Элизабет Питерс - Черт его знает...

Смертельно уставший мозг Элли не уловил и половины из монолога тетушки.

– А при чем тут Джон Уилкс Бут? Это же убийца президента Линкольна, нет?

– Идиотизм! – с наслаждением провозгласила Кейт. – Полнейший идиотизм от начала до конца! Джон Уилкс Бут, убийца Линкольна, к нашим краям не имеет никакого отношения. Родился он в Мэриленде... схвачен и убит был тоже в Мэриленде, в каком-то заброшенном сарае. Таковы факты, а все остальное – идиотские домыслы. Но наш... наездник надеялся, что мы узнаем Бута, – для того и гарцевал перед нами, чтоб уж наверняка. Более того, он рассчитывал, что мы свяжем имя знаменитого убийцы с семьей сенатора Гранта. Ходили такие слухи, будто бы Гранты были замешаны в заговоре против президента. Доказательств, разумеется, ноль, но... Словом, теперь мы имеем полный комплект. Вся знаменитая шестерка в сборе.

Тетушка Кейт покосилась на племянницу.

– Иди-ка ты спать, едва на ногах стоишь. Я тут сама управлюсь.

– Но ты ведь тоже устала! – запротестовала Элли. – А Мариан Бисли...

– Появится. Подождет, пока страсти утихнут, и появится. Бисли терпеть не могут всяких заварушек.

– Мариан мне говорила... об этом Фрэнсисе Моррисоне...

Кейт весело хмыкнула. Все это время она как челнок сновала по комнате; большая часть книг уже стояла на местах.

– Мариан хлебом не корми, дай людей попугать, – снисходительно объяснила тетушка. – Иди, девочка, отдохни немного.

Сама тетушка Кейт, судя по всему, так и не легла. Сквозь сон до Элли доносился ее голос – та созывала кошек. К полудню, когда Элли спустилась на кухню, все четвероногие питомцы были собраны, накормлены и обласканы. Вместе с яичницей племянница была вынуждена проглотить и длинную, красочную лекцию о футболе.

И сейчас, сидя перед телевизором, Кейт излучала бодрость и энтузиазм, словно бессонной ночи и не было. К торжественному просмотру матча тетушка отнеслась серьезно и выбрала самый деловой – на ее взгляд – из нарядов. Тугие брючки цвета морской волны и просторная мужская рубаха мало сочетались с серебряными гроздьями в ушах, которые издавали переливчатый звон всякий раз, когда Кейт мотала головой.

Всю вторую половину матча в комнате стоял отчаянный перезвон. А последние десять минут и вовсе прошли под непрекращающийся аккомпанемент серебряных колокольчиков, вызванивающих мелодию отчаяния и надежды. Матч закончился со счетом 24:17 в пользу соперников тетушкиных любимцев. Кейт стойко выдержала унижение до финального свистка, после чего сорвалась с места и пулей вылетела за дверь, бормоча себе под нос нечто малолитературное. Единственным приличным словом в ее тираде было имя великого Сонни.

Со вздохом блаженного удовлетворения доктор откинулся на спинку кресла.

– Отличная игра!

– Побольше бы этих ваших... бомб, – отозвалась Элли.

Минут через десять Кейт вернулась в гостиную с напитками и сандвичами. Вела она себя подозрительно любезно, и Элли, уловив знакомый блеск в глазах тетушки, предпочла не поднимать тему футбола. В любом случае пора было возвращаться к делу.

Они еще не сказали и двух слов, как раздался звонок и Кейт бросилась к телефону.

– Удивительно, – заметила Элли. – Я-то думала, что наши друзья начнут с утра обрывать телефон.

– Звонить во время футбольного матча – бесполезное дело, – ответил доктор. – Кейт попросту отключает телефоны. Зато уж теперь нам не поздоровится. Дай бог выдержать шквал допросов. Уверен, слухи уже разнеслись по всему городу. У больничного персонала прорва друзей и родственников.

Элли с доктором навострили уши, даже не пытаясь притворяться, что не подслушивают разговор Кейт. Но та повернулась спиной, и с противоположного конца огромной гостиной до них не доносилось ни слова. К счастью, разговор длился недолго.

– Алан Грант, – усаживаясь в кресло, сообщила Кейт. – Уже в курсе.

– Рвет и мечет? – поинтересовалась Элли.

– Я бы сказала, на взводе. Но, как всегда, вежлив и полон достоинства. Узнал бы про секту сатанистов – небось спеси-то поубавилось бы.

– Да что в этом такого страшного, никак понять не могу? – вскинулся доктор. – Ну, предположим, существовало какое-то тайное общество... хотя мы и не знаем наверняка... Кого волнуют события столетней давности?

– Кто его знает... – задумчиво протянула Кейт. – Политика – штука хитрая. Что бы там ни утверждали всякие остолопы аналитики, предугадать реакцию обывателя невозможно. Вот возьмут и не станут голосовать за человека, у которого в роду сатанисты. Да-да, согласна... судить человека за грехи его дедули нелепо... Но вы только представьте себе, как отнесутся наши избиратели к тому факту, что дед Алана Гранта был рабом? Скандал, да и только! А что, если вдуматься, здесь такого? Это ведь не фамильное слабоумие! Короче говоря, на его месте я бы тоже приложила массу сил, лишь бы сохранить этот прискорбный факт в тайне.

Доктор запустил пальцы в шевелюру.

– Черт возьми, Кейт, информации у нас предостаточно. Нужно вычислить этого... шутника... да побыстрее. Он становится опасен.

– Знаю. Возможно, сердечный приступ у Теда и в самом деле случайность, но вчерашнее нападение... Не думаю, что наш гость задумал убийство... – Тетушка помолчала. – Уж очень велик риск, а смысла с гулькин нос. Нет, скорее всего он хотел покалечить Дональда, чтобы отвлечь нас от своей основной цели. Тем не менее налицо величайшая жестокость... или страх.

– Лошадь! – вдруг воскликнула Элли. – Нельзя ли опознать его по лошади?

– Это же не Вашингтон, солнышко, – покачала головой Кейт. – В наших краях лошадей пруд пруди. Да у всех в округе есть конюшни. Я лошадей не держу только потому, что до смерти боюсь этих тварей.

– Ты? Боишься?! – с ухмылкой спросил доктор Голд. – Как же так, Кейт? Я-то полагал, страха ты не ведаешь.

– У этих зверюг чересчур широкие спины, – поморщилась Кейт. – А может, у меня ноги коротковаты... Только не надо о жокеях, Фрэнк! И вообще, эксплуатировать животных – это не по мне.

Разговор мог вылиться в длиннейшую дискуссию, и тетушка Кейт явно не горела желанием продолжать его. Не дав доктору и рта раскрыть, она снова повернулась к племяннице.

– В наших краях любой умеет ездить верхом, а большинство еще и охотится на лошадях... не на моих землях, уж будь уверена!

– Что? Даже мисс Мэри? – удивилась Элли.

– Ха! Как Циклоп! – Кейт заговорщически улыбнулась, зная, что племянница разделяет ее слабость к «Маленьким женщинам». – Преступник мог воспользоваться любой из полусотни лошадей в близлежащих конюшнях. Среди них есть и несколько черных. У Теда – черный жеребец...

– А у Гранта – черная кобыла, – подсказал доктор.

– Кстати, о цвете... – Кейт прищурилась, глядя вдаль, словно что-то прикидывала. – Я не могу поклясться, что лошадь была именно черной. В темноте за черный какой угодно цвет вполне можно принять. А отметины вроде звезды легко нарисовать. Горящие круги вокруг глаз, сверкающие копыта и морда – все эти фокусы объясняются фосфоресцирующей краской. Никуда не годная работа, нужно сказать. В жизни не видела большей халтуры. Думаю, наш приятель спешился в лесу, распряг лошадь и отпустил, а сам пробрался в дом. К рассвету он уже смыл краску и лошадь спокойненько отправилась щипать травку на соседском лугу.