала она, читая нацарапанную в спешке записку.

— Конечно! Бедный невинный мальчик...

— Постойте, вы не все знаете. Почему, как вы думаете, записку до сих пор никто не забрал?

— О Боже! — Я грузно опустилась на кровать. — Вы хотите сказать, что Али был...

— Агентом египетской спецслужбы. — Лицо Элис омрачилось. — В отличие от меня. Я согласилась помочь лишь в этом конкретном деле и только потому, что глубоко заинтересована в защите художественных ценностей. К тому же здешние антизападные настроения могут оказать неблагоприятное воздействие на мою работу и работу других ученых. Заданием Али было забирать информацию от вас, моим — передавать ее связному.

Эта новость сняла камень с моей души. Али, такой юный, мертв, но все же он был профессионалом и полностью отдавал себе отчет в том, с каким риском сопряжена его деятельность.

— Я узнала о его гибели только сегодня после полудня, — продолжала Элис, — и поняла, что должна поговорить с вами, хотя меня и предупреждали, чтобы я никогда, ни при каких обстоятельствах не вступала с вами в прямой контакт. По-моему, эти люди одержимы дурацкой манией секретности. Хотя, надо отдать им должное, они пекутся о моей безопасности, так же как и о вашей. Я...

— Боже правый, Элис! — Я с ужасом воззрилась на нее. — Об этом я и не подумала! А надо бы. Вам лучше уйти. И впредь держаться от меня как можно дальше.

— Успокойтесь, милая, я вовсе не стремлюсь разделить участь Али. Я действительно та, за кого меня принимают, — стареющий, толстеющий археолог, никогда в жизни не стреляла из ружья и не брала уроков карате, но если ваша безопасность зависит теперь от меня, то, боюсь, вы — легкая добыча. Однако давайте лучше обсудим ситуацию и решим, что делать. — Она потянулась к карману. — Не возражаете, если закурю?

— Нет, пожалуйста. — Я поискала глазами пепельницу. Элис рассмеялась:

— Это ваш просчет, Вики. Не знаю, зачем вы притворяетесь курящей, но коли уж вы так решили, вам следовало бы научиться курить по-настоящему. У вас нет пепельницы, и вы даже не вдыхаете дым.

— Да, это была не самая моя удачная идея, — признала я. — Итак, что же нам делать?

— Полагаю, ждать. — Элис задумчиво уставилась на свою зажигалку. — Они уже знают о смерти Али и, надо думать, организуют замену. Однако меня беспокоят изменения в программе. Моя задача состояла в том, чтобы передавать полученную от Али информацию, когда мы сходим на берег, но уже пропущены две запланированные остановки, а завтра пропустим еще одну. Я не смогу выйти на связь до Абидоса.

— И другого способа связаться с теми, кто вас послал, нет? Черт, как это глупо! А если случится что-то непредвиденное?

— Уже случилось, — сухо заметила Элис, — причем дважды: связь ведь прервана в обоих направлениях. Впрочем, я давно подозревала, что являюсь лишь незначительным винтиком в этой машине — дублером, если хотите, для передачи информации. На борту должен быть по крайней мере еще один агент — профессионал, а не готовый помочь, но неумелый любитель вроде меня.

Выдает желаемое за действительное? Надеюсь, что нет. Обещая мне защиту, Буркхардт говорил о своих агентах во множественном числе.

— Но кто он? — спросила я.

— Если бы я знала, не разговаривала бы теперь с вами. — Элис потерла лоб, словно у нее болела голова. Впрочем, может, и болела. — Если судить по шпионским романам, которые я читала, такова обычная схема: минимум контактов, максимум анонимности.

Я и сама читала кое-что из этих чертовых детективов. Али знал меня и Элис. Прежде чем убить, его допрашивали... Совершенно не обязательно, чтобы на теле остались следы пыток. Современные палачи располагают разнообразными научно разработанными способами, включая медикаментозные.

— А это не может быть Антон?

Слова эти дошли до моих ушей, но не до сознания:

— Что? — Я, всхлипнув, вздохнула.

— Им нужно было заменить Али, — сказала Элис, — и вот сегодня утром как снег на голову сваливается Антон...

— Да нет, вы с ума сошли! Шмидт не... — Я остановилась, чтобы набрать воздуха. — И уж слишком вовремя он появился. Они не могли узнать о смерти Али раньше, чем сегодня на рассвете. А Шмидт в это время уже был в Эль-Минье.

— Это правда. — Элис загасила сигарету и встала. — Думаю, гадать бессмысленно. Ситуация не достигнет критической точки до нашего возвращения в Каир, а связь мы получим задолго до этого, вероятно, в Луксоре. Мой совет — сидеть смирно, не горячиться и быть очень осторожными.

Совет был превосходен, и я искренне собиралась последовать ему, если... мне позволят.

После ухода Элис я осталась стоять столбом, глазея на дверь. Сердце колотилось так, словно я только что пробежала целую милю. Предположение, что Шмидт является заменой Али, было настолько неправдоподобно, что поверить в него мог только помешанный. Но Элис не была помешанной. Знала ли она о Шмидте нечто такое, чего не знала я? Может, и другие это знают?

Кто-то тяжело вздохнул. Должно быть, я сама, поскольку, кроме меня, в комнате никого не было. «Не может быть», — заверила я себя. Даже если оставить в стороне вероятность того, что я предвзята, недооцениваю Шмидта, а он — умный, хитрый маленький актер — легко водит меня за нос, все равно не мог он за три часа добраться из Мюнхена до Эль-Миньи. Я от души молила Бога, чтобы негодяи разбирались в воздушных сообщениях так же хорошо, как я. Мне бы не хотелось, чтобы они вслед за Элис подумали, будто Шмидт прибыл на замену Али.