Пьер Сувестр - Полицейский-апаш

— Дверь заперта… Значит, Фюзелье уже уехал…

Почти с отчаянием следователь прислушивался к звуку удаляющихся шагов. Он всё ещё не мог до конца осмыслить происшедшее. Жюв был похищен у него на глазах как раз в тот момент, когда должен был выйти на свободу…

Что теперь будет с Жювом? Фюзелье не сомневался, что полицейский находится в смертельной опасности. А он, связанный по рукам и ногам в собственном кабинете, не может ничего предпринять! И ему предстоит оставаться в таком жалком состоянии по крайней мере до восьми утра, когда придут уборщики…

Внимание Фюзелье привлёк слабый шум. Том Боб, которого следователь узнал, когда тот ворвался в кабинет, зашевелился в своём углу. Следователь не мог его видеть, но догадывался, что он пытается освободиться от связывавших его верёвок.

Действительно, Том Боб проявлял чудеса энергии и мужества. Избитый, окровавленный, он полз, извиваясь всем телом, из угла, куда его бросили бандиты… Он полз в направлении письменного стола… Добравшись, наконец, до цели, он принялся перетирать об острый угол стола верёвку, стягивавшую за спиной его запястья… Эта работа потребовала от него не менее двух часов мучительных усилий, так как при каждом движении верёвки всё сильнее врезались ему в тело…

Наконец, верёвка была перетёрта… Дальнейшее уже не представляло трудностей. За несколько секунд Том Боб освободился от остальных верёвок и от кляпа. Затем он развязал Фюзелье. Несколько минут оба лежали неподвижно в изнеможении, едва переводя дух.

Первым заговорил Фюзелье;

— Ах, Том Боб, Том Боб!.. Какой ужас!.. Жюв погиб!

Американец с трудом проглотил комок в горле и произнёс охрипшим голосом:

— Жюв погиб?.. Но, господин Фюзелье, вы, видно, не поняли, что произошло… Жюв — это Фантомас!

— Не может быть! Если бы он был Фантомасом, бандиты бы с ним так не обращались!

— Они же делали это для вида! Чтобы обмануть вас!..

— Но зачем? Ведь он уже был свободен!

— Они-то этого не знали!

— Он мог бы им сказать…

— Но не в нашем присутствии!

Фюзелье энергично тряхнул головой:

— Нет, Жюв невиновен! Я в этом уверен!

— А я, — не менее энергично заявил Том Боб, — уверен в обратном! Банда Фантомаса решила освободить своего главаря — и сделала это…

Следователь вспомнил, что ему говорил Жюв о Томе Бобе, и бросил на американца внимательный взгляд…

— Давай, ребята, за дело!.. Скоро рассвет… Кончай тянуть резину!..

Вслушиваясь в эти хриплые, гнусавые голоса, звучавшие у него над ухом, Жюв чувствовал, что пришёл его последний час… Он не мог не думать также о беспримерной наглости бандитов, терроризировавших Париж. Ведь они не остановились перед тем, чтобы совершить налёт на Дворец правосудия — самый центр французской юстиции! Это превосходило самые фантастические вымыслы!

Жюв помнил, как его, запелёнутого в мешок, спустили из окна кабинета Фюзелье, а потом долго куда-то везли на машине. Затем, с повязкой на глазах, его ввели в какое-то помещение. Едва почувствовав себя свободным, он снова оказался в тюрьме! Только теперь его судьба зависела не от официального правосудия, руководствовавшегося, при всех своих слабостях и ошибках, принципом справедливости, а от кровожадных подонков, не признававших над собой никакого закона.

Это была очередная махинация Фантомаса, у Жюва на сей счёт не было ни малейших сомнений. Из услышанных им обрывков разговоров он сделал вывод, что Фантомас вызвал неудовольствие и даже ненависть своих сообщников, которых он обманывал и грабил так же, как он обманывал и грабил честных людей… Обманутые подонки ополчились на своего предводителя, и Фантомас, со свойственным ему изощрённым коварством, подстроил так, что расплачиваться по его векселям придётся Жюву!

По возраставшему шуму голосов полицейский мог судить, что в помещение, где он находился, набивалось всё больше и больше людей. Несомненно, предстояло большое «толковище». Раздавались нетерпеливые голоса:

— Давай, начинай!..

— Кого ждём?

— Уж не Моша ли?

— Как же, дождёшься! Он уже, небось, полные штаны наложил!

Наконец, голос, принадлежавший, судя по всему, главарю, распорядился:

— Ладно, начинаем! С Мошем разберёмся потом…

Жюв почувствовал, что кто-то подошёл к нему… Повязка упала с его глаз, руки ему тоже освободили. Машинально он размял затёкшие члены.

Он обнаружил, что лежит на полу в довольно просторном помещении со стенами, выбеленными известью. По отсутствию окон он заключил, что это подвал. Его окружало десятка два апашей, как мужчин, так и женщин. На всех лицах была гримаса ненависти и злобы. Некоторых из присутствующих Жюв знал — это были отъявленные бандиты…

Один из них — тот, что его развязал, — ударом ноги швырнул ему низкую табуретку и приказал:

— Садись и слушай!

Отчаяние и ярость овладели Жювом. Вскочив на ноги, он отшвырнул стоявших рядом апашей и, повернувшись спиной к стене, был готов сразиться с первым, кто к нему подойдёт. Понимая безнадёжность своего положения, он решил дорого продать свою жизнь.

Бандиты образовали полукруг, в центре которого находился их пленник. Их лица горели ненавистью, рты изрыгали ругательства… Они замолчали, когда вперёд выступил их предводитель и заговорил:

— Ну, вот мы и встретились, Фантомас, дорогой хозяин! Что, не рад?.. А мы-то на тебя горбатились… жилы рвали… Только получили от тебя за всё про всё — шиш с маслом!

— Верно!.. Правильно говоришь, Звонарь! — раздались одобрительные голоса.

— А наши бабы? — продолжал Звонарь. — Что мы им можем дать, если сами без гроша? Что, им щёки кирпичом румянить, что ли?.. Нет, Фантомас, теперь ты нам за всё ответишь! Не зря мы тебя уволокли у лягавых из-под самого носа… Такое дело обтяпать — дорогого стоит! Сечёте, кореши, — он так охмурил этих судейских крючков, что они готовы были пустить его на все четыре стороны! Только мы-то не лыком шиты: пока не выложишь денежки, ты отсюда не уйдёшь! И времени мы тебе даём — пять минут… Через пять минут либо деньги на бочку, либо ты покойник!

Пока Звонарь говорил, Жюв в полной мере осознал, что ему предстоит. Жить ему оставалось пять минут — или триста секунд. Через триста секунд его убьют — и хорошо ещё, если просто убьют… Полицейский знал, какие изощрённые пытки умеют придумывать бандиты для своих жертв… Он старался об этом не думать, чтобы не потерять мужества. Но в окружающем шуме голосов он уже слышал, что некоторые апаши уже начали обсуждать, какому виду смерти его следует предать…

Между тем охочий до мрачных шуток Звонарь, став перед Жювом, уже отсчитывал оставшиеся секунды: «Двести сорок пять, двести сорок четыре… двести тридцать пять, двести тридцать четыре…»