Элизабет Питерс - Лев в долине

– Глупости, Рамсес! – отмахнулась я. – Ты даже не видел мистера Грегсона.

Рамсес покраснел от негодования:

– Но, мама, я столько раз пытался тебе подсказать, что Тобиас Грегсон – имя полицейского из детективных историй сэра Артура Конан Дойла! Это вполне в духе человека по кличке Сети с его своеобразным чувством юмора – выбрать в качестве псевдонима имя персонажа, которого Шерлок Холмс, самый знаменитый сыщик в современной литературе, презирает как бездельника и болвана! Что ты знаешь об этом Грегсоне? Разве он предъявлял тебе свои документы? Предлагал навести о нем справки в полиции? Или он...

– Не смей говорить со мной в таком тоне, Рамсес! – не выдержала я. – Между прочим, ты не учитель, а я не школьница-двоечница. Мистер Грегсон работает негласно. А главное... Главное, у него карие глаза!

Эмерсон подпрыгнул на сиденье, словно его ужалила оса.

– Не ожидал, что ты будешь заглядывать чужим мужчинам в глаза, Амелия!

– Нет ничего дурного в том, чтобы знать, какого цвета у подозреваемого глаза, – парировала я. – Что касается Грегсона, то, надеюсь, ты сам скоро с ним познакомишься. Он не злодей Сети. Я знаю, под чьей личиной прятался Сети! Помните миссис Эксхаммер, старуху-американку, притащившуюся в Дахшур?

Я ждала от Эмерсона его традиционного хмыканья, в худшем случае словечка «ерунда», но не такого оскорбительного поведения. В ответ на мое смелое заявление он так и согнулся в пароксизме хохота.

– Ох, Пибоди!.. – простонал он, вытирая выступившие слезы. – Что за абсурдная идея? На каком основании?..

– Оснований предостаточно. Во-первых, старуха не снимала вуаль, но я все равно заметила, как молодо сверкают ее глаза. Один раз вуаль съехала набок, и я удивилась, какие у нее белые, крепкие зубы. А что ты скажешь о щетине, пробивающейся на подбородке?

– Я знавал дам с усами и с бородой, – снова рассмеялся Эмерсон, приоткрывая одну из темных страниц своего прошлого. – Нет, вы оба ошибаетесь. Это я знаю, кто такой ваш Сети. Виконт Эверли, вот кто! – И, не дав мне возразить, он продолжал: – Рональд находился в его свите. Именно когда мнимый виконт и его дружки баловались охотой в Дахшуре, произошли оба инцидента с огнестрельным оружием. Из-за его лошади чуть не погиб Рамсес...

– Чистейшее совпадение! – фыркнула я. – Сети – не какой-то там хлыщ, а миссис Эксхаммер!

– Нет, виконт! – упорствовал Эмерсон.

– Нет, Грегсон! – поддал жару Рамсес.

Его тоненький голосок так контрастировал с отцовским баритоном, что мы с Эмерсоном не удержались от смеха. Рамсес окинул нас высокомерным взглядом:

– Не нахожу ничего смешного.

– Ты совершенно прав, мой мальчик, – сказал Эмерсон. – Нам придется просто зафиксировать наши разногласия. Время покажет, кто из нас прав.

– Если только мы все трое не заблуждаемся, – сказала я более серьезно. – У меня в голове прочно засели твои, Эмерсон, слова о рыжеволосом боге Сете. Держу пари, что первой повстречаюсь с его зловещим посланцем.

– Черт возьми! Лучше бы ты проиграла пари.

Извинений не последовало. Напрасно я поверила клятвам своего ненаглядного, что он не будет чертыхаться в присутствии Рамсеса.

Первой, кого мы увидели в вестибюле «Шепарда», была Энид. Она читала газету, не обращая никакого внимания на любопытные взгляды и шепот. Заметив нас, девушка вскочила и бросилась навстречу.

– Приехали! – прошептала она, сжимая мне руку. – Я боялась, что не дождусь вас. Спасибо, спасибо!

– Я всегда выполняю свои обещания.

Рамсес изучал Энид из-под насупленных бровей. Действительно, сейчас она мало напоминала чопорную барышню, какую мы знали в Дахшуре. Костюм для велосипедной езды сменило донельзя легкомысленное платьице, все в кружевах и рюшках, губы и щеки накрашены. Вообще-то Энид всегда прибегала к косметике, но в сочетании с мертвенной бледностью помада и румяна производили не самое благоприятное впечатление.

Не отпуская мою руку, она потянулась к Рамсесу.

– Ты не узнаешь свою подружку? – спросила она и отважно изобразила улыбку.

– Полагаю, вы не надеялись обмануть мой наметанный глаз таким поверхностным изменением внешности, – ответствовал Рамсес печально. – Просто я пытаюсь определить, которой из двух мисс Дебенхэм отдать предпочтение. В целом...

Энид была способной ученицей, ей хватило всего нескольких дней, дабы усвоить, что Рамсес будет болтать безостановочно, если его не прервать.

– Внешность не имеет значения, Рамсес. Главное – постоянство чувств. Я твой преданный друг. Надеюсь, то же самое можно сказать и о тебе.

Рамсес был тронут. Посторонний наблюдатель это вряд ли бы заметил: наш сын лишь часто-часто заморгал, в остальном же лицо его сохраняло невозмутимость.

– Благодарю. Вы можете положиться на мою дружбу, – ответил он с достоинством. – Если в будущем вам понадобятся мои услуги, я в вашем распоряжении. Впрочем, искренне надеюсь, что вам не придется сожалеть о своем решении сочетаться браком с человеком, который, обладая кое-какими похвальными свойствами, тем не менее...

Я прервала его словоизвержение. Но Энид сей монолог, похоже, пришелся по душе. Она ласково улыбнулась Рамсесу и перевела взгляд на меня:

– Наверное, вы считаете меня нахалкой. Сижу здесь и даю зевакам повод для сплетен... Но спрятаться в номере – это все равно что признать: мне есть чего стыдиться. Мы с Дональдом жертвы, а не преступники.

– Полностью с вами согласна! – заверила я ее с жаром. – Герр Бехлер предоставил вам прежний номер? Ведь сейчас пик сезона, а «Шепард» в это время всегда переполнен.

– Я заказала номер на целый месяц и заплатила вперед. К тому же, – Энид невесело усмехнулась, – вряд ли нашлись бы другие желающие в него въехать. Я сама не в восторге от перспективы спать на этой кровати... Если вы пробудете в Каире несколько дней, то, может быть, Рамсес...

– Был бы счастлив, – пискнул он.

Еще немного, и он бы щелкнул каблуками. Я переглянулась с Эмерсоном.

– Мы подумаем, Энид. А пока...

– А пока я приглашаю вас пообедать. Явиться одной в ресторан мне не хватит дерзости.

Мы не могли не согласиться. Я отлучилась, чтобы уничтожить письмо, которое оставляла для Эмерсона накануне, и тут же вернулась. Только мы уселись за стол, как появился герр Бехлер. Извинившись, что прерывает трапезу, он сказал:

– Для вас послание с пометкой «срочно», поэтому я осмелился...

– Давайте! – Я решительно отобрала у него листок. – Вы правильно поступили, что не стали ждать, герр Бехлер.

– Но оно адресовано профессору Эмерсону...

– Удивительно! – воскликнула я.

– Что значит «удивительно»? – оскорбился мой супруг. – У меня в Каире полно знакомых, которые... – Он запнулся и пробежал глазами текст. – Удивительно!