Джанет Иванович - Четверка сравнивает счет

— С меня достаточно. Я звоню Луле, пусть забирает меня отсюда.

Меня схватили сзади за шкирку и остановили.

— Еще раз подумай, — сказал Рейнжер. — Мы в этом деле повязаны.

— Я не хочу, чтобы меня обоссали.

— Просто смотри в оба. Как только он вытащит свой член, мы оба отпрыгнем.

— Знаешь, я могла бы иметь кучу других хороших работ, — пожаловалась я. — Не нужно мне связываться с такой вот.

Рейнжер обнял меня и повел вверх по лестнице.

— Это не просто работа. Мы на службе государства. Мы вершим закон, милашка.

— Ты поэтому этим занимаешься? Потому что веришь в закон?

— Нет. Я делаю это за деньги. И потому что охота за людьми лучше всего мне удается.

Мы добрались до двери Томпсона, и Рейнжер поставил меня сбоку, а сам постучал.

— Вшивые ублюдки, — прокричал кто-то изнутри.

Рейнжер заулыбался:

— Норвил дома. — Он еще раз стукнул: — Открой дверь. Нужно с тобой поговорить.

— Я видел тебя на тротуаре, — заявил Норвил через все еще закрытую дверь, — и я открою дверь, когда ад замерзнет.

— Я считаю до трех, а потом взломаю ее, — предупредил Рейнжер. — Раз, два… — Он потрогал ручку, но дверь была закрыта. — Три.

Никакого отклика изнутри.

— Проклятый упрямый старый пьяница, — выругался Рейнжер. Он отступил и с силой пнул дверь в точности слева от ручки. Раздался треск дерева, и дверь вышибло.

— Вшивые ублюдки, — вопил Норвил.

Рейнжер осторожно ступил в проход с пистолетом в руках.

— Все нормально, — обратился он ко мне. — Старик не вооружен.

Я двинулась в комнату и встала позади Рейнжера. В дальнем конце комнаты спиной к стене находился Норвил. Справа от него стояли обломанный по краям пластиковый столик и единственный деревянный стул. Половину стола занимала картонная коробка с едой. Крекеры «Риц», сухие завтраки, пакет с маршмэллоу, бутылка кетчупа. У стола на полу стоял небольшой холодильник. На Норвиле была потрепанная футболка с надписью, которая гласила «Добудь горючее из пива», и грязные мешковатые штаны цвета хаки. А в руках Норвил держал упаковку яиц.

— Вшивые ублюдки, — произнес он. И, прежде чем я сообразила, что происходит… ЧПОК. Мне по голове ударило яйцо. Я отскочила назад, а мимо уха пролетела бутыль кетчупа, стукнулась о дверной косяк, и кетчуп брызнул во все стороны. За кетчупом последовали банка с маринадом и следующий залп из яиц. Рейнжер поймал яйцо рукой, а другое попало прямо мне в грудь. Я увернулась от банки майонеза, но схлопотала еще одним яйцом по голове. Норвил вошел в раж, швыряя, что под руку подвернется… крекеры, гренки, хлопья, ножи, ложки, миски и обеденные тарелки. В руках у него оказался пакет с мукой, и мука полетела во всех направлениях.

— Поганые коммунисты, коммуняки-ублюдки, — орал он, выискивая в коробке, что бы еще такое бросить.

— Вперед! — скомандовал Рейнжер.

Мы оба рванули к Томпсону, нацеливаясь на его руки. Рейнжер защелкнул наручники на одном запястье. Мы сражались за второе, чтобы обезвредить Норвила. Норвил нанес мне боксерский удар, задев плечо. Я поскользнулась на раскрошенных крекерах вперемешку с мукой и грохнулась на пол. Потом услышала щелчок второго наручника и посмотрела снизу на Рейнжера.

Рейнжер улыбался:

— Ты в порядке?

— Ага. Мне просто замечательно.

— На тебе достаточно еды, чтобы кормить неделю семью из четырех человек.

Рейнжер-то был чистехонек. Всего лишь маленькое пятнышко на руке, которой он поймал яйцо.

— И почему это ты такой чистый, когда я вся в грязи?

— Во-первых, я не торчал посреди комнаты, изображая из себя мишень. А во-вторых, не падал на пол и не валялся в муке.

Он протянул руку и помог мне встать.

— Первое правило в бою. Если кто-то кидает что-то в тебя, уйди с дороги.

— Чертова шлюха, — заорал на меня Норвил.

— Послушайте, — заорала я в ответ. — Да я просто была обязана. И, вообще, это не ваше дело.

— Успокойся. Он всех называет чертовыми шлюхами, — сказал Рейнжер.

— А-а.

Невил уперся, расставив ноги.

— Никуда я не пойду.

Я посмотрела на электрошок, пристегнутый к ремню Ренйджера:

— Как насчет того, чтобы бабахнуть его?

— Вы не можете меня бабахнуть, — заявил Норвил. — Я старый человек. У меня электрокардиостимулятор. Если вы его испортите, у вас будут большие неприятности. Может, даже прикончите меня.

— Черт возьми, — заметила я. — Как заманчиво.

Рейнжер отцепил от ремня рулон клейкой ленты, и, обмотав, связал вместе лодыжки Норвилу.

— Я буду падать, — заканючил Норвил. — Я так не могу стоять. У меня проблемы с алкоголем, знаете ли. Иногда я падаю.

Рейнжер подхватил Норвила за подмышки и оттащил назад.

— Хватай его за ноги, — произнес Рейнжер. — Давай отнесем его в машину.

— Помогите! — завопил Норвил. — Меня похищают! Звоните в полицию. Звоните мусульманам!

Мы дотащили его до второго этажа, а он все еще вопил и извивался. Мне было трудно его удерживать. Из яиц и муки на голове затвердел колтун. Я пахла, как уксусный рассол, и обливалась потом. Мы стали спускаться со второго этажа, тут я пропустила ступеньку и остаток пути проехала на спине.

— Никаких проблем, — заверила я, поднимаясь и прикидывая, сколько позвонков сломала. — Чудо-Женщину не сокрушить.

— Чудо-Женщина выглядит малость побитой, — заметил Рейнжер.

Когда мы выволокли Норвила, на веранде уже поджидали Реджайна с Деборой.

— Боже, девочка, — воскликнула Реджайна. — Что с тобой стряслось? Ты похожа на большой «корн-дог» [31] Хот-дог, обжаренный в кукурузном тесте. Подается на палочке. — Прим. пер. . Вся обваляна в сухарях.

Рейнжер открыл заднюю дверь «рейндж ровера», и мы бросили внутрь Норвила. Я с трудом доковыляла до пассажирской дверцы и уставилась на новехонькое кожаное сиденье.

— Не беспокойся ни о чем, — успокоил Рейнжер. — Если запачкаешь, я просто достану новую машину.

Я уверена, что он шутил.

Я стояла на крылечке, шарилась в сумке, выискивая ключ, когда отворилась дверь.

— Я даже гадать не буду, что стряслось, — произнес Морелли.

Я протолкнулась мимо него.

— Ты Норвила Томпсона знаешь?

— Старый парень. Грабит лавки. Крыша съезжает, как напьется… обычное дело.

— Ага. Это Норвил. Я помогала Рейнжеру его арестовывать.

— Я так понимаю, что Норвил не был готов идти.

— Швырял в нас всем, чем попало. — Я посмотрела вниз на себя: — Мне нужно в душ.

— Бедная малышка. Я мог бы помочь.

— Нет! Не подходи ко мне!

— Дело ведь не в банке для печенья, а?

Я вскарабкалась с трудом на лестницу и проковыляла в ванную комнату. Там разделась и ступила под струю воды. Я вымыла волосы дважды с бальзамом-ополаскивателем, но они от этого чище не стали. Я вылезла из-под душа и бросила взгляд на волосы. Все то же яйцо. Оно затвердело как цемент, и в цементе торчали кусочки яичной скорлупы.