Галина Куликова - Витязь в овечьей шкуре

В том числе там была довольно большая шкатулка, из которой вывалились фотография и письмо. На снимке была изображена довольно молодая женщина с прелестными ямочками на щеках и задорным взглядом. Наташа повернула фотографию обратной стороной и прочитала: «Дорогому Генриху на память, Мария».

Значит, это его жена — та, что не справилась с управлением машины и разбилась на дороге. Надо же — она моложе Генриха, и намного! Бумага, на которой было написано письмо, на уголках пожелтела, выходит, этому письму тоже не день и не два.

Наташа не собиралась читать письмо, она только кинула на него взгляд и немедленно зацепилась им за слова: «В моей смерти прошу никого не винить». Господи боже! Неужели жена Генриха покончила с собой?! Наташа торопливо развернула бумагу и начала лихорадочно шарить глазами по строчкам. «Я делаю это, потому что не могу больше жить во лжи… Я люблю не своего мужа, а другого мужчину. Люблю давно и безнадежно. Если у меня все получится и я отойду в мир иной, расскажите Андрею, как я его любила…»

«Черт знает что такое! — про себя возмутилась Наташа и очень быстро спрятала бумаги в шкатулку. Захлопнула ее, положила на стул и быстро вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. — Невероятно! Немыслимо! Жена Генриха беззаветно любила Покровского и из-за него покончила с собой! Направила машину в дерево или в ограждение. А Генрих после этого продолжает спокойно трудиться в его доме. Что эти странные люди себе думают? Что они чувствуют?!»

Интересно, знает ли об этом письме сам Покровский? Если знает, то как он с этим живет, каждый день встречаясь с Генрихом и отдавая ему распоряжения? До вечера Наташа ломала голову, но потом ей пришлось переключиться на дела текущие. Необходимо было следить за временем, чтобы ничего не прозевать.

Около шести вечера Марина со своим Козловым отправилась в Москву, на праздник цветов.

Наташа не знала, что это за праздник, но ей было завидно. Жизнь этой парочки ничем не омрачена — кроме, неудовольствия вредного папаши, разумеется.

У Валеры имелся старенький и дряхленький автомобильчик, на котором он приехал в Березкино.

— На чаевые купили? — не преминул поддеть его Покровский, когда увидел это чудо на колесах. — Лучше бы копили себе на образование.

И теперь Наташа слышала, как Марина прощается с отцом, а он, хмыкнув, отвечает:

— Надо было вызвать такси. Не нравится мне эта тачка. Вдруг у нее по дороге отвалятся колеса или лопнет тормозной шланг?

— Она в хорошем состоянии, — отбивался Валера.

— Моей прабабке сто четыре года, — злобно возразил Покровский. — Можно сказать, она тоже в хорошем состоянии, но концы может отдать в любой момент.

В конце концов парочка все-таки уехала, оглашая окрестности рычанием мотора. Наташа боялась, что теперь Покровский от нечего делать придет в кабинет и станет вымещать зло на ней, но он, к счастью, отправился к своим собственным бумагам, а она принялась ждать Ольгу.

Ольга не подвела — приехала вовремя и привезла две полные сумки вещей.

— Боже, — воскликнула она, когда Наташа в широких «физкультурных» штанах с начесом, майке «Советский спорт» и жутких тапочках появилась из-за кустов. — Кажется, с несексуальностью мы с тобой действительно переборщили.

— Мы с тобой? — переспросила Наташа. — Это все ты! Я в тот момент была недееспособна, а ты воспользовалась моим состоянием и сделала из меня.., болотное чмо.

Сбегав в дом и спрятав сумки в шкаф, Наташа отыскала Покровского на заднем дворе в плетеном кресле и сказала:

— Как мы договаривались, я уезжаю в город.

Приеду завтра утром.

— На чем? — спросил он, откладывая документы, которые просматривал, нацепив на нос очки. — Может быть, вам нужны деньги на такси?

— Благодарю, это излишне.

Наташа неожиданно поняла, что ей нравится дуться на него. Тем более что, несмотря на внешнюю невозмутимость, она чувствовала в нем раскаяние.

Генрих все еще оставался дома, и Наташа радовалась этому обстоятельству, потому что темнело поздно, а она очень боялась быть замеченной. Один раз наглая слежка сошла ей с рук, но это не значит, что во второй раз все получится так же удачно.

Отправив Ольгу домой, она засела в кустах неподалеку от беседки. Когда эконом отправится в путь по тропинке, она последует за ним, прячась за буйной садовой растительностью. Азор болтался тут же, вынюхивая что-то интересное у сливовых стволов и возле беседки.

На самом деле ей было чем заняться. Она решила закопать нож, которым ее чуть не убили. Завернула его в тряпочку и решила схоронить в укромном уголке сада. Она встала на колени и принялась палочкой копать ямку. Некоторое время сопела, потом подняла голову.., и увидела ноги. Это были мужские ноги — в серых брюках и черных ботинках с глупыми круглыми носами, такие уже сто лет никто не носит. Наташа вскинула глаза. Перед ней стоял Негодько. Стоял, заложив руки за спину, и пристально глядел на нее.

— Я от Парамонова, — быстро сказал этот тип, поняв, что она сейчас раскроет рот и окрестности огласит нечеловеческий крик. — Вы сами звонили и просили о помощи, так что не вопите, как Верная Рука — друг индейцев.

Наташа захлопнула рот, вскочила и попятилась.

— Боитесь? — ухмыльнулся Негодько. — Правильно делаете. За вами охотятся.

— А то я не знаю! — оторопело ответила она. — Но вы! Я думала, что это вы за мной охотитесь.

— Надо было сразу же меня выслушать, а не бегать от меня по всему городу. Я же приходил к вам на работу, потом отыскал вас в гостинице…

— А «хвост»? — напряженно поинтересовалась Наташа. — Тот тощий парень, с которым вы разговаривали возле гостиницы? Он тоже — от Парамонова?

— Ну нет, — хмыкнул Негодько. — Это курьер из газеты «Наш район», которого ваш приятель Петр Шемякин попросил понаблюдать за вами. На случай, если что случится.

— Ради репортажа о моей смерти, что ли? — не поверила Наташа.

— Я именно так и понял.

— О-о! — воскликнула Наташа. — Так это Шемякин был в той машине! И этот «хвост» именно ему докладывал, как дела. Каков, а?

Удивительно, но в последнее время она только и делает, что изрекает это «О-о!», потому что вокруг нее происходит такое, что и сказать-то, кроме «О-о!», больше нечего.

— Почему вы сидите в кустах? — спросил Негодько. — Ищете что-то?

— Сначала покажите документы, — ответила Наташа и отступила назад еще на два шага. — А потом я вам все расскажу.

— Я вам с самого начала хотел документы показать, — проворчал Негодько. — Но как только лез за ними в карман, вас словно ветром сдувало.

— Я думала, у вас там нож, в кармане. Дайте сюда удостоверение!

— Из моих рук, — не согласился он. — А то вы дамочка нервная, возьмете и что-нибудь вытворите.