Жан-Кристиан Птифис - Железная маска: между историей и легендой

В те времена люди, не знавшие законов генетики, думали, что одного только вида негра для беременной женщины достаточно, чтобы родился ребенок с темной кожей! Малышка Мария Анна Французская, как официально было объявлено, умерла 26 декабря 1664 года, спустя две недели после своего рождения. А может быть, ребенка просто увезли в надежное место, и когда девочка подросла настолько, чтобы принять монашеский обет, ее отдали в монастырь Море? В этом убежден Пьер Мари Дижоль. Как он полагает, Людовик XIV, узнав, что королева постыдным образом обманула его, однако желая избежать скандала, приказал арестовать виновника, мавра Набо, и препроводить его в Пинероль {44} 44 Имя Набо придумал один рассказчик забавных историй, живший в XIX веке, некий Тушар-Лафос. Современник тех событий, граф Кар-ре д'Алиньи, бывший мушкетер короля, в своих «Воспоминаниях о военных кампаниях до Рисвикского мира» ( Quarré d'Aligny . Mémoires de ses campagnes jusqu'à la paix de Ryswick. Beaune, 1886) называет африканского карлика Огюстеном: «Говорят, что эта девочка, воспитывавшаяся в Компьене, была дочерью королевы, которая, глядя на мавра по имени Огюстен, которого очень любил король, родила маленькую мавританку» (Р. 63). . Так нашли свое разрешение две наиболее необычные загадки Великого века: мавританки из монастыря Море и Железной маски!

Для подкрепления своей гипотезы Дижоль обратился к семейной традиции: его теща, мадам Жан Мари Эжени Дегранж, которая, как она утверждала, была последней в ряду потомков Мишеля Анселя де Гранжа, чиновника военного министерства и тестя младшего сына Сен-Мара, незадолго перед своей смертью, постигшей ее 10 октября 1973 года, будто бы сообщила ему этот секрет. Он якобы хранился в семье с начала XVIII века, и никому из посторонних его не доверяли. Дижоль предполагает, что Сен-Мар открыл секрет своему младшему сыну Андре Антонену, а тот — своей супруге Маргарите, и традиция передачи его из поколения в поколение продолжалась почти триста лет. Однако загвоздка в том, что специалисты по генеалогии в один голос утверждают, что потомство Мишеля Анселя де Гранжа по прямой линии пресеклось в конце XVIII века, и нет никаких подтверждений того, что мадам Дегранж, теща мсье Дижоля, была хотя бы каким-то образом связана с этим вымершим родом…

Пьер Мари Дижоль, превосходный, талантливый рассказчик, обильно сдабривает свое повествование неправдоподобными, хотя и весьма колоритными подробностями: после рождения в 1664 году черной девочки пажа отослали в Дюнкерк, где он должен был сесть на первый же корабль, отправляющийся в Америку, однако мадам д'Эстрада, жена губернатора, нашла его презабавным и оставила себе в услужение. Лишь в 1669 году, когда готовились к визиту короля в Дюнкерк, намеченному на следующий год, обратили внимание на мавра. Очевидно, все эти мелкие подробности приводятся для того, чтобы связать версию о мавре с действительно имевшим место арестом Эсташа Данже (Доже) в 1669 году, который был произведен, как считали тогда, именно в Дюнкерке. Но откуда взялось это имя? Все просто, объясняет нам Пьер Мари Дижоль: Набо сначала был передан Полю Оже, суперинтенданту королевских музыкантов — отсюда д'Оже, Доже. Что касается личного имени, то тут еще проще: мавр был передан мадам д'Эстрада в день святого Эсташа! В этой версии, как выразился Жан Этьен Рига, [234] Jean-Etienne Riga . Le Masque de fer. Une ombre au règne du Roi-Soleil. Marabout, 1996. P. 167. «все идет гладко, точно по маслу», она отвечает на все вопросы, но лишь, к сожалению, задним числом …

Так зачем же останавливаться на полпути, раз все идет столь хорошо? В нижней башне крепости Пинероля под надзором у Сен-Мара был не один, а целых два черных узника, Данже и Ла Ривьер, почему тюремщик и называет их «дроздами»! Ла Ривьера Дижоль идентифицирует, не приводя каких-либо доказательств, с мусульманином-турком тридцати лет по имени Гийом, родившимся в стране берберов и крещенным 6 февраля 1661 года в Нотр-Дам-де-ла-Питье, причем крестной матерью была мадам Фуке, мать министра финансов. Наконец, мавра Набо похоронили под фамилией «Маршиали» потому, что прозвищем сего несчастного было «маркиз Али»… Да уж, стоило провести подобное исследование!

Мой друг Бернар Кэр, которому мы обязаны многими открытиями в ходе разгадывания этой тайны, полностью отвергает подобного рода фантазии, однако поддерживает гипотезу о черном паже как наиболее вероятную на современном этапе исследований. При этом он опирается на два текста. Первый — у Вольтера в его «Веке Людовика XIV» : «Старый врач Бастилии, который часто лечил этого необыкновенного человека, говорит, что никогда не видел его лица, хотя не раз исследовал его язык и прочие части тела. Но по-настоящему удивительно, сообщает врач, то, что его кожа была смуглой…» Читая между строк, можно сказать, что он не принадлежал белой расе!

Второе, что привлекло его внимание, — это свидетельство Бленвийе, переданное через внучатого племянника Сен-Мара, Гийома-Луи де Формануара де Пальто. Вот этот текст, содержащийся в письме последнего Фрерону, опубликованному в «Литературном ежегоднике» от 19 июня 1768 года:

«Сеньор де Бленвийе, офицер от инфантерии, который был вхож к мсье де Сен-Мару, губернатору острова Святой Маргариты, а затем начальнику Бастилии, не раз говорил мне, что Башня {45} 45 Имеется в виду нижняя башня. вызывала в нем сильное любопытство, ради удовлетворения которого он переоделся солдатом стражи, несущей караульную службу под окнами камеры, где содержался тот заключенный; оттуда он мог хорошо видеть его; на заключенном не было никакой маски, у него было белое лицо, он был высок ростом и хорошо сложен , с седыми волосами, хотя он и находился в расцвете лет; почти всю ту ночь напролет он провел, прохаживаясь взад и вперед по комнате…»

Кем был этот сеньор де Бленвийе? Большинство историков путают его с кузеном Сен-Мара, находившимся в Пинероле, Заше де Био, сеньором де Бленвийе. Однако это не так. В 1681 году он был назначен комендантом крепости Мец, где и умер 23 февраля следующего года. [235] Archives de la Moselle, GG 69, Saint-Jean de la Citadelle. После этого сеньория Бленвийе перешла к его брату, отцу Николя де Био, а затем, в 1714 году, к его троюродному брату Жозефу де Формануар (1672–1732), человеку, о котором здесь и идет речь. Именно он сообщил своему племяннику Гийому Луи известную ему тайну. Он действительно служил в гарнизоне на острове Святой Маргариты и был офицером полка Бюжи.

Обратимся теперь к его свидетельству. Тому, кто знает расположение крепости на острове Святой Маргариты, в которой окна камер выходят на крутой морской обрыв, этот рассказ о страже, всю ночь дежурящей под окном камеры заключенного, кажется неправдоподобным. С этого места невозможно наблюдать за происходящим внутри камеры, к тому же неосвещенной. Таким образом, Бленвийе просто соврал, всего-навсего пересказав то, что слышал от стражников, которые могли наблюдать таинственного заключенного в разное время и в разных местах. Бернар Кэр полагает, что речь идет о ложных свидетельствах, поскольку, по его мнению, сведения, сообщенные Бленвийе, непосредственно внушены Сен-Маром. Бленвийе рассказал не о том, что видел, а то, что слышал, например за столом у губернатора. «Итак, мы можем, вовсе не стремясь опровергнуть гипотезу Пьер Мари Дижоля, который выдвинул на роль заключенного в маске человека с темным цветом кожи, сказать, что, напротив, получили один из наиболее серьезных доводов в пользу этой гипотезы». [236] Bernard Caire . Un faux témoignage révélateur // En Seine et Loing, Revue des amis de Moret et de sa région, septembre 2001, nouvelle série, vol. 4. № 161. P. 112. Не слишком убедительный аргумент. Ведь чтобы сделать из Набо, этого тщедушного юноши с картины в Версальском дворце, Железную маску, необходимо опровергнуть все свидетельства о том, что заключенный был человеком высокого роста.