Елена Яковлева - Маньяк по вызову

В Дроздовке я была в половине седьмого вечера. Из электрички, кроме меня, вышли две пожилые женщины с авоськами и паренек с рюкзаком, причем все они направились в другую сторону — к деревеньке, лежащей за холмом. Одна я потопала сквозь редкий перелесок, и на душе у меня было не то чтобы тревожно — все-таки белый день, — но, если честно, как-то не по себе. Откровенно говоря, не хотела бы я проделывать этот недальний путь под покровом ночной темноты, особенно после кошмаров, невольной свидетельницей которых я стала по милости соседа Нинон — банкира Остроглазова.

Все-таки интересно, кто убил его жену? Он этого сделать, конечно, не мог, даже если предположить, что крикливое обращение «старый козел», разбудившее меня той ночью, его задело за живое. А шабашник? Я пошевелила извилинами: пожалуй, курчавый амбал в трениках подходил на роль убийцы больше, чем невысокий лысоватый банкир с распухшим от слез носом. По крайней мере, если бы я была режиссером ужастиков и мне пришлось бы выбирать из этих двух, я бы остановилась на курчавом, в нем больше экспрессии. А вот у следователя Проскурякова этот выбор, похоже, затянулся, бедняга никак не мог определиться, а потому держал под замком и банкира, и шабашника. Дай-то бог, чтобы хоть один из них и впрямь оказался убийцей, тогда, во всяком случае, я бы перестала опасаться. А то, не ровен час, выскочит кто-нибудь из кустов, и пискнуть не успеешь… Тьфу ты, типун мне на язык. Я невольно втянула голову в плечи и прибавила шагу.

Нинон не было видно ни во дворе, ни на террасе, но дверь оказалась не заперта.

— Нинон! — позвала я, сбрасывая с ног туфли. Пройтись босиком по лаковому паркету было приятно. — Эй, Нинон, ты где?

В ответ — ни звука. Спит она, что ли? Я поднялась наверх и заглянула в спальню Нинон — никого, потом в Генкин кабинет и в комнатку-шкатулку, отведенную мне, — с тем же результатом. Странно? Гм-гм, не то слово.

Вниз по лестнице я спускалась на ватных ногах, и в каждом углу мне мерещился молодой и красивый труп Нинон. Однако же я набралась храбрости и решительно шагнула в кухню, где Нинон опять-таки не обнаружилась, ни живая, ни мертвая. Зато на плите стоял горячий, можно даже сказать, почти раскаленный чайник. Я задумчиво почесала макушку и огляделась. Только теперь я заметила узкую дверцу сбоку, которая вела неизвестно куда.

Я боязливо приблизилась к ней, постучала костяшками пальцев и снова позвала:

— Нинон… Нинон!

— Да здесь я, здесь! — глухо раздалось откуда-то из-под земли, и у меня сразу отлегло от сердца. По крайней мере, она живая.

— Ты где? — уточнила я на всякий случай.

— В преисподней! — оптимистично отозвалась Нинон и гостеприимно пригласила:

— Иди сюда!

Я распахнула узкую дверцу и увидела довольно крутые ступеньки, ведущие вниз, а у их подножия — еще одну дверь, приоткрытую, за которой что-то звякало. Я еще раздумывала, спускаться ли мне вниз или нет, а из-за двери показалась Нинон собственной персоной, слегка раскрасневшаяся.

— Порядок в подвале наводила, — выдохнула она, — хламу скопилось — ужас.

— Хозяйственная ты наша, — в очередной раз подивилась я.

— Будешь тут хозяйственной, — фыркнула Нинон. — Надеяться-то не на кого! — И, закрыв дверь подвала на щеколду, побрела наверх.

Я отошла назад, уступая дорогу, и выдала давно занимавший меня вопрос:

— Слушай, Нинон, вы ведь с Генкой разводитесь?..

— Ну да, а что тут сделаешь…

— А как имущество делить будете? Все-таки у вас недвижимости хватает: квартира, дача… — Что там ни говори, а мне в этом отношении проще: кто особенно позарится на мою комнатенку в квартире с подселением?

Нинон нахмурилась:

— Сама не знаю, мы с Генкой пока этого не обсуждали. Думаю, кому-нибудь останется дача, а другому — квартира.

— Ну а ты что хотела бы: квартиру или дачу? — допытывалась я.

Нинон впала в глубокую задумчивость и в конце концов растерянно произнесла:

— Честно говоря, я бы хотела и то, и другое…

Я поняла, что затронула болезненную для Нинон тему, и поспешила закруглить вечер вопросов и ответов. Мы поужинали, поболтали на общие темы, старательно уклоняясь от упоминания недавних ужасов на ночь глядя. Потом немного посмотрели телевизор и разошлись по своим комнатам. Я бухнулась на софу и, прежде чем отключиться, горячо пожелала мужчине моих несбывшихся снов нескончаемых мук совести.

Когда я, вся опухшая от сна, спустилась вниз, Нинон уже накрывала на террасе стол к завтраку, намазывала хлеб джемом и отгоняла привязчивую осу:

— У ты, зараза!..

— Привет, — вяло сказала я и отправилась умываться. — Ну как спалось? — осведомилась я, вернувшись.

— Лучше не спрашивай, — буркнула Нинон, — всю ночь ужасы какие-то мерещились.

— Может, нам лучше вернуться в город?

— Еще чего, — капризно дернула она плечом, — такая отличная погода, а я по милости какого-то маньяка должна торчать в Москве в пыли и духотище. И потом… его же все-таки задержали…

— Да? — Я жадно втянула в себя запах свежесваренного кофе. — И кого из них ты имеешь в виду: банкира или шабашника?

— Ох, не знаю, не знаю, — растерянно пробормотала Нинон и предложила:

— Давай-ка лучше завтракать.

Я ничего не имела против, вот только спокойный ход нашей мирной трапезы был прерван самым неожиданным образом. Сначала где-то совсем рядом взвизгнули тормоза, спустя некоторое время несколько раз хлопнули дверцы автомобиля, и наконец почти патриархальную тишину Дроздовки нарушили деловитые мужские голоса:

— Здесь, что ли?

— Ага, это дом жертвы, а свидетельницы — по соседству.

Нинон скривилась:

— Ну все, позавтракали, называется.

Я опрометчиво откусила слишком большой кусок булки с джемом, немедленно застрявший у меня в горле, как только увидела входящую во двор компанию. Компанию, которую почему-то возглавлял… он, то бишь мужчина моих несбывшихся снов.

Мои глаза полезли на лоб, я стала хрипеть, как удавленник, в последнее мгновение вынутый из петли, а Нинон принялась отчаянно дубасить меня по спине крепкой ладошкой. Кое-как откашлявшись, я предприняла попытку понять, с чего бы это мой вероломный возлюбленный притащился в Дроздовку? Допустим, падать мне в ножки… Гм-гм, звучит заманчиво, но откуда он узнал, где я? Все-таки я не оставляла адреса соседкам по квартире… А это, это что такое?.. Почему с ним рядом важно вышагивают следователь Проскуряков и местный Анискин, позавчера застукавший нас с Нинон, когда мы заглядывали в окна осиротевшей банкирской хибары? Непонятно, совсем непонятно…

Компания между тем подошла к террасе, на которой и произошли самые главные события.

— Ну вот, это они и есть, — хмуро сказал следователь Проскуряков, вместо того чтобы вежливо поздороваться.