Шарль Эксбрайя - Заговор корсиканок

На самом деле эту прогулку затеял сам Кастелле и сумел уговорить Базилию согласиться с его планом. Добравшись до Гольф-Жуана, полицейский устроил пассажирок в бистро и, заказав им кофе, направился в «Веселого матроса».

Не успел Кастелле переступить порог общего зала, как к нему бросилась супруга Юбера:

– Ах, господин инспектор, я так хотела с вами поговорить!

Но, прежде чем полицейский ответил, к ним подскочил Юбер.

– И о чем же тебе вздумалось с ним толковать? – заорал он.

– Ни о чем…

– Да? Ни о чем… Вот интересно… Верно я говорю, а, легавая ищейка?

– Вы в стельку пьяны, Юбер.

– Может, и пьян… но я пил не соленую водичку, как Кастенье…

Юбер вдруг расплакался.

– Не заслуживал он этого, Полен, нет… право слово, не заслуживал…

– Не заслуживал чего?

– Это вас не касается! Ишь, хитрец нашелся! Видишь, моя курочка, он всегда задает вопросы… А ты сама, часом, не о Полене ли хотела поболтать, а?

– Совсем взбесился?

– Не делай глупостей, крошка! Попробуй только хоть на секунду открыть ротик – и я тебе его законопачу навеки!

– Так, значит, Кастанье отправили на тот свет? – спросил инспектор.

Юбер вытаращил глаза:

– Черт! Кто ж это вам сказал?

– Да ты сам, болван! – не выдержав, завопила его жена.

Полицейский не упустил случая усугубить замешательство хозяина «Веселого матроса»:

– Как ни жаль, но я вынужден арестовать вас по обвинению в убийстве, старина.

– Меня?

– Черт возьми! Вы же только что почти признались.

– Это ложь!

От страха Юбер мгновенно протрезвел.

– В таком случае, почему вы печалились о Кастанье?

– Потому что он болел…

– Перебрав соленой воды?

– Вот-вот… соленой воды…

– И где же он теперь, этот несчастный Полен Кастанье?

– Я… я не знаю… откуда же мне знать?

– Как – откуда? Он такой же ваш приятель, как и убийцы Консегюда, которым вы состряпали фальшивое алиби.

– Опять та же музыка!

– Что бы вы там ни думали, Юбер, но я отношусь к вам с большой симпатией…

– Ну да?

– И мне было бы очень грустно узнать, что вы разделили судьбу Бенджена, Пелиссана, обоих Акро и, вероятно, Кастанье…

– Не понимаю, с чего бы…

– Я вам уже объяснил, Юбер… С точки зрения убийцы ваших друзей, вы так же виновны, как и они… ведь именно по вашей милости они ускользнули от правосудия…

– Слова… слова…

– Вот что, Юбер, в доказательство того, что я вам не враг, могу открыть одну тайну… Я, вернее, мы знаем, кто прикончил ваших друзей.

– Не может быть?

– Даю вам слово!

– Тогда почему вы их не арестуете?

– Не хватает доказательств… Эти чертовки на редкость ловко работают…

– Чертовки?

– Да, старые корсиканки в черных покрывалах. Все они – в таком возрасте, когда уже нечего терять, и живут только ради мести за Пьетрапьяна.

– Старухи?

– Да. Бенджен умер, после того как вышел от них… Две старухи побывали в саду, где погиб Пелиссан… Еще двух видели у дома Акро… Мы называем их «черными ведьмами»… Желаю вам, старина, никогда с ними не встречаться, иначе можете читать заупокойные молитвы…

Юбер облизал пересохшие губы.

– Вы шутите?

– Думайте, как хотите. Я вас предупредил, и все. Справиться самому вам не по силам, Юбер, лучше уж признайтесь нам во всем, пока не поздно…

– Не понимаю…

– Тем хуже для вас.

Кастелле встал.

– До свидания или прощайте, Юбер.

– Я бы предпочел сказать «прощайте».

– На вашем месте я бы так не говорил…

Глядя вслед полицейскому, Юбер чувствовал, что едва стоит на ногах. Он совсем запутался и еще не отошел после недавней попойки, а потому счел самым разумным немножко вздремнуть.

Через час Юбер спустился в отличной форме. Он пошел на кухню, где жена возилась у плиты.

– Много народу, куколка?

– Только те, что приходят каждый день, да еще компания из пяти старушек. Они заказали рыбный суп и макароны и пожелали устроиться на воздухе. Тебе бы следовало пойти поглядеть, как они там.

– Ладно, сейчас займусь.

К Юберу уже вернулась обычная уверенность в себе, а потому он спокойно, с профессиональной улыбкой на губах вышел в сад. Однако, как только кабатчик увидел трещавших, как сороки, старух, улыбка застыла у него на губах. Сначала по длинным черным покрывалам Юбер принял их за монахинь, но те крайне редко ходят по кабачкам… А вдруг это «черные ведьмы», о которых говорил полицейский? Юбер, прижав руку к вдруг защемившему сердцу, нехотя подошел поближе. Пять изборожденных морщинами лиц немедленно повернулись к нему.

– Я… я пришел узнать… не нужно ли… вам чего… – пробормотал Юбер.

Они молчали и лишь пристально смотрели ему в глаза. Совершенно сбитый с толку, кабатчик не знал ни что говорить, ни что делать. Он уже собирался уйти, как вдруг одна из старух (Юбер еще не знал, что это Базилия Пьетрапьяна) осведомилась:

– Так это вы здешний хозяин?

– Да… да…

– Приятель Фреда Кабри?

– То есть… я… вообще-то… точнее…

– У вас очень милая жена.

– Же… жена?

– Из нее получится прехорошенькая вдовушка.

Юбер с трудом проглотил слюну.

– Но я… вовсе не хочу…

– Об этом мы догадываемся, но только за все надо платить. А как по-вашему, подруги?

Те разразились странными, похожими на кваканье, восклицаниями. Кабатчик попытался взять себя в руки:

– По правде говоря, сударыни, у меня такое впечатление, что вам вздумалось немного поиграть на нервах…

– Это не надолго. Очень скоро вы успокоитесь навеки.

Старухи захихикали, как школьницы, но Юберу их смешки показались на редкость зловещими.

– Насколько я понял, вы мне угрожаете?

– Мы? Да никогда в жизни! Никакая это не угроза. Мы просто предупредили, что вы скоро умрете.

– Вам-то откуда знать?

– Мы решили вас убить… но пока еще не пришли к согласию насчет способа…

– Вы что, совсем спятили?

Та, что говорила от имени всех остальных, медленно встала.

– Меня зовут Базилия Пьетрапьяна. Я вдова, мать и свекровь тех, кого ваши дружки зверски убили в ущелье Вилльфранш. А вы помогли совершиться этому преступлению!

– Но… но меня там не было!

– Вы присягнули, что они провели у вас весь день, а я своими глазами видела, как эти типы стреляли в моих близких!

Теперь у Юбера уже не осталось и тени сомнений, что перед ним «черные ведьмы» и что дни его сочтены. Он попытался пустить в ход угрозы.

– А если я позову полицию?

– И что вы скажете полицейским?

– Что вы угрожали меня убить!

– В моем-то возрасте? Жандармы поднимут вас на смех!

– Уходите!

– Принесите нам счет.

– Я не хочу ваших денег! Уйдите!

Приглушенный смех старух напомнил ему шелест ветра в листве. В нем было что-то необычайно мягкое и в то же время грозное, странное и пугающее, как стихия…