Дарья Калинина - Когда соблазняет женщина

– Точно не хотите погулять? – спросила она у него.

– Нет!

– Тогда я пойду?

– Идите!

Чтобы закрепить успех, Мариша еще и игриво подмигнула Сергею. И, проходя мимо него к дверям, улучила момент и словно невзначай коснулась его своей пышной грудью. Сергей вздрогнул и разве что не отпрыгнул в сторону. В его глазах заметались растерянность и страх. Парень явно не знал, как ему себя вести со странной гостьей.

С трудом сдерживая смех, Мариша произнесла:

– Ну, ладно. Не хотите гулять, как хотите. Насильно я ведь вас не потащу.

И с этими словами она наконец вышла из комнаты. Сергей проводил ее тяжелым взглядом. Но кажется, поверил, что Мариша забрела в его комнату исключительно с целью соблазнить его. Мужчины, они ведь такие самоуверенные. Любой, кто краше обезьяны хоть самую малость, воображает себя писаным красавцем, мачо и мечтой всех женщин.

Оказавшись в коридоре, Мариша сначала прыснула со смеху. Но потом вновь стала серьезной. Как ни весело она провела время, но ведь она так и не узнала, кто и о чем шушукался в оранжерее. Сейчас там никого уже не было. Мариша в этом убедилась, оставив все церемонии и заглянув внутрь. Но в воздухе чувствовался запах табачного дыма. И ветка одной из пальм еще покачивалась, словно ее задели всего несколько секунд назад.

Возвращаться назад без добычи Мариша просто не могла. И потом у Алены в запасе совсем мало времени. Им нужно действовать, а не отдыхать. Отдохнуть они еще успеют, когда убийца будет пойман и обезврежен.

Выйдя во двор, Мариша почувствовала, как немедленно ей в руку ткнулось что-то мокрое и холодное. Оказалось, что это Апаш поспешил поприветствовать свою новую приятельницу. Положив руку на холку собаке, Мариша пошла с ним по саду. Уже совсем стемнело. Фонари горели только в подъездной аллее и возле дома. В самом саду было темно, хоть глаз выколи. Внезапно до слуха девушки донесся какой-то странный звук. Словно металл ударился о камень.

Мариша осторожно двинулась в ту сторону. И вскоре ее глазам предстало странное зрелище. На земле стоял фонарь, разбрасывающий вокруг пятно бледно-желтого света. В центре освещенной площадки стоял Гена с лопатой в руках. И он копал! Лопата равномерно поднималась и опускалась, перекапывая землю. От удивления Мариша невольно замерла. В принципе, если бы не позднее время, ничего странного в действиях Гены не было. Он ведь числился здешним садовником. А весенний день, как известно, зимой месяц кормит. Другими словами, весной лениться некогда. Что успеешь посадить, то и вырастет. А нет, так и не будет.

Но все дело было в том, что копал Гена как-то странно. Не вдоль, не вширь, а… вглубь. Другими словами, он копал яму. Очень большую и продолговатую. Ассоциации напрашивались самые неприятные. И тут Гена внезапно замер, потом поднял голову и взглянул прямехонько в то место, где стояла Мариша. Взгляд у него был яростным. И лицо кривилось словно бы от гнева. Такой хватит лопатой и ничего не побоится! И, тихонько взвизгнув, Мариша развернулась и помчалась прочь, мечтая только о том, чтобы оказаться вновь в хорошо освещенном доме.

Оказавшись в относительной безопасности, Мариша решила, что на сегодня с нее хватит.

– Нужно выпить пятьдесят граммов и лечь спать.

Спиртное находилось в баре. А бар был в гостиной. Мариша прокралась туда, нашла непочатую бутылку коньяка и, прихватив пару бокалов, отправилась к Алене. Но, к ее удивлению, девушки в комнате не было.

– Алена?! Алена, черт тебя дери! Что за шутки?

Мариша заглянула в шкаф, под кровать и даже в окно. Нету. Алена бесследно растворилась. И тут до Мариши донесся звук выстрела, звук разбившегося стекла, а потом пронзительный крик.

– Аленка! Ах ты!

И не думая об опасности, которая могла угрожать ей самой, Мариша бросилась на звук выстрела. Он донесся из недавно покинутой ею оранжереи. Ах, почему она не осмотрела ее получше! Как знать, возможно, она бы обнаружила притаившегося там преступника.

– Не уберегла! Не усмотрела! Что я теперь скажу Клавдии Матвеевне!

При мысли о том, как ей придется оправдываться перед соседкой в том, что она не углядела за ее племянницей, Марише стало по-настоящему плохо. Пожалуй, все-таки им со Смайлом придется менять квартиру. А ведь она только что закончила обставлять жилье. И теперь все придется начинать по новой. А ее коллекция фарфоровых фигурок! Многие ли из них переживут переезд и столкновение с грубой реальностью в лице вечно пьяных грузчиков? Они разобьются!

Подгоняемая этой ужасной перспективой, Мариша влетела в оранжерею. Первой, кого она там увидела, была Алена. Девушка стояла и, кажется, была жива. Ну да, немножко в крови, но жива. И пострадала не сильно, иначе бы не смогла стоять на своих двоих и так истошно орать.

– Алена! Замолчи!

Марише пришлось встряхнуть девушку, прежде чем та заговорила.

– Уб… уб… убили! – выговорила она наконец, а потом завопила снова: – Убили! Убили! Убили!

– Кого убили? Очнись! Ты жива!

– Убили! Убили! Не меня убили! Ее!

И Алена мотнула головой куда-то за спину Мариши. Та обернулась и едва сдержала рвущийся из груди крик. На мраморном полу оранжереи, перед мирно журчащим фонтанчиком лежало распростертое тело. Не узнать его было невозможно. Мадам Кротова! Аленкина мачеха! Убита выстрелом в висок.

– Кошмар! Кто это ее так?

– Н… н… не знаю! – проклацала зубами Аленка. – Выстрел, крики, стекло. Я думала, меня убили! А потом смотрю, она лежит. А я в ее крови! Меня забрызгало!

Мариша содрогнулась. Так вот чья кровь была на Алене! Неизвестный убийца застрелил мадам Кротову, когда та разговаривала, стоя в профиль к Алене. И тут в голове у Мариши шевельнулось сомнение. Как-то странно. Разговаривают обычно лицом друг к другу. Что враги, что друзья. Разговаривать, повернувшись в профиль, извините, просто глупо.

– Она собралась уходить, – пролепетала Алена. – Верней, велела убираться мне. Я шагнула, но поскользнулась.

– Да, полы тут скользкие. И кому пришло в голову делать мраморный пол в оранжерее, где всегда влажно!

– Я поскользнулась и ухватилась за ее плечо. И тут на меня брызнула кровь!

– А выстрел?

– Выстрела я сначала даже не услышала. Потом поняла, что он все-таки был.

– Ну, ясное дело. Раз Кротову застрелили, то был и выстрел. Тем более что я его слышала.

В это время в оранжерею ворвался Владимир. Одного взгляда на происходящее хватило, чтобы понять: случилось непоправимое.

– Мама! – кинулся он к телу. – Мама! Мама!

И, подняв глаза на Алену, вдруг крикнул:

– Это ты их убила! Убийца! Сначала отца, а теперь и мать!

Эта версия глубоко возмутила Маришу.

– Эй! Очухайся! Из чего бы Алена застрелила твою маму? Из пальца? У нее же нет оружия!