Элизабет Питерс - Черт его знает...

Хотя нет, это и туманом-то не назовешь. Чертов вечер – после ужина – напрочь стерся из памяти. А воспоминания о событиях за столом размазывались, как каша по тарелке. Вроде бы сначала речь шла о винах – смутные обрывки фраз мелькали на задворках сознания Генри; затем о футболе... Кейт пыталась обвести его вокруг пальца... или же то была еще одна из ее шуточек? У дамы весьма оригинальное чувство юмора... Однако он не попался в расставленные тетушкой сети!

О-о... Какая мука! Его бедная многострадальная голова не выдерживала даже этих минимальных усилий. Придется оставить воспоминания на потом. Генри со стоном выполз из постели, оделся, даже побрился дрожащей рукой. Глядя в зеркало, вспомнил изрытую ямами колею, соединяющую поместье с шоссе, и опять не сдержал стона. Представить страшно, во что превратится машина!

Эти мрачные предчувствия были, разумеется, верны, но попереживать заранее ему не дали. Кейт встретила его в гостиной с распростертыми объятиями – любезность более чем подозрительная, но Генри был не в том состоянии, чтобы замечать такие мелочи. После обмена приветствиями тетушка загрузила его массой всяких заданий и выпроводила из дома. В дорогу она облачилась в джинсы и полувоенного покроя пиджак, туго стянутый поясом на немыслимо тонкой талии. Перед выходом к этому наряду она добавила шляпу – широкополую клеенчатую штуковину ядовито-малинового цвета.

Элли спустилась проводить их в легком расклешенном халатике; золотые кудри невесты были растрепаны, веки припухли. Обняв тетушку на прощание, она хрипло пробормотала:

– Хорошего тебе отдыха, дорогая... Ни о чем не беспокойся.

– И не думала беспокоиться. – Кейт тревожно сдвинула брови. – Я тебя предупредила, что соседский парень приходит ко мне подстригать газоны? Ах, ну да, предупредила... Не забудь, что у Сапфиры воспаление десен, а у Герцога какая-то странная проплешина на спине. Если нужно, покажешь их ветеринару, он уже назначил лечение. Обязательно на ночь всех пересчитывай, ладно? Альберт обожает гоняться за машинами и...

– Все знаю, – прервала ее Элли. – Ты мне уже сто раз говорила. Отдыхай, развлекайся... Генри, что с тобой?

Генри, рассеянно почесывавший живот, зарделся. Жест, разумеется, неприличный, но Элли тоже могла бы быть потактичнее, в конце концов! Зачем, спрашивается, привлекать внимание тетушки к такому безобразию!

– Ничего, – угрюмо бросил он. – До свидания, Элли. Буду звонить как можно чаще. Прошу тебя, проверяй на ночь все двери; ты к этому относишься слишком легкомысленно. Признаться, мне страшновато оставлять тебя одну в доме...

Элли упорно смотрела на тетушку, а та в свою очередь упорно избегала ее взгляда. Подняв глаза к потолку, Кейт что-то насвистывала себе под нос.

– Глупости, – оборвала она тираду Генри. – В этом доме Элли ничего не грозит. Ты же не боишься, дорогая? – Элли открыла было рот, но тетушка не дала ей ответить: – Вот и правильно! Бояться нечего. Лучшей защиты, чем мои собаки, не придумаешь. Выучки и храбрости им не занимать, никто посторонний в дом не проберется. А привидения у нас тихие, воспитанные. Цепями не гремят, по ночам не воют. Так что отдыхай, Элли, до свидания!

С этим словами она и вышла из дома. Генри чмокнул невесту в щеку без особой нежности, так, для проформы, отметила про себя Элли, – и двинулся следом за Кейт. По-прежнему незаметно почесываясь.

Стоя на пороге, Элли провожала взглядом машину. В окошке малиново полыхнуло – это тетушка Кейт прижалась лицом к стеклу. Элли махнула на прощание, и миг спустя автомобиль скрылся за деревьями. А дождь продолжал тихо шуршать по усыпанной гравием площадке перед домом.

Утро было сырым и душным. Элли устремила невидящий взгляд сквозь серую пелену дождя. Засмеяться, что ли? Или выругаться? А может, всплакнуть? Победа осталась за смехом, и Элли, припав плечом к дверному косяку, хихикала долго, со вкусом. Ой-ой, не могу... Ну и лицо же было у Генри, когда Кейт расхваливала свои привидения... Бедняжка Генри... Туго же ему пришлось. Она и сама-то не всегда понимает, шутит ли Кейт... как там Генри говорил... такое кошмарное слово... Ах да, «мистифицирует». Боже правый...

Где-то глубоко-глубоко в душе Элли уже пришла к выводу относительно Генри, но решение это, по обыкновению всех кардинальных решений, не торопилось принять облик четко оформленной мысли. Элли лишь понимала, что, вместо того чтобы скучать по жениху и ужасаться предстоящему одиночеству, она буквально купается в волнах радостного облегчения.

Громадный старый дом излучал тепло и уют, прямо-таки манил ее в свои гостеприимные объятия. Привидения! С ума сойти! Ох уж эта Кейт... Тут она, пожалуй, переборщила. Но Генри-то и впрямь чесался... Он же никогда не чешется. Чесаться – это дурной тон. Возможно ли, чтобы Кейт...

Шелковистый мех щекотал ее босые ноги, и Элли только сейчас обнаружила, что утопает чуть ли не по колено в пушистом кошачьем море. У собак было собственное жилище, пристройка со сложнейшей системой обогрева, напоминающая сказочный замок из мультиков Уолта Диснея, – очередной и, пожалуй, самый уродливый архитектурный проект Кейт. Часть времени собаки проводили в этой, с позволения сказать, конуре, а часть – в доме, куда пробирались в дождливые дни через черный вход и коридоры столь запутанные, что их можно было сравнить с отсеками космического корабля.

За порог, однако, ни один из котов не выпрыгнул. И не подумал даже. Элли толкнула раму с сеткой; десятки пар прищуренных глаз – золотистых, изумрудных, младенчески голубых – обозрели унылую панораму снаружи и с безмолвным укором уставились на Элли. Ей пришлось защищаться, чего, собственно, и добивалась вся оскорбленная братия.

– Дождь идет! – громогласно заявила Элли. – Ничего не поделаешь! Я тут ни при чем!

Слушатели не поверили ни единому слову. Под обстрелом их презрительных взглядов у самой Элли возникли некоторые сомнения в правдивости этого утверждения.

Малодушно увильнув от ответственности, она сбежала на кухню, где Мариан Бисли уже вовсю гремела оставшейся после завтрака грязной посудой. Помощь по дому Кейт организовала с присущей лишь ей одной оригинальностью. Постоянной прислуги она терпеть не могла: ее жутко раздражал любой намек на отношения типа «хозяева и слуги», но и справляться с хозяйством в одиночку было немыслимо – уж больно велико поместье. Кейт проблему решила своеобразно и, как всегда, наилучшим образом. Удача неизменно сопутствовала любым, даже самым нелепым ее идеям. Ну кому еще, кроме тети Кейт, удалось бы найти семейство такое же упорное в своей независимости, как и она?

Эти самые Бисли – муж, жена и многочисленное потомство – выполняли практически всю работу не только по дому, но и в поместье, и при этом их мало кто видел. Точно лесные эльфы – сравнение относительное, поскольку невозможно представить себе эльфов с такими рублеными лицами, – Бисли незаметно исчезали из комнаты, едва туда кто-нибудь входил, и растворялись без единого слова, как только работа была выполнена. Никто не подсказывал им, что, когда и как делать; они все решали сами: Работать на кого-нибудь другого Бисли отказывались наотрез. В округе этот факт окончательно осознали после столкновения Мариан с неким злополучным чужаком, посетившим дом Бисли в надежде нанять прислугу.