Красная Бурда - Несчастливый билет

Никуда не спеша, насвистывая «Наша служба и опасна, и всё такое …», Михаил направился к зданию Городского народного суда, в котором сегодня как раз заканчивались слушания по делу об убийстве кондуктора Старобабина.

Купив на ступеньках цитадели правосудия букетик подснежников, капитан Орлов вошёл внутрь. Слушая, как прокурор читает состав преступления, Михаил Петрович поражался, какой чудовищный клубок злоупотреблений, какая мрачная бездна махинаций, преступлений, должностных и уголовных, скрывалась за ничем не примечательным на первый взгляд убийством троллейбусного кондуктора.

Секта-банда почти в полном составе сидела на скамье подсудимых. Около полусотни тел со злобными низколобыми харями копошились в тесной клетке и почему-то напомнили Михаилу банку с червями, которую он видел однажды в детстве, на рыбалке. В центре кучи подсудимых сидела старуха Колупаева со строгим и безучастным лицом. «Как равнодушная матка среди копошащихся трутней», — подумал с отвращением Орлов.

По мере того, как перед сидящими в зале суда раскрывались гнусные подробности отвратительной жизни гражданки Колупаевой, одна-единственная мысль терзала измученный сотрясениями мозг милиционера: «Что же всё-таки отравило душу этой Людмилы Ивановны? Что напитало лютой злобой небольшой мозг её, затаившийся в аккуратно причёсанной старушечьей голове? Где она, та грань, переступив которую, милая в целом женщина превратилась в кровожадную атаманшу своры отмороженных кондукторов?»

И, не находя ответа, слабые после больницы руки милиционера в отчаянии мяли и терзали ни в чем не повинные первые робкие весенние цветы…

Людмила Вовкина родилась в далёком 1930 году в рабочем посёлке Тунеядцы Грабиловского района Горноуральской области. Отца своего она не помнила. Зато отец помнил её хорошо, и при случайных встречах старался обходить стороной. Мать девочки была, как сказали бы сейчас, «трудоголиком». По 12-14 часов, как заворожённая, стояла девочкина мама у станка на тамошнем ножеделательном заводе, и дочка видела её только по ночам, да и то спящей. Маленькую Людку воспитывала улица вечно пьяной рабочей слободки. И воспитала.

В то время, как её ровесники стремились быть похожими на Чкалова, Сталина, Чапаева, Петьку и других киногероев, кумирами Людмилы были резко отрицательные персонажи: негодяй из фильма «Три тополя у параши», подлец Бичугов (» Я шагаю по Бутырке» ), вор из фильма «Когда срока были большими» (были и такие фильмы перед самой войной…)

Когда в 1940 году голодная Люда Вовкина украла в школьном буфете шанежку с творогом, девочка испытала столь глубокое чувство удовлетворения, что честная жизнь навсегда потеряла для неё всякий смысл.

Неотступная мысль о том, как выгодно воровать и грабить, не давала Людке покоя, терзала её днем и ночью, иссушила и ссутулила тело, искалечила юную душу... Всех её детских «подвигов» описывать не будем, скажем только, что школу Людочка закончила с золотой медалью, украденной из кабинета директора.

В том же, 1946-м году, на вечеринке, когда отмечали сорок дней смерти М. И. Калинина, Людмила во время танцев познакомилась с выпускником Ивдельского педагогического училища Кирюшей. Это знакомство перевернуло их жизнь. Кирилл Мутовкин в тот вечер выпил лишнего и совершенно потерял контроль над своим дипломом. Людмила, естественно, украла документ, ловко вписала в него своё имя-отчество, и уже с ближайшего понедельника стала под фамилией «Мутовкина» преподавать русский язык и литературу в школе № 13.

К образованной, культурной, а главное, новенькой девушке-училке сразу же потянулись завхоз и физрук. Но у Вовкиной-Мутовкиной были совсем другие интересы.

В школе молоденькая Людмила, в одночасье став Ивановной, разворачивалась постепенно. Начала с воровства мелочи из детских пальто в раздевалке. Оставляла ребятишек писать контрольную, а сама с мерзкой ухмылкой на устах шла на цыпочках в гардероб.

Покорных и запуганных детей Людмила Ивановна заставляла продавать сменную обувь на Шарташском рынке, а деньги отбирала.

Дальше — больше. Аппетиты росли. В учительский стол рекой потекли коробки с конфетами, вымогаемые у родителей. Сотни ампул морфия, украденных из школьного медпункта, перекочевали всё в тот же стол…

Дисциплину в своём классе «Зверина Лютовна» — так между собой называли её школьники — поддерживала жесточайшую. Достаточно сказать, что на урок без линейки-заточки в сумочке она не являлась. А её указки, залитой свинцом, побаивался даже фронтовик-директор.

Из лучших своих учеников оголтевшая учительша организовала шайку имени Григория Котовского, которая совершала дерзкие налёты на столовые, закусочные и распивочные. При этом все члены шайки прекрасно учились, были отличными пионерами. Класс Людмилы Ивановны ставили в пример всей области, о нем даже рассказывала тоненьким голосом «Пионерская зорька».

Дошло дело и до убийства. Когда старшая пионервожатая Зоя начала что-то подозревать, Людмила Ивановна хладнокровно отравила несчастную девушку печёной картошкой, подсыпав в её любимое блюдо толчёного стекла и иголок. Наивная вожатая съела всё до крошечки, ничего не заметив, напевая своё «тошка-тошка-тошка!» Убийство сошло Мутовкиной с рук, а в тюрьму отправился совершенно невинный человек — учитель физкультуры, в объятиях которого Зоенька и встретила кончину.

В дальнейшем Людмила Ивановна всё чаще и чаще уничтожала неугодных и опасных людей, находя этот способ решения проблем надёжным, простым и эффективным.

Время шло, бандиты-ученики заканчивали школу и уходили во взрослую жизнь, оставаясь при этом членами организованной Мутовкиной преступной группировки.

Как водится, в мерзком дьявольском преступном бизнесе Людмилу Ивановну привлекали не только деньги, но в первую очередь человеческие души, которые эта сволочь коверкала с методичностью отличника народного образования.

Так, до самой смерти оставался предан своей учительнице Васенька Лыжник, любимчик Людмилы Ивановны, который семилетним пацаном пришёл в её класс пятого сентября с букетом пожухлых гладиолусов…

Васенька Лыжник, умница, кандидат различных наук и в то же время кандидат в мастера по лыжам, избитый и сброшенный с крыши шестнадцатиэтажки разбушевавшимся милиционером Орловым…

При всей мерзости своего внутреннего облика, Людмила Ивановна примерно до августа 1974 года сохраняла женскую привлекательность, и даже нравилась кое-каким мужчинам. Так, одно время, когда Людмила по вечерам преподавала в вечерней школе, за ней ухаживал молодой двоечник-сталевар. Он пел ей удивительные песни о весне, о своей улице, о безответной любви, о проходной. Но прожжёная училка цинично отвергла рабочую любовь, потому что сталеварам тогда очень мало платили, не то что учителям… Впрочем, это к уголовному делу не относится.