Иоанна Хмелевская - Бычки в томате

От отчаяния у меня включилась голова, и я сообразила, что у Алиции в комнате есть второй телефон, с которого она мог­ла бы позвонить Хане и Збышеку. Застанет она их или нет, не важно, главное, надолго увязнет в разговоре и пропадет из поля зрения, а мы тем временем с Маженой подложим гос­тю какую-нибудь свинью. Поэтому я громко напомнила хо­зяйке, что она якобы собиралась звонить Соланж. И, прежде чем Алиция успела спросить меня, с какого дуба я рухнула, быстренько добавила:

— Да, понимаю, что надоедаю, но для меня это очень важ­но. Срочно узнай у него фамилию начальника мастерской, где работает Жучковская, сегодня она еще на месте, а завтра мо­жет опять уехать. Попытайся ее поймать, номер у тебя в ком­нате на столике под лампой, я знаю.

Вся эта тирада была сплошным бредом. Реальной личнос­тью в этой мистификации была только Соланж, французская знакомая Алиции. Все остальное, включая Жучковскую, — полная галиматья. Своей мастерской Соланж руководила са­ма, хотя у нее, конечно, мог быть заместитель, но он мне по жизни был нужен, как рыбке зонтик. Жучковская — фигура абсолютно вымышленная, сама не знаю, откуда она взялась у меня в голове. И никакого звонка в Париж Алиция не пла­нировала. Я тихо надеялась, что Гималаи этой чуши заставят подругу отправиться-таки в свою комнату, чтобы имитиро­вать звонок Хане со Збышеком.

Я не ошиблась. Растерянно взглянув на меня, она немно­го подумала и слегка смущенно пожала плечами.

— Может, ты и права, — заметила Алиция и направилась к себе.

Ромео начал вещать нечто невразумительное.

— А Жучковская? — не выдержала обалдевшая от моего выступления Мажена. — Она уедет?

— Жучковская уже отъехала, Соланж тоже уедет.

— А на кой ляд она тебе сейчас понадобилась?

— Она ни на кой. Это ему я хочу дать в морду, когда там буду.

Тут она наконец въехала, в чем заключается суть обходно­го маневра, и начала медленно подниматься из кресла, с оза­боченным видом бормоча что-то о неком поезде, очевидно имевшем в этот момент для нее жизненно важное значение. Меня озарила новая идея, и я сорвалась с места в карьер:

— Боже мой, чуть не забыла! Я же хотела тебе показать плакетку с фотографией, которую специально для тебя при­везла. Вот альцгеймер! Я же ее сегодня опять нашла! Она при­клеена насмерть. Пошли, посмотришь у меня в комнате!

— Ну не дура ли! — оживилась Мажена, не уточняя, кого она имеет в виду, себя или меня. — Я же за этим приехала! — Она поймала удивленный взгляд Ромео и радостно откланя­лась: — Извините, ради бога...

— Будьте как дома, — бросила я на прощанье дорогому гостю. — Можете помыться, и все такое...

И была страшно рада, что не увижу последствий моего ми­лостивого разрешения.

Мы с Маженой перебрались на диван в моей комнате и минут пятнадцать смаковали детали упоительных пережива­ний кузины Греты в ходе давешних лобзаний в прихожей. Вскоре к нам присоединилась Алиция.

— Он — Вацлав Буцкий, — сухо, по-деловому доложила она. — Она — Юлия. Это ее настоящее имя.

Пришлось переключиться со смакования на новую тему.

— А должна быть Клара, — выразила свое недовольство Мажена. — Имя Клара ей больше подошло бы.

— Может, и больше, но она — Юлия. К счастью, Збышек ото­брал у Хани трубку, а то бы я до утра говорила. Похоже, Ханя их предупредила, что у меня тесновато. По ее словам, Ромео, то есть Вацлав, блещет, как бриллиант, она же больше молчит.

— Трудно не заметить.

— По ее словам, Юлия любит Вацлава больше жизни, на все готова ради него. Как говорится, в огонь и в воду в лю­бую погоду.

— И она работает?

— Еще как. Збышек уверяет, что очень хорошо и весьма успешно. Это у нее голова на плечах, а у него как раз наобо­рот. Подвиньтесь, я тоже сяду.

Мы с Маженой скривились почти синхронно.

— Насчет «как раз наоборот» и проверять нечего, — уве­ренно заявила она.

Все это время из-за стенки доносился звук льющейся во­ды. Алиция прислушалась.

— Он в ванной?

— Практически с самого начала.

— Вы уверены, что мы должны тут прятаться? Тесно здесь, и я хочу кофе.

— А черт его знает. Не могла кофе с собой прихватить?

— Боялась его встретить. Погодите. Ханя говорила, что они недавно разбогатели. Машину купили, правда, подержанную, и должны были еще что-то получить, я не разобрала, что именно. И вдруг эта авария случилась.

— Ты это к чему?

— Не знаю.

Я обрадовалась:

— Ну конечно, у них же машина есть! Может, поедут ку­да на экскурсию, освободимся от них на целый день! Долж­ны же они с достопримечательностями знакомиться?

— А я уже заранее расстроилась, как вы тут выдержите без меня, — вздохнула с облегчением Мажена. — Я завтра за­нята, у меня с утра репетиция, а потом концерт.

— Завтра приезжают Эльжбета с Олафом, — напомнила Алиция, тоже с видимым облегчением. — Это ж надо, а я по­началу на них злилась! Правда, очень недолго...

— И напрасно, — назидательно заявила я. — Нет добра без худа.

— Кстати о добре, я хочу кофе. Нет таких гостей, ради ко­торых я могу расхотеть кофе! Нет, и не будет!

— Ну, пошли, черт с тобой...

Запасшись основательно сразу двумя чашками кофе и чаем со всеми причиндалами, мы на всякий случай расположились за столом в салоне, ибо сортирная часть ванной была снабже­на вентиляционным отверстием, которое хорошо справлялось со своими обязанностями по части ароматов, но могло пропу­скать звук и в обратном направлении. Своей подозрительнос­тью я заразила подруг. Береженого, как говорится...

Мажену явно мучила какая-то мысль.

— Мне кажется, с этим худом и добром что-то не так, — извиняющимся тоном заметила она. — Или я что-то путаю?

— Не путаешь, — заверила ее Алиция. — Не обращай вни­мания.

— Я и не обращаю, меня больше поцелуи и объятия зани­мают. Он на вас тоже бросался или только на нас с Гретой?

— На всех баб.

— Со мной у него промашка вышла, — похвасталась я с чувством глубокого удовлетворения.

Мажену промашка заинтересовала, и я не преминула в красках описать мой впечатляющий выход с тяжеленными сумками. Мажена похвалила мой инстинкт, но выразила со­мнения в эффективности удара в голень, нанесенного паке­том молока... Тут в моем мозгу что-то щелкнуло, и консерв­ная банка встала на свое место.

— Холера! Я же ему бычков не вернула!

— Каких бычков?

— В томате.

— Тебе его болтовня совсем мозги запудрила, — огорчилась Алиция. — Не надо было слушать!

— Да нет же, он у тебя на дорожке потерял банку «Быч­ков в томате», а я подняла и принесла вместе с молоком.

— Совсем сбрендила!

Все наше внимание сосредоточилось на бычках, и так про­должалось достаточно долго. Я растолковала, в чем дело, и Алиция расстроилась еще больше.