Александр Звягинцев - Куда смотрит прокурор?

– Ну, спасибо, удружил! Вы хоть фамилию-то тигра назовите для начала, товарищ капитан. Глядишь, что-нибудь вместе и придумаем.

– Вы же знаете мой принцип, Артур Сигизмундович, – обезоруживающе засмеялся капитан. – Только предоплата!

– Но я должен быть уверен, что дело стоит того. А то окажется, что тигр-то, как говорят китайцы, бумажный.

– Тигр самый натуральный, заповедный. Сами потом баксов добавите. Когда узнаете, как его фамилия!

– Ну-ну, – недоверчиво пробурчал Шкиль.

Однако конверт из кейса он все-таки достал и вручил капитану.

Тот, как всегда, двумя пальцами, на ощупь, оценил толщину пачки, бросил конверт в ящик стола и в блаженстве, в которое он всегда впадал после получения хорошей суммы, откинулся на спинку кресла.

– Фамилия-то простая и вам очень хорошо знакомая… Я, когда паренька на бульваре увидел, сразу понял, кто передо мной…

– И кто же? Сын Березовского? Или Путина?

– Ну зачем так сразу?! Представляете, Жан Силович Туз в молодости – вот кто стоял передо мной.

Известие было настолько неожиданное, что Артур Сигизмундович даже не сразу врубился в тему:

– Погодите, капитан! Но ведь… У Туза только дочь, насколько я знаю… Родственник, что ли?

Капитан Мурлатов снисходительно улыбнулся:

– Сын, Артур Сигизмундович. Самый что ни на есть родной сын.

– Вы уверены? Действительно родной сын?

– Не буду утомлять вас, Артур Сигизмундович, подробностями, как и от кого я узнавал информацию. Нарисую сразу картину целиком. А она выглядит так… Туз с молодости отличался пристрастием к женскому полу и даже попадал по сему поводу несколько раз в неприятные истории. Почему-то его все на жен высокого начальства заносило. Жена его, которую он увел, кстати, у председателя райисполкома, умерла, когда Василисе было лет пять-шесть. Он, конечно, переживал сильно, но все равно через год-другой у Туза появилась новая женщина. Мне сказали, что любили они друг друга по-настоящему, но о совместной жизни речи быть не могло. Потому что Василиса страстно любила умершую мать, память о ней была для нее дороже всего. А для Туза, сами знаете, дочь всегда была как свет в окошке. Он даже думать не мог о том, чтобы чем-то ее огорчить…

– А эта женщина, с которой он сошелся? Она что собой представляла?

– С женщиной Тузу, надо сказать, страшно повезло. Во-первых, она его действительно любила. А во-вторых, была порядочная до… неправдоподобности. Вообще-то она была учительницей в школе, где, между прочим, училась Василиса. Та росла на ее глазах.

Но конспирация у Туза с учительницей была как у Штирлица – никто вокруг ни о чем не догадывался. Туз ей сразу сказал, что из-за дочери, которая превратила мать в этакую сказочную фею, у них ничего официального быть не может. И она безропотно согласилась. Нет, честно, Артур Сигизмундович, баба была точно святая! Я бы сам на такой женился, но понимаю, что недостоин, за грехи мои… Вот так они и жили. А потом она забеременела. Ребенка ей хотелось страстно, но и ставить Туза перед выбором она не могла – характер не тот. В общем, она просто уехала из города, не оставив Тузу даже адреса. Правда, на прощание сказала ему, что у нее есть другой человек… Видимо, чтобы Туз не слишком сильно мучился.

– И такой человек в самом деле был? – уточнил Шкиль, уже невольно считавший про себя варианты открывшейся игры.

– Откуда? Если у нее все силы на нашего дорогого Жана Силовича уходили? В общем, как мне рассказали знающие люди, растила сына она одна. Сами понимаете, чего это учительнице стоило…

– Еще вопрос. Туз знал о ребенке?

– А вот тут – загадка. Точно мне установить это обстоятельство не удалось, но, зная немного нашего дорогого Жана Силовича, я думаю, он о чем-то подозревал, но… предпочел не выяснять. Чтобы совесть не слишком мучила по ночам, – расхохотался капитан.

Артур Сигизмундович, окончательно погрузившийся в сложные расчеты и соображения, его смех даже не услышал. Однако он быстро понял, что для того, чтобы правильно считать, ему не хватает фактуры. Чтобы выработать верный план, нужно было ясно представлять, какими фигурами он играет. Надо было посмотреть на персонажей своими глазами.

– Капитан, я могу поговорить с этими мордобойцами с глазу на глаз?

– Нет, – вздохнул капитан.

– Чего так?

– Да просто с этим козлом, что на Тузенка напал, и говорить не надо. Там работать не с чем. Тупой дебил, ничего не помнит. Пил перед этим неделю. Я же понимал, что вы с ним поговорить захотите, поэтому предупредил: сейчас приедет адвокат, поговоришь с ним, ты же как-никак пострадавшая сторона! Он уперся сразу: ничего писать не буду, я с ментами и адвокатами дел не имею. Меня ж пацаны засмеют, если узнают, что я на какого-то фраерка заяву накатал. Мой доктор – прокурор. Пусть он, фраерок этот, на меня пишет. В общем, отпустил я его, Артур Сигизмундович, не нужен он нам, не стоит и руки марать.

Капитан говорил убедительно и, похоже, честно.

– Нет там никакого дела, понимаете. Ну, подрались два дурачка. Если бы один был не от Туза, я бы их еще вечером пинками разогнал в разные стороны, и делу конец. Только потому, что хотелось его вам показать, я их и задержал. У нас такой шпаны каждый вечер вагон и маленькая тележка.

– Но еще немного подержать его вы сможете? Если он мне понадобится?

– Немного – могу, – помедлив, сказал капитан. – Но немного. И вот еще что, Артур Сигизмундович… Сразу предупреждаю: против Туза тянуть мазу в открытую я не буду. Мне это не нужно. В ваши дела я не лезу. В какие игры и зачем играете, не интересуюсь. Туз в городе человек большой, серьезный, я его за усы дергать не собираюсь… Как мне сказал один образованный мошенник, к тому же сочинявший стихи: «Если ты его захочешь, это будет номер. Но если он тебя захочет, то считай, что помер».

– Стишки, конечно, полное дерьмо, но я вас и не приглашаю предаваться столь опасному занятию, капитан, – растянул в улыбке губы Шкиль. – Мне только нужно переговорить с молодым человеком. И если понадобится, ненадолго задержать его у вас. Никаких опасностей, капитан, улыбнитесь.

– Наше дело предупредить, – демонстративно не приняв шутливого тона Шкиля, ответил капитан Мурлатов. И приказал по телефону привести задержанного из второй камеры.

Это был действительно, если хорошо приглядеться, прокурор Туз. В джинсах, кроссовках и мятой майке с короткими рукавами. Только лет на сорок моложе. Удивительным было и другое – после ночи в отделении парень не выглядел ни испуганным, ни взволнованным. Не первый раз в милиции, что ли? Ничего себе сын прокурора и тихой учительницы! Паренек непростой, наметанным глазом определил Шкиль и вдруг ощутил ту самую неуверенность в себе, которую всегда испытывал рядом с Василисой. Ощутил и разозлился на себя.