Иоанна Хмелевская - Бычки в томате

— Ну, хорошо, а о сетке упоминали?

— Какой сетке?

— Той, в которой камень был. Орудие убийства. У Арноль­да была с собой сетка, к примеру такая, в которой футболь­ные мячи возят?

— Он в футбол не играет. Ничего про сетку не говорил

— А может, нашел где?

Мариан глубоко задумался. О чем он думал, если вообще думал, никто так и не узнал. Взгляд его опять упал на сливки, и он тяжко вздохнул:

— Никто ни о какой сетке не вспоминал Больше спори­ли, какую надо силищу, чтобы так чувака уделать. Потому психованная и не годится на роль мокрушницы, щуплая она и староватая. Зять рассказывал. А сетка? Не так все просто с ней. Замахнуться правильно надо, ну, как топором, да еще прицелиться... А если маху дать, то чуток покарябаешь, и все­го делов. А у топора рукоять чем длинней, тем лучше, но за­то попасть труднее. Вот студенты и подначивали друг друга, дескать, пусть, кто в гольф играет, признается. Или в этот, как его? Американский бейсбол. Но никто из них в эти дела не играл, у них в странах гор слишком много, а под гольф нуж­но плоское поле.

В этом вопросе наш троглодит проявил глубокие позна­ния, за что и был вознагражден Алицией: она долила ему в кофе немного сливок. Имей он сам доступ к сливкам, упаков­ка уже давно бы кончилась.

Юлия встала с дивана, извинилась и вышла из своего угла. Ее пропустили без глупых вопросов. В конце концов, у каж­дого есть право воспользоваться туалетом, даже если хочешь просто посмотреть на себя в зеркало, и вовсе не обязательно об этом информировать всех присутствующих.

— Касательно камня, надо было собаку использовать, — не­довольно произнесла я, завершая тем самым чрезвычайно сложную мысль, которая меня напрягала в течение послед­них пяти минут. — Да знаю я, что его нашли в воде, и следов на нем никаких, но откуда-то он взялся, правда?

Сидевшие вокруг открыли было рты. Ясное дело, каждо­му хотелось побухтеть насчет того, что вода смывает следы, но тут же пастюшки свои захлопнули и дали мне возмож­ность закончить мою глубокую мысль:

— Опять же знаю по опыту, что тут много таких камней, всякие оградки и тому подобное, но если из ограды или из кучи вынуть камень, выемка останется. Для собаки след, на­пример, это запах той руки, которая камень вынула или под­няла. Знаю, что теперь уже поздно этим заниматься, но все-таки интересно, можно ли запах человека каким-то образом надолго сохранить?

— Судя по духам, вроде можно, — неуверенно отозвалась Магда.

Алиция протиснулась мимо нее и вылезла из-за стола.

— На свежем воздухе сомнительно, — изложил свое мне­ние Стефан, немного поразмыслив и тоже не слишком уве­ренно. — След на свежем воздухе быстро выветривается.

Алиция уселась в кресло у телефона и принялась набирать какой-то номер.

— В руку ведь кто-то камень этот брал? — продолжала упор­ствовать я, сама не знаю, почему. — Опять же, если каменюка здоровенная, ее надо было выковыривать обеими руками, по­этому на соседних заборах или земле запах мог остаться. Соба­ка обязательно учует, а если преступник будет рядом, то и его...

— Лучше собрать всех подозреваемых, пусть пес и выби­рает...

— Олаф говорит, что тут у датчан везде страшный поря­док, — неожиданно включилась в разговор Эльжбета и пояс­нила: — Я ему все перевожу, ну, с небольшими сокращения­ми. Он у меня парень сообразительный. Говорит, любой ущерб, нанесенный природе или строениям, сразу будет або­ригенами замечен, а здесь, в Биркерёде, таких мест раз два и обчелся. Минутку. Что? Соотнести с подозреваемым...

Алиция дозвонилась и радостно защебетала по-датски. Теперь комментировать телефонный разговор подрядилась Мажена:

— Алиция господина Мульдгорда заловила и пересказывает ему наши соображения о камне и собаке. О, обрадовалась! Не пойму, что он говорит... Можем все носиться по окрестностям и искать, где чего не хватает? Нет, что-то не то... О, понятное дело, ей очень приятно, только нам от этого какой прок...

Слух у Алиции был не просто как у змеи или летучей мы­ши, но и, если можно так выразиться, еще и стереофоничес­кий. Проще говоря, она слышала одним ухом герра Мульд­горда, а другим инсинуации Мажены. Положив трубку, она повернулась к нам в кресле.

— Какой болван придумал всем кагалом носиться по ок­рестностям? Положим, преступник тоже шастает по тем же местам. Собака на него укажет, а он отопрется, что, мол, яс­ное дело, вот он я здесь, только что эти камни задел, собака и унюхала, все правильно. Что он идиот, дескать, согласен, но за это не сажают, во всяком случае, не в тюрьму. Совсем на­оборот, нам нельзя носиться всем табором!

— Не очень-то и хотелось, — заметила Эльжбета.

— Так что сказал Мульдгорд? — поторопила хозяйку дома Мажена.

Алиция принялась шарить взглядом по комнате в поисках своих сигарет.

— Инспектор говорит, что они тоже не могут вычислить преступника. Мотивы все какие-то зыбкие, на них трудно строить основательные версии. В принципе, и женщина в ка­честве убийцы не исключается, но тогда она здоровая долж­на быть, как Нина Думбадзе, не иначе, то есть, скорее всего спортсменка или что-нибудь в этом роде. Умалишенная, вне всяких сомнений, отпадает.

Не обнаружив сигарет в районе телефона, Алиция пере­базировалась назад к столу.

— Так я же говорил, что гольф! — напомнил с обидой Ма­риан, чем сразу обратил на себя внимание.

И напрасно, так как Мажена тут же вырвала у него паке­тик со сливками, еще не до конца опустошенный.

Алиция отыскала сигареты и уселась на диван, потеснив Магду.

— Что касается запаха, то его можно сохранить, но толь­ко на каком-нибудь предмете. Предмет должен вонять, а ес­ли хорошо его упаковать, то запах сохранится. На воздухе ни­чего не выйдет, разве что ненадолго, но ведь после всего про­шел дождь...

— Чуть моросило!

— А в Копенгагене прошел!

— А здесь едва моросил, недолго и не везде. Если хоро­шенько постараться, глядишь, и удастся что-нибудь найти или вынюхать!

— И ты серьезно собираешься стараться?

Мажена резко затормозила. Честно говоря, виновник пре­ступления, грохнув панголина камнем по голове, на самом де­ле оказал гражданскому обществу весомую услугу. Ну, если не всему обществу, то солидной его части. И какого, спрашива­ется, рожна нам после этого землю носом рыть?

Из комнаты с телевизором донесся скрежет открываемой двери, напомнивший нам о фальшивой вдове.

— Тебе не пора? — Мажена переключилась на Мариана, который продолжал сидеть за столом, глубоко опечаленный отсутствием доступа к сливкам.

— А фрокост? — предпринял тот отчаянную попытку ос­таться.

— Фрокоста нет и не будет.

— А ты там... что-то... делала?

Надо признать, нюх у этого парня на жратву был отменный.