Иоанна Хмелевская - Бычки в томате

Тут его снова прорвало. В Дании, мол, с горами туго. Ка­кая жалость! Украшенная горами, она была бы прелестной страной, просто земным раем. Встающие на горизонте за­снеженные вершины, на которые можно взбираться, пре­одолевая препятствия, охраняющие эти чудеса природы от навязчивого внимания примитивных человеческих существ. Восторг охватит, когда их победишь и взойдешь туда, на гор­дую вершину, и увидишь мир у своих ног. На его счету есть парочка подобных достижений, которыми он может гордить­ся, хоть это и нескромно... А еще и вода, это его любимая сти­хия. Что за прелесть погружаться в нее, нырять и плескаться, ведь Дания расположена на воде. Полуостров как бы объят морем, так и хочется самому ощутить на себе эти объятья, экстаз испытать почти эротический...

Боже мой, о чем мы вообще говорим? Алиция отключи­лась, как только речь зашла о бегах. Могу поклясться, обду­мывает, что я должна купить. Она очнулась на минутку при слове «плескаться», кивнула и, сказав: «Да, конечно...», прику­сила, по всей видимости, язык и снова погрузилась в размы­шления о хозяйстве.

Юлия, как человек последовательный, упорно молчала, со­храняя при этом приятное выражение лица и вежливый ин­терес в глазах. Я решила обязательно дозвониться до Хани, чтобы выяснить, открывает ли она хоть иногда рот по собст­венной инициативе, если ее никто не спрашивает. При этом она никак не походила на дебилку, в отличие от второй же­ны моего мужа.

Свернув на мужа, я задумалась и не только перестала слу­шать словоблуда, но и забыла проследить, оближет ли он лож­ку. Позже оказалось, что Алиция тоже об этом забыла. Боюсь, Мажена нам этого не простит.

Я ушла в себя. Там к моему бывшему вдруг прибился мой актуальный увядающий супермен, отличавшийся от пана Вацлава тем, что сам никогда поперед уличного оркестра не выскакивал, а только отвечал на заданные вопросы, но уж от­вечал так, что никому мало не покажется. Обстоятельно, де­тально и так подробно, что человек лез на стенку и готов был на все, лишь бы отвязаться от затронутой темы, но не тут-то было. А если ему и удавалось вставить два слова, то дело толь­ко ухудшалось, ибо на сцену курцгалопом въезжала новая те­ма, не менее тщательно развиваемая. В результате выходила жуткая тягомотина, этакое принудительное просвещение под страхом проклятия на веки вечные, отвертеться от которого (просвещения, конечно, а не проклятия) не было никакой возможности.

И как прикажете в такой ситуации следить за ложками! По магазинам я отправилась, озадаченная наставлениями Алиции купить, что надо, притом не обязательно самое доро­гое из того, что мне попадется на глаза, но обязательно наи­менее трудозатратное в приготовлении.

— Ты у себя дома тоже гостей принимаешь, — проворча­ла подруга. — И они со своей жратвой не приходят, поэтому поступай, как знаешь.

— Еще как приходят. У себя я как раз хрен бы купила, в том смысле, что один хрен в магазинах и есть. — Выдав на прощание эту краткую характеристику развитого социализ­ма в польском издании, я удалилась.

Впервые Алиция спихнула на меня обязанность по снаб­жению дома, хотя гостей у нее бывало и поболее, чем теперь. Сама она как раз совсем недавно досрочно вышла на пенсию, чтобы спокойно заниматься своей любимой керамикой, и времени у нее было предостаточно. Никогда раньше она так не поступала, максимум просила купить по дороге какую-ни­будь мелочь, но чтобы все и сразу, без согласования и подроб­нейшего обсуждения? Странно...

И вообще, все мне вдруг стало казаться странным, вклю­чая поведение Алиции. В нормальной ситуации она отправи­лась бы за покупками сама или поехала со мной, а сейчас по­чему-то повела себя иначе. Опасалась оставить дом на Ромео с Джульеттой? Но не могла же Ханя рекомендовать ей в ка­честве гостей двух подозрительных типов!

Пришлось мне все эти загадки из головы выкинуть, так как я вспомнила про грядущий визит Эльжбеты и Олафа, прони­клась чувством ответственности, и проблема закупки продо­вольствия в условиях капиталистического изобилия сразу повер­нулась ко мне своей приятной стороной, так что я с удовольст­вием переступила границу датского продовольственного рая.

А когда я вернулась на базу с набитым продуктами багаж­ником, Алиция опять показала зубки то ли в улыбке, то ли в оскале раздражения. Пан Вацлав пытался помочь ей в кухне и, кажется, опять что-то отчебучил. Расспрашивать я не ста­ла, затащила продукты и как последовательная свинья сбежа­ла в огород, чтобы сжечь подсохшую хворостяную мелочь и нападавшие на дорожку ветки. Оправдание у меня было под­готовлено заранее: это якобы последняя возможность устро­ить им аутодафе, так как буквально через несколько дней вступит в силу запрет на разжигание костров в летние меся­цы, а значит, весь собранный мною в красивые кучки сушняк может так и остаться лежать до самого сентября.

Юлия полулежала на террасе в садовом кресле, завален­ном подушками. Вероятно, ей было достаточно удобно, так как эта мебель требовала именно такой позиции, сидеть же на ней было сущей пыткой. На всякий случай я свои древес­но-стружечные работы проводила, отвернувшись от дома, чтобы, боже упаси, не принимать участия ни в чем, что там могло происходить.

И снова я поймала себя на мысли об аномальности ситу­ации. Ведь в доме у Алиции всегда случается что-то крайне интересное, захватывающее. Иногда эти события утомляют, но остаются при этом яркими, загадочными, таинственными. И я радостно во все эти дела влезала, вертелась, как слон в посудной лавке, а если не вертелась, то наблюдала со сторо­ны, слушала, сплетничала. А теперь что? Может, у меня тем­пература? Заболела я, что ли? Или это пан Вацлав вызывает у меня ассоциации с моей личной жизнью? Нет, не то. Тог­да в чем аномалия? В упорном молчании Юлии? Пожалуй, но не только. В доме изменилась атмосфера! Да, нечто неулови­мо неправильное носится в воздухе...

Интересно, они так и будут все время безвылазно сидеть у Алиции на шее, никуда не поедут, ничего не посмотрят?

А вот и Алиция, я как в воду глядела! Она вышла из дому вместе с паном Вацлавом, направляясь по боковой дорожке к орешнику, показывая ему путь к контейнерам с компос­том. Пан Вацлав с полным ведром этого добра проследовал в указанном направлении, а Алиция подошла ко мне. Выгляде­ла она так, будто вырвалась на волю из душного чулана и те­перь жадно дышала свежим воздухом полной грудью.

— Может, перекусим?

Завтрак уже давно был в прошлом, подкрепиться не ме­шало. Я оперлась на палку, которой орудовала у костра вме­сто кочерги, на этот раз она была достаточной длины и соот­ветствовала требованиям техники безопасности.

— Съесть бы я что-нибудь съела, но лучше прокачусь к па­латке Ирмы и куплю себе там сосиски.