Юлия Чернова - Павильон Зеленого Солнца

Патриция зарыдала еще горше. Она знала, что все рыбаки в море и до вечера не вернутся. Остается ждать полицейский катер. Комито придется еще несколько часов провести в лодке. А он был так заботлив. Привез гостинцы, руку обожженную помог лечить, беспокоился. И как она отблагодарила! Вдобавок Элен осталась одна, уверенная, что все опасности позади. А вдруг убийца вздумает туда наведаться? И не станет ждать ночи?

Инспектор, вероятно, думал о том же, потому что решительно заявил:

— Я иду в домик на сваях.

Эндо согласился и сказал:

— Тогда я напрямик поднимусь к Павильону.

Патриция испуганно вздохнула, но не осмелилась возразить.

— К Павильону? — переспросил Ямура.

— Да, буду ждать там.

Только теперь Патриция сообразила, что Ямура ничего не знает о кладе. Эндо в двух словах поведал о картинках на чайнике, легенде и сделанных выводах. Патриция торжествовала: никогда еще в черных миндалевидных глазах инспектора не вспыхивало такое изумление. Ямура, бесспорно, был поражен, но — к одобрению Патриции — не позволил себе долго удивляться. И почти сразу удивление сменилось тревогой.

— Боюсь, ждать не потребуется, — негромко заметил Ямура тоном человека, исполненного самых дурных предчувствий.

Эндо взглядом спросил жену: инспектор боится упустить преступника? Или взволнован по другой причине? Ответный взгляд был более чем красноречив. Эндо впервые посмотрел на Ямуру с некоторой симпатией.

Инспектор кивком головы указал на детективов:

— Возьмите с собой на гору.

Эндо сдержал улыбку.

— От них сейчас мало толку.

Ямура оглядел обоих помощников.

— Крепко вы их.

— Подошли со спины, — чистосердечно объяснил Эндо. — Потом я их узнал.

— Вызвать подкрепление? — вслух размышлял Ямура.

— Не надо. Убийцу можно спугнуть. Почувствует опасность — затаится. А я непременно должен до него добраться. Сами управимся, вдвоем. Либо я застану его на Лисьей горе, либо вы — в домике. Только, инспектор… Мне этот человек нужен целым и невредимым.

Они понимающе переглянулись. Эндо коротко взмахнул рукой и зашагал прочь. Патриция качнулась вслед за ним, но Ямура схватил ее за рукав.

— На Лисьей горе вам делать нечего. Постарайтесь лучше выручить вашего приятеля. Как его?.. Комито.

Вспомнив о Комито, Патриция снова пришла в ужас.

— Он мне в жизни не простит! — убивалась она. — Где взять лодку?!

Неожиданно из-под автомобиля выполз один из мальчишек.

— У Синь-эй есть лодка, — деловито сообщил он.

Патриция с инспектором уставились на сорванца во все глаза.

— Дедушка Синь-эй в больнице, — пояснил мальчишка, — в море не выходит. Лодка привязана у причала.

Патриция радостно всплеснула руками. Ямура похлопал мальчишку по плечу:

— Будь добр, сбегай за Синь-эй.

Тот кивнул, но вмешалась Патриция:

— Синь-эй не сможет взять лодку без разрешения взрослых. Надо объяснить ее бабушке, что случилось.

— Ступайте и объясните, — распорядился инспектор.

Патриция с мальчишкой, взявшись за руки, помчались к деревне. Маленький рыбак снисходительно поглядывал на нее снизу вверх и замедлял бег: «Взрослая, а так плохо бегает».

Вскоре она запыхалась и перешла на шаг. Мальчишка один побежал вперед. Патриция быстро проследовала через деревню, на ходу здороваясь, от волнения не понимая обращенных к ней вопросов и отвечая только растерянными улыбками. Издалека увидела, что Синь-эй вместе с мальчишкой несутся к ней навстречу.

— Хотела прийти к вам с утра, только бабушка не пустила, — затараторила по своему обыкновению Синь-эй. — А что вам удалось узнать в монастыре? Я заснула на обратной дороге. Брату пришлось нести меня на руках, даже не помню, как оказалась дома. Просыпаюсь — уже утро, лежу за своей ширмой…

Пока Синь-эй болтала, подошли к дому. На пороге появилась монахиня. Вероятно, ее отвлекли от стирки. Монахиня стояла, вытирая с ладоней мыльную пену.

Патриция знала, что спешность известия освобождает от требований вежливости. Заговорила, чуть задыхаясь:

— Извините, вы не могли бы помочь? Один из моих друзей попал в беду. Приезжал нас навестить — на моторной лодке. Неожиданно закончился бензин.

Патриция объясняла бессвязно. Щеки ее пылали — слишком свежа была память о том, почему бензин закончился.

— Он там. — Она махнула рукой в сторону моря. — От нашего домика видно. Но у нас нет лодки. Если бы Синь-эй…

Патриция выжидающе замолчала. Монахиня плавно склонила голову.

— Разумеется, Синь-эй поможет.

— Я тоже, — принялся канючить мальчишка. — Можно, я тоже поплыву?

Патрицию только обрадовало, что Синь-эй будет не одна. Мальчик казался года на два старше и чуточку рассудительней. Монахиня знаком показала, что не возражает.

— Спроси у родителей, — велела Патриция.

— Отец с братом в море, мама в город уехала, — отбарабанил мальчишка.

Счастливо улыбнулся. Теперь он всем докажет, что давно уже не маленький. Поедет и спасет взрослого человека. После этого старший брат перестанет задирать нос.

Вместе с детьми Патриция отправилась на берег. По счастью, день выдался тихий, горизонт был чист и прозрачен, волны с еле слышным плеском набегали на песок. У деревянного причала покачивалась выкрашенная в ярко-синий цвет лодка. Дети ловко спрыгнули в нее. Патриция приготовилась отвязать веревку и тут чуть было не пожалела, что позволила ребятишкам плыть вдвоем. Каждый схватил по веслу и уверял, что грести будет именно он. Патриция предложила Синь-эй грести в одну сторону, а мальчику — в обратную.

— В обратную захочет грести взрослый дядя! — закричал юный прозорливец, намертво вцепившись в весло.

— Хорошо, — рассвирепела Патриция, чувствуя, как уходит время. — Договорились: двести взмахов делает один, двести — другой.

С этим дети согласились и отчалили. Первой гребла Синь-эй. Казалось, лодка едва двигается. Сколько еще времени бедолаге Комито томиться среди волн!

Патриция бежала обратно к машинам. У дома Синь-эй она вынуждена была остановиться — на ступенях поджидала монахиня.

— Поплыли, — выпалила Патриция.

Хотела задержаться, чтобы произнести все положенные извинения и слова благодарности. Монахиня жестом остановила ее.

— Я вижу, вы торопитесь. Не могу ли я еще чем-нибудь быть полезна?

— Спасибо. — Патриция прижала руки к груди. — Нет.

Монахиня вежливо наклонила голову, прощаясь, и Патриция поспешила дальше. Жены рыбаков, дети, старики поглядывали на нее с любопытством и некоторым беспокойством, но уже не задерживали вопросами.

Возле машин Патриция обнаружила только ликующих мальчишек, сообщивших, что дяденьки ушли туда — последовали взмахи в сторону лощины.

Патриция взгромоздилась на велосипед и покатила по тропинке. Чувствовала, что деревенеет от усталости, и молча восхищалась Элен, проделавшей этот путь ночью, да еще после изнурительного пятнадцатимильного путешествия. Думая об Элен, Патриция все больше тревожилась — мало ли, что произошло за время ее отсутствия? Сильнее налегала на педали. На середине пути обогнала обоих детективов — нельзя было утверждать, что они шагали бодро. Полицейские не попытались ее остановить, и Патриция продолжала свой путь. Уже в самом конце тропинки настигла инспектора Ямуру. Его подгонять не требовалось. Инспектор обернулся и, увидев Патрицию, сердито сдвинул брови. Та поспешила объяснить: